Круглый стол

Конечно, знали что-то люди,
Имея в доме круглый стол,
За ним сидели в тесном круге
И было таинство ведь в том.

За ним все ужинали дружно,
Домой спешили на обед,
Побыть всем вместе, если нужно,
Во время радостей и бед.

За ним решались все проблемы,
Стол был для каждого, как друг,
Стоял по центру, непременно
И стулья старые вокруг.

В нём что-то нас объединяло,
Возможно, то, что круглый он
И то, что было в нём начало.
Прямоугольный нынче стол.

Но он семью не собирает,
Да и семьи уже той нет,
А круглый стол, как хлам в сарае,
Из тех счастливых детских лет.

Моя бы воля, я обратно
Вернул бы старый круглый стол,
Хотя назад и нет возврата,
Но собрались бы мы втроём.

За ним расселись бы кружочком,
Моя жена, мой сын и я,
А рядом с нами кот клубочком
И собралась бы вся семья.

Вот так сидели бы, молчали,
В уюте дома утонув,
Не зная грусти и печали,
Но понимая глубину.

Нам не хватает всем общения,
Хочу сорвать запрет, печать
И попросить у всех прощения,
И благодарности не ждать.

Я так хочу, чтоб мир был круглым
И чтобы не было углов,
И чтобы каждый был бы другом,
А миром правила любовь.

Бессильные

Я откровенно сожалею,
Несправедливость в жизни, брат,
Как совладать, не знаю, с нею,
Я в этом деле слабоват.

Побьёт насилие лишь сила,
Несправедливость – только ложь,
А наглость всех нас задушила,
Всё лишь для избранных вельмож.

Мне очень стыдно, я бессилен,
Ведь мы не люди, а рабы,
Живём в стране, казалось, сильной,
А столь наивны и слабы.

Вот, если стану невидимкой,
Я враз почищу этот сброд
И накажу, да без заминки,
Всех зачумлённых и "господ".

Всех бандюков и хулиганов,
Всех, до единого, убийц
И никогда не перестану,
Не разбирая наглых лиц.

Для этих хамов стану хамом,
Сведу мажоров всех на нет
И стану вечным им кошмаром,
Не мил им будет белый свет.

И если есть такая кнопка,
Очистить чтобы этот мир,
А всё дерьмо собрать в коробку,
Я бы на кнопку надавил.

Мы – страшный вирус на планете,
Мы, словно опухоль в мозгу,
Как метастазы, наши дети
Всё дальше вглубь ползут, ползут.

Путешествия

Была бы только лишь возможность
Увидеть наш бескрайний мир,
Не создавая себе сложность,
Без обращения в ОВИР.

Меня не тянет заграницу,
Ни в Рим, ни в Лондон, ни в Париж,
Ни на Канары, Фиджи, Ниццу,
Мне наплевать на тот престиж.

Красоты Праги безразличны
И не прельщает Будапешт,
Природы прелести привычны,
Где есть простор, где воздух свеж.

Меня Америка не манит,
Ни карнавалов Рио свет,
Ни африканские саваны,
Ни австралийский континент.

Меня и в Азию не тянет,
Ведь там пейзажи так скучны,
Ни на Тянь-Шань, ни в Гималаи,
А джунгли Индии страшны.

Зачем за семь морей мне мчаться?
Зачем в чужие дали гнать?
В родном лежат пути до счастья,
Свой дом – Отчизна нам и мать.

Хочу в любимые Карпаты,
Хочу на север, на Урал,
Кавказ и Крым – вином богаты,
Тайга сибирская, Байкал.

Просторы Дальнего Востока,
Где сопки, гейзеры, икра,
А Сахалин, вообще, жестоко,
Там первозданная земля.

Хочу увидеть чудо реки,
Оку, Иртыш и Енисей,
Там бытие, там жизнь навеки,
Увы, предел мечты моей.

Была бы только лишь возможность,
Увидеть наш родимый край,
Я не богат и в этом сложность,
Там, где рождён – там помирай.

Цари природы

Первобытный строй. Пофантазируем:

- подключили электричество;
- подвели воду;
- протянули газ;
- подсоединили канализацию;
- установили телефон.

Испуг. Вымерли.


ХХІ-ый век. Поразмышляем:

- отключили электричество;
- отрезали воду;
- закрыли газ;
- отсоединили канализацию;
- забрали телефон.

Испуг. Вымерли.


Первобытный строй. Поразмышляем:

- отобрали воду;
- отобрали еду;
- отобрали жильё;
- отобрали женщин;
- лишили развлечений.

Враг повержен. Вымерли.


ХХІ-ый век. Пофантазируем:

- обеспечили водой;
- обеспечили едой
- обеспечили жильём
- обеспечили женщинами;
- предоставили развлечения.

Враг повержен. Вымерли.


Первобытный строй. Так было:

- нефти нет;
- газа нет;
- полезных ископаемых нет;
- химии никакой.

Ещё не отыскали. Вымерли.


ХХІ-ый век. Так будет:

- нефти нет;
- газа нет;
- полезных ископаемых нет;
- сплошная химия.

Уже всё отыскали. Вымерли.


Будущее. Предположим:

- Ну, наконец-то, эта грязная человечина закончилась.
Теперь только диетическим мясом питаться будем, -
разговаривают между собой трупные червячки в тушке
крысы.

Солнечный зайчик

Прыгает весело солнечный зайчик,
Прыгает быстро, то там он, то здесь,
Скачет и скачет, а маленький мальчик
Очень боится, аж съёжился весь.

Сильно боится он этого зайца,
Зайчик горячий и быстрый, как смерч,
Мальчик доест и пойдёт умываться,
Ляжет в кроватку, какая тут речь.

Мальчик уснёт и зайчишка исчезнет,
Вновь он вернётся, но только потом,
Всех нас пугали родители в детстве
Солнечным зайчиком, дедушкой Сном.

Страх пробирает, аж кровь в жилах стынет,
Дети родителям верят всегда,
Вырос и я, моему теперь сыну
Служит страшилкой ночная сова.

Чем же когда-то пугать будут внуков,
Что им придумает нового мать?
Также кидаться от шорохов, стуков,
Также со страхом ложиться и спать.

Прыгает весело солнечный зайчик,
Это другой, это вовсе не тот,
Где-то смеётся и маленький мальчик,
С этим зайчишкой играется кот.

Надоело

Как надоело быть за всё в ответе,
Всё время чьи-то заносить хвосты,
Как будто без меня никто на свете
Не может быть с проблемами на ты.

Организуй им всё, что только надо,
Тяни за всех, задачи все реши.
Ну, что за коллектив? Как будто стадо,
Так хочется послать всех от души.

Но на язык все грамотные очень,
Куда не плюнь, одни лишь знатоки,
Выслушивать их трёп, уже нет мочи,
А все, кто с ними рядом, дураки.

Им совершенно ни за что не стыдно,
Они смешны, хотя и не поймут,
Себя со стороны, увы, не видно,
На миг хотя бы, бесполезный труд.

Не хватит нервов, а итог печален
И вновь грожусь не делать ничего,
Понадобится если что, я знаю,
За старое возьмусь ведь всё равно.

Как разобраться, кто же правильнее?
Чего там разбираться, ясно всем
И выглядят они всегда бодрее,
Живут за счёт других, но без проблем.

Они спокойно спят и знают прочно,
Что есть дурак, который всё решит
И пальцем не притронутся, уж точно,
У них от дураков полно защит.

Ангелы-хранители

Я верю своим ангелам-хранителям,
Я с ними не боюсь ходить по краю,
Спасибо им за всё, моим родителям,
Они меня всегда оберегают.

***

Как заколотит и закрутит, не уснуть,
Со мной бывает так довольно часто,
А состояние ужасно, просто жуть,
Происходящее мне не подвластно.

Менялось многое во избежание,
Но получалось всё, как так и надо,
Сбывались тайные мечты, желания,
За всё терпение моё, награда.

Я ощущал заботу постоянную
И понимал, что это не напрасно,
Я не скрывал улыбку счастья, пьяную
И был уверен в этом ежечасно.

Я знаю точно, ангел где-то рядышком,
Всегда без страха и без сожаления
Ломал судьбу свою, пятно за пятнышком
И хомуты цеплял себе на шею.

Ну, а зачем бежать против течения
И биться тупо головой о стены?
Мне моего достаточно везения,
Чтоб стороною обходить проблемы.

Я перед ангелами вечный их должник,
Безмерно ангелам я благодарен,
Ведь наша жизнь всего лишь краткий миг,
А мир вокруг так зол и так коварен.

Такие ангелы и такова судьба,
Но мы уже друг другу, как родные,
Пускай же критики посмотрят на себя,
Они грешны, как я. Увы, такие.

***

Я доверяю интуиции своей
Всё основательно они предвидели,
Доброжелатели, творцы судьбы моей.
Я знаю, это – ангелы-хранители.

Молодые

Возможно, я не прав, но молодые,
Доселе не исследованный Свет,
Наивные совсем, почти пустые,
Как будто мыльной оперы сюжет.

Им в жизни только шмотки интересны
И, главное, потолще кошельки,
А глубже загляни, довольно пресны
И очень безответственно легки.

На них, признаться, положиться страшно,
Их просто несерьёзность подведёт,
Ведь им, что день, что ночь, совсем не важно,
Доверится таким лишь идиот.

Их головы пусты, как погремушки.
Достоинство? Наверно, красота,
Раскрашенные, пёстрые игрушки,
Но, в принципе, сплошная скукота.

Не чтут они ни правил, ни инструкций,
Не думают над этим, боже мой,
Ни логики, ни метода дедукции.
Такой вот вижу образ молодой.

Всему они находят оправдания,
Дела у них намного поважней:
Причёски, маникюры и свидания,
Извечный танец белых лебедей.

Шумны они, лягушки-стрекотушки,
Заложницы у тупости своей,
Всегда неугомонные, болтушки,
В плену своих пороков и страстей.

Припрятана их суть намного дальше,
Обманут ведь своею красотой,
Попавшись на крючочек к этой фальши,
Безжалостно добьют нас простотой.

Но с возрастом взрослеют молодые,
Становятся коварней и умней,
Ворчливыми, занудными и злыми,
Расцвет для них, для нас же – апогей.

Такое неосмысленное племя,
Их психика и логика чужда,
Возложено на них природой бремя
Детей рожать, а, впрочем, ерунда.

Но даже, если кто-то станет лишним,
Но даже, если кто-то здесь чужой,
Нам женщину понять, не хватит жизни,
Как Мир она, большой-большой.

Мы разные, мы инопланетяне,
С галактик разных и с других миров,
Нам надо быть готовыми, земляне,
Как раньше, пионер, всегда готов.

Ненормальный

В обнимку со своей иду печалью,
Испытывая постоянно грусть,
От крика журавлиного рыдаю,
То рокот самолёта я боюсь.

Так вот, когда я самолёт услышу,
То сразу ощущаю стон души,
И чувствую, моё – аж сносит крышу,
Аж тело ноет, сердце аж болит.

Причина, к сожаленью, неизвестна,
Возможно, меня небо манит вдаль,
Возможно и взлетел бы я, конечно,
Но вряд ли я взлечу когда-то, жаль.

Тревожит почему-то меня рокот,
Ведь лётчиком я стать и не мечтал,
Простреливает разум словно током
И сбрасывает вниз с отвесных скал.

Любил бывать я на аэродроме
Любил я этот незнакомый мир,
Учился в авиационной школе,
В учебке, когда в армии служил.

Мне нравилось смотреть на самолёты,
Не часто я летал, увы, на них,
Но чтобы стать когда-нибудь пилотом,
Так мыслей даже не было таких.

Я снова слышу рокот самолёта,
До боли мне знакомый и родной,
Как будто память бывшего пилота,
Которого списали на покой.

Зов Востока

В моей крови есть что-то из Востока,
Восточных признаков нет никаких,
Я от Восточного далёк истока,
Я только музыку люблю у них.

Берут, как за душу, меня мотивы,
Пронзают сердце краски и тона
Их инструментов дивных переливы
И не чуть-чуть, признаться, а сполна.

Куда не глянь, бескрайние просторы,
А в этой музыке любовь и жизнь,
Но соблюдаются всегда каноны
И в этом самый непорочный смысл.

Печаль и грусть, скрываемая в тайне,
Судьба Востока явно нелегка,
Она людей к сердечности взывает
Своим созвучием мотыги и клинка.

Мне их устои вовсе не знакомы,
А их обычаи – чужой исток,
Но эта музыка, как аксиома,
В моей крови присутствует Восток.

И, несомненно, в древе моих предков,
Текла восточная по венам кровь,
Но заявляет о себе мне редко,
Я ощущаю в музыке лишь зов.

Совсем немного приоткрою дверцу,
Не так красив Восток, не просто в нём,
Но их мотивы разрывают сердце,
Пылая там бушующим огнём.

Срок

Мы отбываем в жизни срок,
Уйдут лишь лучшие пораньше,
А кто не выучит урок
И дальше будет самым старшим.

Зачем желать на свете жить?
Зачем бояться избавления?
Пусть оборвётся эта нить
И оборвёт процесс рождения.

Плотские муки обретя,
Весь спектр лишений и страданий,
Несёмся, будто бы дитя,
В миры чужие без названий.

Нам отведён короткий срок,
Его, признаться, очень мало,
Уже давно седой висок,
Уже утрачено начало.

Всего с собой не заберёшь,
Оно не нужно там подавно,
Заветы праведные – ложь,
Она незыблема издавна.

И никакой мы не венец,
А этот бред звучит в усладу,
Всем тем, кто здесь, придёт конец
И продолжения не надо.

Творец разгневан и сердит,
Он разрывается на части,
Когда сам дьявол в нас сидит,
А он творцу ведь не подвластен.

Мы избавляться не спешим
И нам приятно всё плохое,
А нарушая свой режим,
В себе накапливаем злое.

***

А свет свободы бытия
От нас критически далёк,
Мы, как пылинки, ты и я,
Здесь отбываем новый срок.

Всё тривиально, пустота
И не спешит никто помочь,
А мирозданья красота
Всех зачумлённых гонит прочь.

Довольно длинный коридор,
Какой-то страшный призрак тьмы,
Тоннель со светом – полный вздор,
Как продолжение борьбы.

Ковчегу выделен причал,
Но через много-много лет,
Рождаясь, каждый здесь кричал
При появлении на Свет.

Кто разрешит открыть нам путь
И кто развеет этот мрак,
Избавит нас какая суть
И кто подаст нам тайный знак?

Мы все уходим всё равно,
Но перехода многим нет,
Такие мечутся давно
Из света в мрак, из мрака в свет.

А утешение лишь в том,
Обратно плоть себе вернуть,
Они не ведают о том,
Что им везде закрытый путь.

Утрата собственного "Я " –
Уже потерянный исход
И допускать того нельзя,
Без "Я" не сделать переход.

По мере тяжести – свой срок,
А вот кончина всем одна,
Кто не стремился – тот не смог,
На нём самом лежит вина.

Прошедшим срок, ещё не рай,
Ведь переход здесь не найти,
Но никогда не забывай,
Другого нет уже пути.

Творца так зря не обмануть,
Для сатаны там места нет,
По лабиринту сложный путь,
По мириадам звёзд, планет.

Как на манеже битва слуг,
Откуда многим не уйти
И вновь замкнётся в жизни круг,
И вновь окажешься внутри.

Есть переход в заветный край,
А есть обратный, в эту жизнь,
Ты сам дорогу выбирай
И там, где хочешь, окажись.

Уже в затылок дышит смерть,
Ещё попытку бы одну
Или, рискнув, взметнуться вверх,
Или совсем уйти ко дну.

И через трубы боли, зла,
Родившись, с криком умереть,
Рука творца сама вела
В давно расставленную сеть.

Когда отбуду прежний срок,
Всё расскажу начистоту,
Я преподам для всех урок
И без овации уйду.

***

Мы отбываем в жизни срок,
Уйдут лишь лучшие пораньше,
А кто не выучил урок,
Как прежде, будет самым старшим.

Где ты?

Ты была такой прекрасной,
Кладезь нежности и ласк,
Ты была, как кошка, страстной,
Но огонь, увы, погас.

От твоих я млел объятий,
Дожидался новых встреч,
Знать не знал я слово "хватит",
Продолжало сильно влечь.

От улыбки лучезарной
Отвести не мог я глаз,
Ты кокеткою коварной,
Приводила всех в экстаз.

По тебе сходил с ума я,
Был на подвиги готов,
Ты была совсем другая,
Как мечта из юных снов.

Умирали от любви мы,
Окунувшись с головой,
Пролетали вёсны, зимы,
Нас любви накрыл прибой.

Ароматный запах тела
Был так сладок и манил,
Всё бурлило и кипело
От желания любви.

Где же ты, моя родная?
Время быстро пронеслось.
Почему теперь такая?
Почему теперь мы врозь?

И идём с тобой по краю,
Потеряв желанный путь,
Улыбнись и я растаю,
До утра не дам уснуть.

Я любил тебя, наверно,
Несмотря на сто невзгод.
Может, стал с годами скверным?
Может, стал уже не тот?

Я молюсь в немой надежде,
Изменить обратно жизнь,
Умоляю, будь, как прежде
И ко мне, прошу, вернись.

О ней

Я до сих пор о ней жалею,
Хрупка, изящна, молода,
Её хотел назвать своею
И ведь она меня ждала.

Недолговечны эти были
И наша сказка коротка,
Любили вроде бы, дружили,
Но как-то было всё слегка.

Расстались очень незаметно,
Наверно, это не судьба,
Расстались как-то мы нелепо,
Расстались, видимо, не зря.

Проходит жизнь неумолимо,
Как быстротечная река,
Всё как-то глупо, вкось и криво,
Она с другим, со мной жена.

А я сыграл, как в лотерею,
Прошло, что было, вот и всё,
Что сам хотел, то и имею,
Но вспоминать мне тяжело.

Мы с ней расстались очень глупо
Не дорожили тем, что есть
И поступили безрассудно,
Таких, считали мы, не счесть.

Я не любил столь многих женщин,
Есть только женщина одна,
Пускай считают сумасшедшим,
Она одна, моя жена.

Наш двор

Мы вспоминаем очень часто,
Как здесь носилась детвора,
Какой-то было это сказкой
В колодце нашего двора.

Как покидали только парты,
Гитара, пиво до утра,
Курили "Bond", играли в карты
В колодце нашего двора.

Нужды не зная и печали,
Под тенью ивы, что росла,
Мы каждый вечер там встречали,
В колодце нашего двора.

Уже не содраны колени,
Теперь совсем не та пора
И не мелькнут былого тени
В колодце нашего двора.

Абрам, Санёк, Руслан и Рыжий.
Ну, где теперь мои друзья?
Никто их больше не услышит
В колодце нашего двора.

Дальнобойщик

Несётся вдаль пустая трасса,
Она уходит под меня,
Вокруг красиво и прекрасно,
Какая разная Земля.

Разнообразные ландшафты,
Мелькает поле, лес, река,
Везде мосты, дороги, тракты,
Они, как будто на века.

Лишь монотонный гул мотора,
Приятный шелест из-под шин,
Я восхищаюсь от простора
И от заснеженных вершин.

Несутся быстро километры,
Заправка, ужин и ночлег,
Сменяет солнце дождь и ветер,
Но мне-то жаловаться грех.

Ведь я в тепле, сухой и сытый,
Мне и поломки не страшны,
Одетый в чистое, умытый
И без отрыва от жены.

Налью себе стаканчик чая,
Я дальнобойщик хоть куда,
Опять компьютер свой включаю
И загружается игра.