Сундучок

В сундучке моём есть всё,
Бритва, мыло, полотенце,
Есть рубашки и бельё,
Есть носки и водка с перцем.

Сундучок – бездонный мир,
Он зовётся винегретом,
Как копилка и кумир,
Но набит фигнёй при этом.

Самое обидное

Возможно малое, а может быть великое,
Но, однозначно, очень важное событие,
Большой оркестр, в котором скрипочка пиликает,
Но не по нотам, по какому-то наитию.

Любое действие стремится к завершению,
А завершение является истоками
Для полноводности реки или забвением,
Но проносящееся бурными потоками.

По бездорожью и, как будто магистралями,
Пути ведут не по прямой, а серпантинами,
Они усыпаны ненужными деталями
С необъяснимыми, логически, мотивами.

И дружба с призраком совсем не исключение,
Она имеет право на существование,
Пусть это сон или простое наваждение,
Но даже этому наступит окончание.

Преодолев в который раз свою дистанцию,
За путеводною звездою, как за призраком
И оказавшись на конечной в жизни станции,
Пропитан чувством, что остался, словно изгнанным.

Любви не видно, нет покоя, ноль с остатками,
Зато со знаниями, вечно запоздалыми
И по поверхности скользя телами гладкими,
Мы снова выглядим больными и усталыми.

И не известно, что там ждёт за поворотами,
Как на распутье, лабиринты с перекрёстками,
Всегда тревожно оказаться за воротами,
В такой момент мы все становимся подростками.

Такими слабыми и очень беззащитными,
Но с виду гордыми, как будто бы бывалыми,
Всё позади и это самое обидное,
Что мы не выросли, оставшись снова малыми.

* * *

Душа молилась и кричала,
Волчок уже мне не поможет,
Я потерял огни причала
И растворился призрак, боже.

Мой волнорез для "стихоманов"

Мой волнорез, он назван просто, "Просьба"
Отсёк немало всяких тараканов
И создал некий неприступный образ
Для собирателей и "стихоманов".

Пускай все эти, "коллекционеры"
И дальше скачут по волнам пальмиры,
Ведь им важнее мнимые химеры,
А не читатели самой "Стихиры".

Но отработал волнорез наглядно,
Он отсекал транзитно-проходящих,
Таких полно, таких и здесь изрядно,
Как оказалось, мало настоящих.

Я убираю сей барьер отныне
И помещу его сюда, на память,
Мне образ всех разбившихся противен,
Я не желаю это больше хаять.

А там останется взамен лишь надпись...
Одна-единственная, только фраза...

===============================
Не говорите, что мне нужно делать
и я не скажу, куда Вам нужно пойти.
===============================

P.S.

***

Мне наплевать на рейтинг, если честно,
Читайте, коль имеете желание,
Но я хочу, чтоб было всем известно,
Мои стихи – обычное призвание.

Я никогда не мнил себя поэтом,
Всё наизнанку, честно и открыто,
Хотя я их считаю полным бредом,
А стихо "Просьба" – это только сито.

Оно – барьер для коллекционеров,
Которым нужно только засветиться,
Стоит поэтому всё время первым
Стеной защитною, оно – граница.

"Звезда" угасла

"Звезда" угасла, спрятавшись поглубже,
Её не видно и не слышно, браво,
Она, наверно, утонула в луже,
Хотя на это и имела право.

Зачем себя считать большим талантом
И врать другим бессовестно не надо,
Была и есть обычным дилетантом,
Её молчание – великая награда.

Теперь и мусора вокруг поменьше,
Тебе от всех большая благодарность
За то, что самая из самых женщин,
Ушла сама, забрав с собой бездарность.

Уже давно в саду увяли розы,
Остались пни больших сухих деревьев,
Настал июнь, идут дожди, морозы
И некий сплин заброшенной деревни.

Скребутся кошки на душе, хреново,
Уже не те моральные запасы,
А "звёзды" гаснут почему-то снова,
Как гаснут свечи у иконостасов.

Такой исход полезней, чем бравада,
Со стороны всё выглядит глупее,
Она не более, чем клоунада,
Императрица в должности лакея.

Кто он такой?

Он самый страшный из всего, что есть на свете,
Несущий зло себе подобным и планете,
Похуже дикого создания в природе
И ничего не изменяется в породе.

Он постоянно пилит сучья под собою
И безответственно жонглирует судьбою,
Идёт по трупам, добиваясь личных целей,
Себя упрятав за стеною цитаделей.

Он неудачная ошибка мироздания,
Такое подлое, коварное создание,
Без искры разума, слепой геном, в придачу,
Живёт всё время на авось и наудачу.

Он созидатель разрушительных процессов,
Что называется техническим прогрессом,
На самом деле для потомков он убийца
И, не имеющий предела, кровопийца.

Он ненавидит своих ближних и собратьев,
И постоянно посылает им проклятье,
Он гадкий сгусток, глубоко сидящий в теле.
Кто он такой, зачем он есть, на самом деле?

Прощание с Творцом

Я помашу ему тихонечко рукой
И отпущу его, родимого, домой,
Мы расстаёмся с ним, наверно, навсегда,
Мы натерпелись много бед, как никогда.

Быть снова вместе не осталось больше сил,
Хотя надеялся и искренне просил,
Но он растаял, как предутренний туман,
Расставив крылья, дуновение поймав.

Оставив шлейфом очень нежный аромат,
Что растекался по округе наугад,
Едва заметно прошуршал он сквозь листву,
Как будто снился или грезил наяву.

Но почему-то в глубине моей души
Воспоминания довольно хороши
И ощущение, что через сотню лет
Он возвратится, облетев весь белый свет.

А я машу ему тихонечко рукой,
Давным-давно он заслужил себе покой,
Не все признания изложены Творцу
И капли слёз, текут ручьями по лицу.

Но, тем не менее, его я отпустил...

Как на ладони

Совсем пустая и бессмысленная сказка,
Она банальна, ни о чём, не интересна,
Из пальца высосана, словно свистопляска,
Такая странная, бездарно-бесполезна.

Куда не глянь, а впереди одни вольеры,
Где столь забавные играют обезьянки,
Они нам служат поучительным примером,
Как Чижик-пыжик, пьющий водку на Фонтанке.

Пускай и дальше продолжают куролесить,
Чего-то путного не стоит ждать, подавно,
Такие милые таланты околесицы,
Довольно молоды и беззаботны, явно.

Как годовалые младенцы на ладони,
Столь неумелы и до смеха примитивны,
Но это – сказка, а со сказкою не спорят,
На то есть веско объективные причины.

Идущий по воде

Он выбивается из общей колеи
И не понятно, абсолютно, почему,
Его слова ему совсем не помогли,
Да и, наверное, пока, что ни к чему.

Он не пытается доказывать своё
И не настаивает, впрочем, ни на чём,
Его душа – его убежище, жильё,
Он в ней реален естеством, раскрепощён.

И невозможно изменить, пусть будет так.
Зачем на мельницы нестись, как Дон Кихот?
Живёт никем не замечаемый чудак
И не надеется сорвать большой джек-пот.

Давно расписаны все роли, смысла нет,
Течёт река, как предначертано судьбой,
Вода смывает на песке небрежный след,
Совсем затоптанный убогой суетой.

И по обочине в кромешной кутерьме
Он пробирается неведомо куда,
По этой грешной и испачканной земле,
Осознавая, что надежда – ерунда.

Он продолжает, в глубине души, опять
Искать ту искорку, что разожжёт огонь,
Огонь чистилища, вернувший время вспять,
Но все привыкли и кричат ему: "Не тронь!"

И он не трогает. Зачем такой конфуз?
А продолжение не видится совсем,
Да в одиночку и не вынести сей груз,
Не отыскать давно забытый Вифлеем.

Когда же кинутся... А кто им виноват?
Тогда по буквам разберут его слова,
Но день прошёл и приближается закат,
Он растворился в пустоте, твердит молва.

Идущий тихо по поверхности воды,
Он выбивается из общей колеи,
Не отражаемый на фоне темноты,
Уходит с миром и скрывается вдали.

Пусть не востребован, пока не пробил час,
Пускай не в тренде современного дерьма,
Оно такое непонятное, подчас
И впечатление, что мир сошёл с ума.

На прощание

Пускай единственный, увы, пускай последний,
Но в то же время, вместе с тем, он будет первый,
Довольно долго почему-то в жизни медлил.
Кому он нужен нынче, глупый и примерный?

За послушание в награду только старость,
За муки боли и за самоистязание,
Но ничего уже, признаться, не осталось,
Один разок, один лишь миг, хоть на прощание.

Куда забрать, в чём унести и что с ним делать,
С ненужным опытом, просрочено дешёвым?
Всё очень правильно, в начерченных пределах,
Однообразно, аскетично и хреново.

Хоть напоследок, ну, а там пускай, что будет.
А что терять, когда потерян изначально?
Ох, как не сладок этот путь, он очень труден,
Хотя и выглядит довольно тривиально.

Пускай единственный разок, пускай последний,
Но только если бы он был на самом деле,
А то, обычно, ничего, одни лишь сплетни,
Но, к сожалению, всё будет, как доселе.

Мир заблуждения

Ещё не разуверившись в прекрасном,
Живущие в эпоху устремления,
Не могут осознать, что всё напрасно
И ждёт, в конце концов, мир заблуждения.

Стремящиеся воспарить повыше
И ищущие самоутверждение,
Взбираются по мокрой, скользкой крыше,
Чтоб просто насладиться тем мгновением.

Срываются и падают, как камни,
Увы, такая суть происходящего,
Но выбрали сей путь они ведь сами
Из прошлого совсем до настоящего.

Исчезнут вновь, как будто некий призрак,
Уходят молча столь опустошённые,
Изменчива судьба, она капризна,
Лишь местности вокруг пересечённые.

Набиты шишки да истёрты ноги,
Как в песне старой – "Остров невезения"
И вьются вереницы по дороге,
Ведущей прямо к миру заблуждения.

* * *

Мой призрак растворился неожиданно,
Исчез в пучине времени мирского,
Собратьев много, видано – не видано,
В миру их заблуждения слепого.

Душевный лёд

Душевный лёд на всей планете
Она мечтает растопить.
Но будет ли тогда в ответе,
Порвав единственную нить,

Нить очень тонкого баланса?

А, если вдруг, однажды в мае
Нагрянет этот катаклизм
И вековые льды растают?
Чем обернётся сей каприз,

Не оставляющий нам шанса?

Её желание – крупица,
Но не проходит, хоть убей,
Внутри – жестокая царица,
А вот снаружи, как плебей

Из параллельного пространства.

Огонь бушующей обиды
Под тяжкой толщей талых вод
Отслужит злобно панихиды,
Себе одной построив плот,

Уплыв под знаменем альянса.

Но ликование порочно,
Средь океана прежних грёз,
Не понимающая точно,
Воспринимая не всерьёз

Опасность данного аванса.

Летают в небе самолёты,
Плывут по морю корабли,
Везде присутствуют расчёты,
А не эмоции любви,

Под маской временного глянца.

Душевный лёд на всей планете
Она мечтает... Хватит, стоп!
Какие мысли? Просто ветер
И неминуемый потоп,

Ведущий в пропасть диссонанса.

В плену давно увядших роз

В плену давно увядших роз,
Опавших листьев и дождя,
Совсем промокшая от слёз,
С ума тихонечко сойдя,

Она лишь думает о нём.

Все дни и ночи напролёт
Одна среди роскошных стен
Глядит в окно, вздыхая, ждёт
Каких-то в жизни перемен,

Но всё по-старому, увы.

Мерцают в небе две звезды
Мерцают, словно маяки,
Но вместо света – мрак, кресты,
Как отражение тоски,

А за окном унылый дождь.

Холсты не тронуты совсем
И рифмы наперекосяк.
Довольно глупо. Ну, зачем?
Ведь это, в принципе, пустяк,

Из мухи сделать вновь слона.

Опять застыл на точке взгляд,
А мысли где-то далеко,
То да, то нет, почти подряд
И разобраться нелегко,

Сплошных эмоций череда.

А по стеклу течёт вода,
Смывая тяжесть прошлых лет
И может быть, что никогда
Не принесут уже букет,

Букет давно увядших роз.

Марионетки

Мы в этом мире – передаточные звенья
В цепи единого большого механизма,
Но наш ресурс не безграничен, надо время,
Ничто не вечно, принцип материализма.

Мы все свободные? Вопрос здесь риторичный.
Свобода – грёзы фантастических иллюзий,
Ведь наш создатель был всегда к нам безразличным,
А мы все кичимся собой в бреду контузий.

Из ниоткуда скажет голос: "Всё пропало!",
Хотя значение воспримется превратно,
Промчав по кругу, финишируем в начало,
Как глупый маятник, туда-сюда, обратно.

Нас, словно щепки, унесёт в мирском потоке,
Ведь невозможно оторваться от системы,
Её каноны первобытности жестоки,
Марионетки мы, рождённые для сцены.

На самом деле, для кого-то, как забава,
В любой момент нас могут выкинуть на свалку
И обязательно разыщется управа
На неугодных и живущих наизнанку.

Саксофонист

Саксофонист играет в старом парке джаз,
Звучит мелодия сегодняшнего дня,
Слышны обрывки лишь отдельных нотных фраз,
Тем самым тайною своей к себе маня.

Саксофонист играет в парке рок-н-ролл
И в этих звуках растворится призрак мой,
Как будто в сердце кто-то сильно уколол.
Довольно, хватит. Не пора ли мне домой?

Но неожиданно раздастся старый вальс,
Саксофонист не отпускает от себя,
Давно забытых лет последний в жизни шанс
Мы похороним преждевременно, скорбя.

А после этого пройдёт бравадой марш
Родного прошлого, давно прошедших лет,
За этот вечер очень многое отдашь,
Такой печальный и знакомый нам сюжет.

Саксофонист импровизирует мотив,
На крыльях нотных подымаясь в небеса,
Своё дыхание в экстазе затаив,
Чтобы продлить, как можно дольше чудеса.

Саксофонист играет в старом парке блюз,
Да так душевно, что аж стынет в венах кровь,
Я воедино с этой музыкой сольюсь,
Она, как молодость моя и, как любовь.

Где же, где же райский сад?

Ароматы сладкой липы не дают опять уснуть,
Как духами всё облито, но совсем иная суть,
Просто, это очень рано, аномалии венец,
Просто, это очень странно, видно, близится конец.

Климатические зоны, что сошли совсем с ума,
Стали так не благосклонны и беснуются весьма,
Изменилось время, циклы, у природы некий шок,
А кареты – снова тыквы, завершается наш срок.

Мы ничтожные микробы в мутной капельке воды,
Почитаем культ утробы, оставляя лишь следы
Беспорядочности мерзкой, ненасытности и зла,
Неоправданно и дерзко выжигаем мир дотла.

Закрываются каналы и назад отрезан путь,
Заработанные балы никогда нам не зачтут,
Мы считаем, всё прекрасно, не желая замечать,
К сожалению, напрасно, сатаны стоит печать.

Нет весны, исчезла осень, только лето и зима,
Катаклизмы и угрозы, прячем хрупкие тела
От жары и от мороза. Не Земля, а сущий ад,
Это жизни нашей проза. Где же, где же райский сад?