Гармония

Постелено душистыми цветами,
Накрыто одеялом ароматов
И тихий шёпот длинными ночами,
И свежее дыханье где-то рядом.

Под окнами опять слышны цикады,
А также шелест листьев у платана,
Звучит вдали, как будто серенада,
Воды поток каскадами фонтана.

Мерцают в небе звёзды, словно ноты,
Рисуя партитуру, как аркаду,
Предвестники безоблачной погоды,
Играющие "Лунную сонату".

Глухая ночь укроет тишиною,
И звуки все исчезнут вдруг бесследно,
Лишь только с тихим рокотом прибоя
Забрезжит лунный свет, так нежно, бледно.

Набросок на холсте двумя мазками,
Наигрывая гамму в три октавы,
Пройти давно забытыми местами
По свежести нехоженой отавы.

Прильнув щекой к нетронутым началам,
Почувствовав пульс дикого блаженства,
Гармония изысканно молчала
Кокетливым согласием и жестом.

Птицы

На пышные и голубые ели,
Присыпанные утренней позёмкой,
Уселись с хохолками свиристели
И песни щебетали очень звонко.

А стая снегирей, в плодах рябины,
Красуется, показывая грудку,
Забавные, красивые, игривы,
Не могут отдохнуть одну минутку.

И сойки с хохолками на верхушке
Всё делят, не поделят два орешка,
Дерутся и ругаются подружки,
Выкрикивая всякие насмешки.

На клёне, в кроне, бойкие синицы
Игриво скачут, радуясь погоде,
Цветные крохи, но такие ж птицы,
Они летают вольно на свободе.

* * *

На подоконнике молчит уныло кенар,
Такая ж птица, но марионетка,
Да, он талантливый, известный тенор,
Но жизнь его, увы – стальная клетка.

Зов предков

Поверьте, зов предков – великая сила,
Она никогда не предаст, это точно,
А тех, кто забывчив, уже не простила
И сделала жизнь абсолютно порочной.

Лишила морали отцовских заветов,
Она прогнала их из лона Отчизны,
Устали, признаться, от дельных советов,
Внимательно внемлем и празднуем тризны.

Ведь проще простого откуда-то сбоку
И мудрые речи, и умные лица,
Покинули Родину, молятся богу,
Бежали, как крысы, забыв извиниться.

Топили зов предков в пучине мещанства,
Оставив могилы, сменив их на сытость,
Как будто бомжи или жертвы мытарства,
Себя потерявшие в прежнюю бытность.

Но есть ещё те, для кого это свято,
В наследственных генах остался зов предков,
Какие ни есть, упрекать их не надо,
Они не хотят больше мучиться в клетках.

* * *

Хранится зов предков в умах, словно семя,
Он собран по капельке силой творцов,
А если покоится – значит, не время,
Когда-то мы будем достойны отцов.

Душа, любовь и осень

На трёх китах всю жизнь, прискорбно,
Душа, любовь и осень, осень,
Опять три вектора и только,
И ни о чём другом не спросит.

Взамен глубокого объёма
На трёх китах дрейфует плоскость,
Она привычна и знакома,
Но никогда, поверь, не поздно.

Не поздно стать немного ёмче,
Не поздно выйти на просторы,
Не поздно быть чуть-чуть погромче
И иногда не жить в миноре.

Однообразно, просто, скучно
На трёх китах проблеять годы,
Зато, видать, благополучно…
Ну, неужели от природы?

И согласиться, вроде, можно,
Но на одном и том же месте,
А надо как-то осторожно,
Сильна привычка сладкой лести.

Но сбои в ритме и глаголы,
Но постоянные ошибки,
Пробел, оставшийся со школы
И ни одной, увы, попытки.

А к совершенству нет стремлений,
На трёх китах поставив точку
И абсолютно без сомнений
Издалека, но в одиночку.

И с этой плоскости, не ново,
Всем раздаёт свои советы,
Но продолжает плакать снова,
Совсем не слушая ответы.

Спасибо вам за эту милость,
Что соизволили позволить,
Такое даже и не снилось,
Одно и то же, тем же строем.

На трёх китах всю жизнь, печально,
Душа, любовь и осень, осень,
А голосок сентиментально
О чём-то тихо-тихо просит.

Последний в списке

В составленном списке я числюсь последним
И если по правде, то этому рад,
Погоды не делаю и незаметный,
Ведь там я никто, и не брат, и не сват.

Так проще простого и нет обязательств,
А вольному воля, ни ссор, ни обид,
Совсем независимый от обстоятельств,
Никто не ругает, не ставит на вид.

И всё параллельно с отсутствием долга,
Не стану хорошим, не буду плохим,
Пускай это длится сравнительно долго,
Пускай так и будет, останусь таким.

Быть первым по списку – большая обуза,
Как "Скорая помощь", всегда на чеку,
А так лишь в моменты, когда будет муза
И пусть обсуждают, а я обтеку.

Возвращение блудного сына

Кино и немцы, возвратился блудный сын,
Пора на пенсию ему, а он всё ищет.
Какой огонь в его костре? Там только дым
И вряд ли станет он умней, добрей и чище.

Чего он хочет? Отыскать помельче брод,
Чтоб никогда и ничего вообще не делать,
Чтоб самотёком всё текло в бездонный рот
И тем мытарствам нет ни смысла, ни предела.

Но с каждым разом попадает он впросак
И бесполезными останутся уроки,
Обычный мерин, хоть считает, что рысак,
По кольцевой, по кольцевой бежит дороге.

И где бы ни был он, а всё равно не так,
То очень холодно, то жарко, то воняет,
По гороскопу скорпион, по жизни – рак,
Ползущий к центру, а на самом деле с краю.

И не докажешь ничего, он не поймёт,
Себя считая сверх продвинутым и мудрым,
А получается всегда наоборот,
Он выбирает путь, обычно, самый трудный.

Как говорится, сам себя перехитрил,
Но постоянно продолжает в том же духе
И сам с собой сражаясь из последних сил,
Он снова бьётся о стекло, подобно мухе.

Чёрно-белое начало

Вижу в зеркале звёздное небо,
А вне зеркала сто облаков,
В отражении тёплое лето,
А на улице снежный покров.

В сновидениях алые розы,
Наяву под ногами шипы,
Стрелы молний и вечные грозы
Вместо снящейся нам тишины.

А в мечтаниях райские птицы
И небесный чарующий свет,
Только это, увы, не случится,
Ведь в реальности этого нет.

В наших помыслах нежные чувства,
А вот в действиях – наоборот,
Потому одиноко и пусто,
Потому-то и водоворот.

Наши взгляды – одна откровенность,
А в руках за спиною кинжал,
Правит ханжество, зависть и леность,
Власть и деньги, да жёлтый металл.

О любви несмолкаемы песни,
А стихи – о душе и добре,
Но реально – мы злые. Все вместе
Неустанно стремимся к войне.

А на публику очень разумны,
Льются речи, как будто нектар,
В глубине же припрятаны струны,
Каждый тайно хоть раз, но играл.

И рисуемся друг перед другом,
И пытаемся верить словам,
Но всё время плетёмся по кругу,
Ищем выход, который не там.

* * *

Чёрно-белое наше начало,
Разноцветные лживые маски
Прячем лица и острое жало,
Прячем души с облупленной краской.

Будет видно

Тревожный запах ожидаемых затмений,
Как выстрел в сердце не даёт уму покоя
И где-то бродят, нас покинувшие тени,
За миражами нескончаемого зноя.

В плену предчувствия процессов мироздания,
С большой надеждой затерявшихся окраин,
Пытаясь снова проскочить солнцестояние,
Закрыв глаза свои, пройти по самой грани.

Но возмущение глобального баланса
Всегда превыше осязаемых масштабов
И пребывая беспробудно в зоне транса,
Живём в системе неустойчивой и слабой.

От беззащитности не те координаты,
Из-за неверия – опущенные руки,
Когда-то в прошлом несмышленые приматы,
В своём развитии приведшие к разрухе.

Ведь все затмения предвестники чего-то
И почему-то исчезают звуки ритма,
Нагрянет пасечник и откачает соты,
А там посмотрим. Поживём и будет видно.

Ты, словно ангел

Привет, мой милый друг, я искренне рад встрече
За, мне оказанную, помощь благодарный,
За очень хрупкие, но как опора, плечи,
За разговор без лишних слов, высокопарных.

В стихах ты дока, мне нужны твои советы,
Ты ворвалась ко мне, как будто свежий воздух
И ничего взамен не требуя при этом,
Так откровенно, ненавязчиво и просто.

Простая дружба и взаимопонимание,
И ничего, что оказалось бы помехой,
А наши чувства лишь на уровне ментальном,
Пусть это будет в моей жизни новой вехой.

Ты мне внушила оптимизм и вдохновение,
Но без притворства и каких-то объяснений,
Как лучик света никогда не станешь тенью,
Ведь я познал немало всяческих сравнений.

Твой фантастический полёт счастливых взглядов
Так согревает новизной и чистотою,
И я признателен, что ты со мною рядом,
Тебе отвечу я взаимною любовью.

С тобой стихи мои теперь совсем иные
И есть к кому мне обратиться за советом,
Попытки прошлого забыты, как пустые,
Ты озаряешь этот путь теплом и светом.

Довольно нежное и хрупкое создание,
Но с энергетикой, как будто у сверхновой,
Вошла ты солнцем, диким ветром в подсознание
И я летаю в небесах, как птица, снова.

Привет, мой милый друг, я искренне рад встрече,
С тобой всегда я абсолютно солидарен,
Пускай не плавятся, не гаснут наши свечи,
Ты, словно ангел с неба, богом мне подарен.

За здравие, за упокой

Перепадёт всем на орехи
И поделом, и для потехи,
Но чтоб вернулись все домой,
За здравие, за упокой.

Ночные рейды за плечами
И, слава богу, что не с нами,
Мы пропахали сто дорог,
Но так не каждый бы и смог.

Остались в прошлом перепалки,
Когда под дулом, из-под палки,
Глушили водкой страх и боль,
А у костра сушили кровь.

Нажав курок, в глаза смотрели
И клейма ставили на теле,
Одни и те же снятся сны,
Дожить бы только до весны.

Добраться бы до перевала,
Свинца наевшись до отвала,
Всего на миг закрыть глаза,
Но только этого нельзя.

Пора домой с последним вздохом,
Забыт и Родиной, и богом,
А гроб из цинка, без медали,
В кошмарном сне остались дали.

Из камня насыпи, как вехи,
Всем перепало на орехи,
На веки вечные отбой,
За здравие, за упокой.

From wild nature

Рычит налево и направо,
Кричит без повода и часто,
С корыстной целью и пристрастно,
На то по праву и без права.

До отвращения прилично,
Хоть и мандатный представитель,
Авторитет, руководитель,
Но чтобы так вот и публично.

В тумане слюноиспусканий,
В опасной зоне заражения,
Без норм и правил поведения
И с горьким привкусом герани.

Из-за коротких замыканий
Из глаз летят, сверкая, искры,
А вместо амфоры канистры,
Но механизм без заеданий.

Хотя они – марионетки
И оловянные солдаты,
Завоевавшие мандаты,
Сменили совесть на монетки.

Они пришли сюда не сами,
Как дикари "from wild nature".
Теперь не рады этой встрече?
А чем вы думали? Мозгами?

Паскудство

Непостижимое паскудство
Не признавать талант, искусство,
Где во главе угла финансы,
А неимущим – реверансы.

Под солнцем место ждать не станет,
Найдётся тот, кто платит "money",
Кто будет всеми почитаем,
Кто будет массово читаем.

А остальные, как болото,
Наивно ждущие чего-то,
Пока трясут деньгами гранды,
Пока их всех крышуют банды.

Талант покоится на полках,
Пускай пируют те, в наколках,
Он припадает слоем пыли,
Короче, все о нём забыли.

Всё относительно, неправда.
И что, скажите, будет завтра?
Пройдёт оплаченная слава,
Всё на круги своя, по праву.

Но отыскать забытых трудно
На этом острове безлюдном,
Развеян пепел по просторам,
А разум ждёт ответ с укором.

И снова эти платят "бабки",
И нет ответа, нет разгадки,
Морали с каждым днём всё меньше,
Как у мужчин, так и у женщин.

Не видя, в наглую, предела,
Интеллигентность обнаглела,
Не та, что знали мы веками,
А та, что нынче, с кошельками.

Система перевоплощений

В плену событий повседневных,
С переплетениями мнений,
Со спектром красок вечно серых,
Система перевоплощений.

И субъективные кордоны
Воспринимаются реально,
Где вместо музыки рингтоны,
А в остальном, почти нормально.

Реальность перевоплощений
Сотрёт твердыню ситуаций
С потерей истинных значений
И с чередой инсинуаций.

Лишь став другим и в то поверив,
С подменой прошлых всех канонов,
Войдёшь иным в иные двери
Без осложнений и симптомов.

Глаза в глаза, как с незнакомкой,
Где сам на сам с раздетой кармой,
Порвётся там, где очень тонко,
Хлебнув абсент у стойки барной.

И поменяются картинки,
И заиграют новой явью,
Сверкнув на солнце, как слезинки,
Всё на зеро, рискуя, ставлю.

А там, закрыв глаза, что будет,
Но всё по-прежнему, без смысла,
Или гранитом, или студнем,
А по-другому бы загрызла.

Она, увы, неисправима,
Не изменить её нахально,
Вот и становишься, как глина,
Чтобы слепить себя банально.

Вживаясь в образ с головою,
Как будто в сеть переплетений,
Живёшь весь час с ужасной ролью,
Система перевоплощений.

Иду

Как мало пройдено путей,
Как много сделано ошибок,
Но только лишь плечо друзей,
Но только лишь тепло улыбок
И дальше держит на плаву.

Среди бушующих морей,
Внутри ветров и ураганов,
Без парусов и якорей,
В борьбе со штилями обманов
И не во сне, а наяву.

Пытаясь скрыться поскорей
В бескрайних водах океана
От нескончаемых дождей,
От непроглядности тумана,
Но никого не позову.

А шторм становится сильней,
Несёт судёнышко в пучину,
Где нет ни света, ни теней,
Где волны бьют нещадно в спину,
Как оказавшийся в аду.

Но не видать вдали огней
И акваторий с маяками,
Потерян вовсе для людей,
С морскими, сам на сам, волками,
Но непременно на виду.

Сто лет, сто месяцев, недель
Невыносимых испытаний,
Бессонных тысячи ночей
И состояние на грани,
По воле случая иду.

Иду опять вслепую к ней
Как на авось, по ощущениям,
В её зенит, в свой апогей,
Где цепь разорвана по звеньям,
Но я иду, как на беду.

Как на беду, иду, иду,
Вновь подгоняемый порывом,
Чтобы забросить там уду
И ждать, усевшись над обрывом.
Как мало пройдено путей.

Как на беду, иду я к ней…

Старый пёс

В дырявой будке старый пёс
На протяжении всех лет
Выл на Луну, встречал рассвет
И бескорыстно службу нёс.

Он отгонял других собак,
Он не пускал вовнутрь чужих,
А иногда нахально дрых
И избегал ненужных драк.

Но время быстро пронеслось,
Уже совсем не те клыки
И треплют злые языки,
Что он лишь временный здесь гость.

А спать-то хочется сильней
И силы-силушки не те,
Вся жизнь промчалась в суете,
Он не жалел своих костей.

Но вместо лая нынче хрип
И шерсть клоками до земли,
Опять поесть не принесли,
Скорей всего, собачий грипп.

Ему давным-давно пора,
Ведь он уже не нужен тут,
Его не кормят, не зовут,
Но страшно выйти со двора.

Совсем остался не удел,
Наверняка, он на убой,
А ведь когда-то был герой,
Но, к сожаленью, постарел.

Ехидно тявкают щенки
И поучают жизни пса,
Почём мол нынче колбаса
И как глупы все старики.

А пёс молчит и смотрит вдаль,
Он сам когда-то был таким,
Вот также тявкал и вопил,
Лишь ностальгия и печаль.

Слуга, отшельник, господин
В дырявой будке у ворот,
Лежит под боком старый кот,
Когда-то враг номер один.

Всё изменяется…, потом,
Такой суровый реализм,
Ещё вчера за что-то грыз,
Подохнет рядышком с котом.