А он ушёл...

А он ушёл…

Они там долго все общались,
Он был всегда самим собой,
Совсем не ведая печали,
Оберегая свой покой.

Имел друзей и оппонентов,
Всегда отстаивал свой взгляд
И избегал дурных моментов,
Не замечая всех преград.

Его не все воспринимали,
Кого-то даже раздражал,
Кто поумней – те были сами,
А, кто глупей, точил кинжал.

Они ворчали от амбиций,
Хотя невнятно, как под нос,
В угоду собственных позиций,
От страха мнимых им угроз.

Они оправдывали нишу,
В которой боги и царьки,
Едва попрятавшись под крышу,
Засуетились, как хорьки.

Для них опасна повседневность,
Она их сводит всех с ума,
Но проявляя перманентность,
Шумит безликая толпа.

И нападает только стайкой,
По одному ведь слабаки,
В кустах тряслись, как серый зайка,
Им это было не с руки.

Они его и линчевали,
Им стало страшно, что чужак
И ведь к себе совсем не звали,
Зашёл он сам, какой чудак.

Он там хотел найти поддержку
Давно потерянных коллег,
За ним вели всё время слежку,
Разворошил гнездо… на грех.

Его расстроило другое,
Не поддержал-то ведь никто,
Вцепилось вдруг отродье злое,
Какой-то цирк или кино.

Друзья, наверно, испугались,
Залезли в норы, как кроты,
Возможно, страх, возможно, зависть,
А ведь общались с ним на «ты».

Одни молчат, другие – хуже,
Переметнулись в стан врагов
И как стервятники там кружат,
В любой момент напасть готов.

Смешной герой и прихлебатель,
Уже давно, не первый раз,
Смеётся вновь в лицо предатель,
Готовый клюнуть прямо в глаз.

Он беспокоится за шкуру,
Он идеалы схоронил,
Но преднамеренно, не сдуру,
Петляет, мразь, среди могил.

С такой толпой не станет лучше
И к правде путь уже закрыт,
А он устал, а он измучен,
Топор войны давно зарыт.

Кому-то был авторитетом,
Кому-то стать им не сумел,
Была та грязь ему ответом,
Его оставив не у дел.

И он ушёл с полей сражений,
Всю почву выбив из-под ног,
Они желали унижений,
Он допустить сего не мог.

Борьба на грани клоунады,
Хотя сражался и за них,
Без ожидания награды,
Как одержимый, словно псих.

К чему придём, чего добьёмся,
Враждуя даже меж собой?
Мы пятна тёмные на солнце,
Но так измучены порой.

Он потерял ориентиры
И веру в святость потерял,
Не выходил он из квартиры,
Из личной тайны бытия.

Он был гоним, не понят всеми,
Его стращали вслух, тайком
И, вряд ли, в будущем оценят,
Всё в этой жизни кувырком.

Но, к сожалению, ужасно,
Он под влиянием толпы,
Хотя воюет с ней напрасно,
Во избежание войны.

Пускай живут, как знают, дальше,
Как будто черви, пауки,
Там отражение лишь фальши
И не подаст никто руки.

Там мир чужой, чужие люди
Сожрать готовы всех вокруг.
А что же дальше с ними будет?
Ведь с каждым днём всё туже круг.

Их убивает чувство стада,
А он не выживет при нём,
Ну, вот тогда им так и надо,
Гори там синим всё огнём.

Зачем ему сражаться, правда
И за кого ещё страдать?
Навет, предательство – награда?
Клеймо на сердце, как печать.

Густой туман, пустые звуки,
Везде корысть, в умах аврал,
А он не станет пачкать руки,
Не станет трогать их штурвал.

Его все крутят без разбора
И каждый хочет быть главней,
Как панацея, суть раздора
В среде бессовестных людей.

А он ушёл. Да, он обижен,
Его изгнал безбожный мир,
Который тонет в вязкой жиже,
Но он не раб, не господин.

Возможно, кроется ошибка,
Возможно, в чём-то он не прав,
Опять плачевная попытка,
Упав на твердь порочных скал.

А боль никак не отпускает,
Не разобрать, где свет, где тьма,
Где просто осень золотая,
Где все давно сошли с ума.

Ведь разум там, где есть сомнение,
Кто ищет правильный ответ,
А всем уверенным – забвение
И их так много, целый свет.

А он из тех, кто не уверен,
Скорей, поэтому ушёл,
Ушёл, не хлопнув даже дверью,
Ушёл, сутулясь, под дождём.

И был он это сделать вправе,
Ему уже ведь не помочь
И оклеветан, и отравлен,
Гонимый прочь, куда-то в ночь.

Убит предательством, толпою
И молчаливостью друзей,
Он повернулся к ним спиною,
Не приняв подлости людей.

Очередное назидание,
Что невидимки статус – плюс,
За наизнанку наказание,
Быть невидимкой лишь учусь.

А от добра – добра не ищут
И побеждает часто зло,
Оно является им пищей,
А он ушёл. Им повезло.

* * *

Попал он в интриги двора приближённых,
Разменной монетой, убойной стал пешкой
И выставлен на люди, как прокажённый,
Его линчевали жестоко, с насмешкой.

Расчёт оказался достаточно верным,
Атака всегда была лучшей защитой,
А правым считается тот, кто был первым,
Второй же всегда стороною был битой.

Предатель инкогнито вёл с ними войны,
Других подбивал вопреки всяких правил,
Его намерения их недостойны,
Его замолчать, он пытался заставить.

В итоге он честно признал поражение,
Не стал с головою нырять в эти тучи,
К себе он испытывал неуважение,
Оно всё чужое. Зачем себя мучить?

Пусть важными будут слепые котята,
Пусть цену не сложат себе, откровенно,
Как будто вгрызаются в тело граната,
А он изнутри разъедает их тело.

Он будет мудрее, уйдёт он в сторонку.
Куда в одиночку тягаться с системой?
Иначе его засосёт в ту воронку,
Навеки закончил он с прежнею темой.

Двуликие Янусы – страшные люди,
Они изворотливы, подлы и скрытны,
От них никогда, ничего не убудет,
Их грязные руки чисты и помыты.

Навозную кучу не стал ворошить он,
Жуки пусть навозные правят тем балом,
Ему все кричали: «Пошёл вон! Пошёл вон!»
И он их послушал, ушёл без скандалов.

Сборник стихов "Невидимка".