Лягушка

Куда ты прыгаешь, лягушка?
Зачем тебе искать стрелу?
Ведь это жизнь, а не игрушка,
Она – не сон, а наяву.

Ты начиталась детских сказок
О счастье сказочных принцесс,
Чтоб было всё, чтоб было сразу,
Но в жизни нет таких чудес.

Как не крути, а ты ведь жаба
Из болотистых тёмных мест,
Кому-то, видимо, так надо,
К тебе проявят интерес.

Давай назад, в своё болото,
Не покидай родимый край,
Ты только там найдёшь кого-то
И встретишь принца только там.

Земля омытая слезами,
Никто найти стрелу не смог,
Её найдут без жаб и сами,
Увы, но здесь не твой шесток.

Установка

Установку даю на удачу,
На любовь и здоровье, в придачу,
Установку на солнечный свет,
На поддержку друзей и совет.

На знакомства, приятные встречи,
На романтику, розы и свечи,
На свершение праведных дел,
На незнание слова "предел".

Я даю установку на волю,
На душевные силы с любовью,
Я даю установку на смех
И на чистые чувства, как снег.

Я даю установку на радость,
Установку на веру и святость,
На гармонию в жизни и страсть,
Чтобы все наслаждения всласть.

Устремляясь в бескрайние дали,
Разгоняя тоску и печали,
Все кордоны ломает мой луч,
Небеса очищая от туч.

Разорвать я готов своё сердце,
Приоткрыть к сокровенному дверцу,
Отыщу свой единственный храм,
В нём я стану молиться богам.

Словно ангел-хранитель, ей-богу,
Белым голубем мчу на подмогу,
Вспыхнет яркая в небе звезда
И останется там навсегда.

Прошение

Ну, помоги же продержаться всем нам, боже
И чтобы выстоять невзгоды, дай нам сил,
О мелочах просить тебя, прости, негоже,
Но я ведь раньше никогда и не просил.

Как бы там ни было, но значимые вехи
Преодолеть хотелось очень без потерь,
Не ради прихоти молю, не для потехи,
Открой, пожалуйста, нам в будущее дверь.

Мы этой помощи, возможно, не достойны,
Ну, дай нам, Господи, один, последний шанс
И мы останемся, клянусь тебе, довольны,
Но отработаем полученный аванс.

Какое долгое и тяжкое терпение,
Как утомительно протискиваться в щель,
Пытаюсь верить, но готовлюсь к невезению,
Ищу не запертую в будущее дверь.

Рисуем знаки на ладонях, как стигматы,
Переиначивая линии судьбы
И никому, и ничему уже не рады,
А потому и я не я, и мы не мы.

В тоннеле свет, одно всего лишь направление
И не сойти уже нам с этого пути,
Мы уповая, просим молча снисхождения,
Прости нас, Господи, прости же и спаси.

* * *

Не отрекайся, помоги,
Прошу всем сердцем и молю,
Коснись протянутой руки,
Благослови мою семью.

Пустые слова

Опять не проходит, болит голова,
Как будто заноза, преследует боль,
Звучат постоянно пустые слова,
В висках, словно молот, пульсирует кровь.

А от демагогии грохот в ушах
И вроде бы правильный взят вариант,
На самом же деле панический страх,
Не глядя на то, что он был дипломант.

Все корни утрачены, истины нет,
Пустые лишь звуки, пустые слова,
Горит вместо солнца искусственный свет,
Опять не проходит, болит голова.

Ведь это хронически тяжкая хворь,
Практически он уже не излечим,
Но всё бесполезно, хоть спорь, хоть не спорь,
Лишь правда его и останется с ним.

Всегда пребывая в кругу подпевал,
Он этого факта не сможет признать,
Его трезвый разум уже переспал,
А лавры опасно колышут кровать.

Как будто принцесса в хрустальном гробу,
Не то, чтоб мертва и не то, чтоб жива,
Пробиться, прорваться пытался к нему,
Но он не выходит из сладкого сна.

И вся его явь происходит во мгле,
Как ёжик в тумане бредёт в никуда,
А боль не проходит в его голове
И снова пустые слова, как вода.

И ведь никогда не признается вслух,
Стучи, не стучи, не откроет он дверь,
Он просто такой, к замечаниям глух,
Но столь агрессивный, как загнанный зверь.

Живёт он в плену убеждений и догм,
Приверженец правил и всяческих мод
Как будто Всевышний, он сам себе бог,
На самом же деле, моральный урод.

А секта всё больше зомбирует, ом-м,
Всё больше и больше болит голова,
Снаружи красиво, внутри же дурдом
И льются потоком пустые слова.

Плоскость

А жить на плоскости ведь проще,
Там есть абсцисса, ордината,
В ней и не тоньше, и не толще.
Зачем ещё координата?

Зачем сушить мозги объёмом?
Зачем высоты и глубины?
Надёжней в плоском и знакомом,
Как будто прятаться за спины.

На этой плоскости, равнине,
Не упадёшь случайно в бездну
И нет стремления к вершине,
Другие выше не полезут.

Там безопасно и комфортно,
Не попадёшь в струю потоков
И отдыхаешь на курортах,
Без права выбора истоков.

По-сути, все эгоистичны,
Но никогда не будет первых,
В толпе спокойней и привычней,
По мелочам не портишь нервы.

Но жизнь и мир намного тоньше,
И все законы очень жёстки,
Координат намного больше,
А эти плоскости – подмостки.

XYZ – координаты
В пространстве местоположения,
Но это сложно и чревато
Для абсолютного движения.

А жить на плоскости ведь проще,
Где лишь абсцисса, ордината,
В ней и не тоньше, и не толще,
Там все, как все. Что ещё надо?

Я подарю вам

Я подарю вам когтеточку,
Я подарю вам зубогрызку,
В конце концов, поставлю точку
И удалю себя из списков.

Мне не нужны совсем царапки,
Здесь и не будет по-другому,
На личной почве снова схватки,
Вновь по-плохому, по-пустому.

Вы нападаете отменно
И рьяно чтите эти дряни,
Но надоест ведь, непременно,
Быть, словно ёжиком в тумане..

Ну, а пока точите когти,
Грызите чуждое зубами
И выжимайте дальше соки
Из сухофруктов. Да, бог с вами.

Было бы желание

Как не курить – есть тысяча способов,
Мы испытали, признаться, их сами,
Так скрупулёзно, тщательным образом,
Тысяча первый недавно узнали.

Тысячу раз покурили, как надо
И подтверждаем, способы верные,
Чисто прикинули опытным взглядом,
Взяв сигарету пальцами нервными.

Многим покажется проще простого,
Бросить курить можно сколько угодно,
Я вот люблю в половине шестого
И до утра доживаю свободно.

Театральные подмостки

Переживания напрасны,
Прошло без сбоя, всё прекрасно,
Закрыли занавесы плотно,
Но не спеша и неохотно.

Прошла борьба пустых амбиций,
Рутина долгих репетиций,
Забыты молнии и грозы,
И не бегут ручьями слёзы.

На бис премьеры и гастроли,
Теперь плевать, кто в главной роли,
Устало даже напряжение
От ссор, обид и раздражения.

Невзгоды в прошлом и неважно,
Что поначалу было страшно,
Ушёл вполне довольный зритель
И опустела вновь обитель.

А кровь бурлит, щекочет нервы.
Ну, кто же завтра будет первым?
Театр красивый лишь на сцене,
Внутри – борьба, как на арене.

Вполне обычные здесь люди,
Такие разные, как судьбы,
Живут на сцене в свете рампы,
Но никогда не скажут правды.

Опять анонс и объявление,
И полный зал, и представление,
Всё на круги своя, суббота,
Открылся занавес, работа.

Три сердца

Три сердца бьются в унисон
И наполняют ритмом души,
Не сказка это и не сон,
Ты их биение послушай.

Жива сердечность на Земле,
Не будет ей конца и края,
Она в тебе, она во мне,
Теплом сердечным наполняя.

И согревая нашу кровь,
Идут, как часики, сердечки,
Надежда, Вера и Любовь,
В одной цепочке три колечка.

В стране кривых зеркал

Я заблудился беспросветно
И в зеркалах брожу конкретно,
В стране своих же отражений
И искажённых заблуждений.

А разобраться невозможно,
Найти себя довольно сложно.
Какой и где я настоящий,
В толпе среди себя стоящих?

Где начинаются потоки,
Откуда бьют ключи, истоки?
А отражений где начало?
Какой сперва я был, сначала?

Лицо, забытое под маской,
Загримированное краской,
Артист кино, актёр театра,
Была на роли жизнь богата.

Совсем забыто первородство,
Осталось в зеркале уродство,
В стране притворства и обличий
До неестественных приличий.

Я заблудился беспросветно
В стране кривых зеркал, конкретно,
Где искажение и вечность,
Да отражений бесконечность.

Кто я?

Не буду врать, недавно кто-то
Один вопрос мне задал: "Кто ты?",
Хотел ему ответить быстро,
Но оказалось, что без смысла.

Ну, как мне искренне ответить?
Кем только ни был я на свете.
Я и охранник, и кондуктор,
Простой технолог и конструктор.

Шлифовщик я и фрезеровщик,
Разнорабочий, сортировщик,
Я и юрист, и медработник,
Когда-то плиточник и плотник.

Руководитель и директор,
Психолог, доктор и инспектор,
Кем только ни был, неизвестно,
Валютный трейдер, наконец-то.

Когда-то был я сыном, внуком,
Уже забыл и ту разлуку,
Отцом я был, теперь стал дедом,
Добропорядочным соседом.

Бываю я электоратом,
Кому-то кумом или сватом.
Святым монахом и раввином,
Слугой, холопом, господином.

Так, кто же я? Ну и вопросик,
Да, как на пропасть, кто-то спросит,
Я был никем и был я многим,
Прошёл я пыльные дороги.

Остался просто человеком,
Живущим, правда, прошлым веком,
Отныне я – пустое место,
Ни для чего, скорее - вместо.

Простой вопрос, казалось. Кто ты?
Ответ найдут лишь идиоты,
Я – солнце, воздух, море, ветер,
Я – просто "Я", на этом свете.

Не помогло

Иду, как раньше, на свидание,
Тебя не видел сотню лет.
Ты помнишь детское признание?
Ты мне тогда сказала: "Нет".

Пускай склероз меня замучил,
До мелочей не помню всё,
Но помню, как ловил я случай,
Чтоб пригласить тебя в кино.

А ты, вертлявая кокетка,
Всё время бегала с другим.
Теперь он где, скажи мне, детка?
Признайся честно, было с ним?

Хочу тебе доставить радость
И пригласить опять в кино,
Плевать на внешний вид и старость,
Такой момент я ждал давно.

Не хочешь вновь, как оказалось,
Тебе уже не двадцать лет,
Какой была, такой осталась,
Не изменяется "портрет".

Я вспоминаю всё, как было,
Но видно зря, не помогло,
Как много лет назад остыло,
Так и болтается оно.

А в Греции всё есть

Трещит по швам Евросоюз,
Он непомерно тяжкий груз,
А евро падает в цене,
Творится что-то на Земле.

Путь бакса вверх необратим,
Валют-убежищ иже с ним,
А новый транш, как будто фронт,
В Европе делают ремонт.

А может быть совсем под снос,
Не зря же всё идёт вразнос
И то ли гайка, то ли болт,
Но ожидается дефолт.

Очередной грядёт кредит,
Растёт на дрожжах дефицит,
Давно растрачен весь бюджет
И кризис начался в ответ.

Как в бездну, индексы летят
И вместе с ними всё подряд,
Пока совсем не видно дна,
Армагеддон, потоп, волна.

Какой-то хаос и бардак
И почему-то всё не так,
Не будет скоро, что поесть
И только в Греции всё есть.

Девять правил

А мне с тобою повезло,
Поверь, бывает хуже зло,
Есть не ругаться десять правил,
Мой горький опыт их составил.

Правило первое – не мёд,
Само собою всё пройдёт.
Второе, дай упрямству выход
И сделай так, как нужно, тихо.

А в-третьих, сам не попрекай,
Она всегда права и край.
В-четвёртых, слушай до упора,
Терпи дружок, конец не скоро.

А в-пятых, ей не отрицай,
Она, домашний полицай.
Шестое, кушай то, что дали,
А то отбросишь, блин, сандалии.

В-седьмых, не лезь в её семью,
То – за замками, за семью.
Прими, как норму, беспорядки,
Это – восьмое, взятки гладки.

Правило девять – не мешай,
Пускай читает, пьёт свой чай.
Но если всё опять без толку,
Ищи, друг, мыло и верёвку.

Но мне, однако, повезло,
Мы долго вместе всем на зло,
Два электрических заряда.
Я – рад. И ты, надеюсь, рада?

Тихоновичу посвящается

Остановилось даже время,
Не бьют на ратуше куранты,
Он был своим, он признан всеми,
Почтим молчанием, все встаньте.

Он был чистейшим патриотом,
Любил свой дом, гордился краем,
Служил на благо кровью, потом,
Играй оркестр, ему играем.

Он в нашей памяти, он с нами,
Оставшись лучшим гражданином,
О нём лишь тёплыми словами
В порыве добром и едином.

Он возродил любимый город,
При нём был рост и созидание
Всегда родной, всегда нам дорог,
Мы ощущали процветание.

Наглядно время показало
Неоценимый вклад при жизни,
Таких сегодня, ох, как мало,
Вокруг остались только слизни.

Всё увядает постепенно
И нет того, былого блеска,
А был бы он, то непременно,
Летели многие бы с треском.

Они глухи и близоруки,
Да безразлично безучастны,
Мы опустили снова руки
И разуверились во власти.

Провинциальность одолела
И потекла густым потоком,
Ведь никому опять нет дела,
Мы в тупике стоим глубоком.

Вновь игнорируются мнения
И всё на благо интереса,
Опять, где тонко, рвутся звенья,
Все СМИ продажные, как пресса.

А было всё ведь по-другому
И времена совсем другие,
Вы моему поверьте слову,
Пока ещё живут живые.

Он был отцом нам и кумиром,
Он постоянно будет с нами,
Мы все придём к могилке с миром,
С теплом душевным и цветами.