Комментарии, версии и мнения о событиях в мире. Рейтинг Опции

[Мэри]

lenta.ru
26.04.2012, 18:13:02

Александр Поливанов

26 апреля центральные телеканалы показали в прямом эфире встречу Дмитрия Медведева с журналистами. Это было последнее интервью, которое Медведев дал в должности президента, но самым интересным в нем оказались не ответы главы государства, а вопросы его собеседников. Впервые за четырехлетний срок Медведев решился на беседу не с главами телеканалов, а с журналистами-новостниками, и это сделало интервью намного острее.

Известно, что любимый телевизионный жанр будущего президента Владимира Путина - "общение с народом", которому нынешний премьер способен уделять и три, и четыре, и даже пять часов подряд. Дмитрий Медведев встречам с "народом" пока предпочитает традиционные интервью, причем до 2012 года это были в основном беседы с главами федеральных телеканалов: Константином Эрнстом с "Первого", Олегом Добродеевым с ВГТРК и Владимиром Кулистиковым с НТВ.

Из года в год интервью получались все скучнее и скучнее: руководители федеральных каналов видели в президенте не интервьюируемого политика, а своего непосредственного начальника - Медведев как глава государства может настоять на увольнении руководителей ВГТРК и "Первого", да и владелец НТВ - "Газпром Медиа" - настолько лоялен власти, что в случае чего готов выполнить любое поручение из Кремля.

Дело доходило даже до того, что "расшевелить" руководителей телеканалов пытался сам президент. Так, в 2010 году Медведеву даже пришлось самому переквалифицироваться в интервьюеры, когда он пытался допытаться у "журналистов", есть ли в стране свобода слова.

На этот раз формат встречи решено было изменить: в студии Дмитрия Медведева ждали не Эрнст, Добродеев и Кулистиков, а журналисты-телевизионщики, которые знают, как делаются новости. От Первого канала пришел Антон Верницкий (тот самый, который раскрыл план покушения на Путина), от ВГТРК - Анна Шнайдер, от НТВ - Алексей Пивоваров. Тройку представителей федеральных телеканалов решено было "усилить" представителями независимых от государства "кнопок": от РЕН ТВ пообщаться с Медведевым вызвалась Марианна Максимовская, от "Дождя" - Михаил Зыгарь.

Иными словами, в администрации президента решили дать слово всем, кто занимается новостями на федеральном ТВ: на других телеканалах собственных служб информации либо нет, либо они занимаются новостями, не имеющими прямого отношения к политике (например, "Звезда" или MTV). В приглашении в студию представителя "Дождя" можно даже усмотреть особый либерализм: мол, Медведев не боится сидеть в одной студии с главредом телеканала, который много и часто критикует президента.

Итак, что же сказали друг другу президент и главные новостники российского телевидения?

(ПОЧТИ) НИЧЕГО НОВОГО
26 апреля в студии в Останкино Медведев предстал таким, каким мы привыкли видеть его на публике. Да, он свободно держится в аудитории, которая может задать ему неприятные вопросы. Да, иногда он умеет вставить какое-нибудь словечко, которое потом будет тиражироваться СМИ (вряд ли Грузия была названа "фитюлькой" так уж случайно). Да, Медведев любит пофилософствовать на тему того, что свобода лучше, чем не свобода, - но все это мы знали про него и раньше.

ПОХОЖИЕ СЛОВА
В 2010 году, когда Медведев спрашивал у руководителей телеканалов, что они думают о свободе на ТВ, Кулистиков ответил: "Я думаю, что вообще, вы знаете, вопрос о свободе, он очень интимный. Если человека спросить, свободен ли он, вы знаете, это все равно что спросить его, счастлив ли он, понимаете, счастлив ли он в любви. Мне кажется, что свобода - это внутреннее ощущение". Почти то же самое в 2012 году сказал уже сам Медведев: "Конечно, в свободе есть часть чего-то объективного. Но это и часть наших ощущений. Мы можем быть свободны тогда, когда можем сказать, что свободны. (...) Свобода - это самоощущения. В этом смысле мы продвинулись далеко вперед".
По сути Медведев повторил все то, что он говорил на протяжении последних четырех лет. Экономика России развивается, но ей еще есть куда расти. Реформы, например судебная или полицейская, идут, но и в этом направлении найдется, с чем поработать. С соседями у России отношения складываются сложные, но в последние годы страна добилась многого, например, вступила в Таможенный союз.

На самые интересные вопросы, в первую очередь о составе нового кабинета министров, Дмитрий Медведев отвечал уклончиво, как он обычно и поступает в таких случаях. Было бы странно, впрочем, ждать от него откровений: скорее всего, приблизительный состав правительства станет известен широкой публике после инаугурации президента. Медведев мог бы, конечно, намекнуть конкретные перестановки, но он этого не сделал - интрига с кабинетом министров сохраняется в неприкосновенности.

Пожалуй, единственной новостью, которую "выдал" Медведев, стало его заявление по поводу "Единой России". Президент публично связал себя с партией власти, подтвердив, что, во-первых, согласен возглавить ее, а во-вторых, готов стать ее членом. В этом Медведев проявил самостоятельность: нынешний руководитель партии Владимир Путин в "Единую Россию" так и не вступил.

Фактически заявление Медведева означает, что на партии власти крест пока еще не поставлен. Если раньше считалось, что "Единую Россию" ждут серьезные изменения (вплоть до расформирования), то теперь ясно: именно с ней Дмитрий Медведев, второе лицо в государстве, связывает продолжение политической карьеры.

ЖУРНАЛИСТЫ
В этот раз обтекаемые формулировки преобладали в ответах Дмитрия Медведева не благодаря, как раньше, а вопреки усилиям журналистов. В этот раз собеседники практически не задавали "проходных" вопросов, не стеснялись переспрашивать и напоминать о сути вопроса, если президент "ударялся" в философию.

В этом и заключалось главное отличие нынешнего интервью от бесед президента с руководителями телеканалов. В каком-то смысле Максимовская, Зыгарь, Пивоваров отвечали за содержание беседы перед всем журналистским сообществом: уж если они не зададут острых вопросов, то кто же тогда это сделает?

Действительно, у президента спросили и про антикоррупционную деятельность Алексея Навального, и про провалившуюся реформу МВД, и про кризис единого государственного экзамена, и про голодовку Олега Шеина в Астрахани. Медведев старательно уходил от острых ответов, выдавая банальности. Например, что заниматься антикоррупционной деятельностью хорошо, голодать до решения суда - плохо, а к ЕГЭ нужно присоединить еще и дополнительные экзамены.

Пожалуй, на противоречии журналистам удалось поймать Медведева всего однажды - когда они спросили про то, как соотносятся дела Сергей Мохнаткина и Михаила Ходорковского. Вернее, даже не сами дела, а помилование одного и нежелание помиловать второго. Сначала Медведев пытался уверить журналистов, что для помилования нужно, чтобы находящийся в тюремном заключении сам попросил о сокращении срока; этого якобы требуют положения Конституции. Представители телеканалов тогда напомнили, что Мохнаткин, хоть и сам просил о помиловании, своей вины все же не признал, хотя этого вроде бы также требует законодательство.

На это Медведев ответил, что прошение о помиловании нужно по Конституции, а признание вины - "лишь" по указу президента, который вправе от выпущенного им самим указа отступить. Такая интерпретация по меньшей мере спорна (необходимость признания вины не зафиксирована ни в уголовном, ни в уголовно-исполнительном кодексах, ни в других официальных документах), но суть даже не в этом. Суть в том, что журналисты вынудили Медведева, пусть и косвенно, но признать, что решение по Ходорковскому не может быть принято не только из-за нежелания самого бывшего владельца "ЮКОСа" подавать прошение о досрочном освобождении, но и из-за неготовности властей к компромиссу. В общем, сложилось впечатление, что власти и Ходорковский могли бы придумать какой-нибудь способ помириться, но уступать не хотят ни главный заключенный, ни главные чиновники страны.

Для журналистского сообщества в беседе с президентом оказалась важна не только эта маленькая победа, но и короткий спич Алексея Пивоварова, который воспользовался удобным случаем, чтобы рассказать о цензуре на телевидении. Правда, само слово "цензура" не прозвучало ни разу, Пивоваров использовал вместо него словосочетание "ограничения, вызванные политической целесообразностью". По его словам, на НТВ (но намекал Пивоваров при этом на все государственные телеканалы) приходится сталкиваться с ситуацией, когда журналист хочет выпустить острый материал, а ему говорят: "Старик, сейчас такое время, знаешь, не стоит".

Именно выступление Пивоварова и оказалось "центром силы" всего интервью. Он показал другим журналистам, что встречи с высшим руководителем страны можно и нужно воспринимать не только как процедурные интервью, но и как повод поговорить о том, что действительно волнует журналистов. Пивоваров по сути попытался пролоббировать свободу слова на государственных телеканалах, и вряд ли в его ситуации можно было сделать большее. Особенно важно, что это было сделано в преддверии запуска Общественного телевидения - канала, который будет формально независим от государства, но руководителя которого будет выбирать президент.

В целом от последнего общения Медведева с журналистами не осталось впечатления бессмысленности, которое возникает каждый раз, когда премьер или президент проводят многочасовые пресс-конференции. Кажется, что на этот раз встреча была важна не только чиновникам, которые воспринимают такого рода мероприятия как отчетные доклады, но и для журналистов.

[Мэри]

Сергей Козловский
Жестокое британское право
Березовский отказался от всех судов в Лондоне
Лондонским адвокатам, рассчитывавшим поживиться за счет судов между российскими бизнесменами, судя по всему, придется умерить аппетиты. После суда Абрамовича-Березовского все резонансные процессы один за другим сошли на нет. Сначала помирились крупнейший акционер "Русала" Олег Дерипаска и бывший "алюминиевый король" Михаил Черной, а 5 октября стало известно, что Березовский отозвал все свои иски из Лондонского суда. Абрамович и Березовский рассказали всю правду о том, как строились их бизнес-империи в 90-х годах, чем могли подставить и себя, и других предпринимателей: у зарубежных судов теперь есть основания признать российские состояния, нажитые после распада СССР, средствами, заработанными преступным путем.

Представители всероссийской "крыши", которые почувствовали себя обманутыми после прихода к власти Владимира Путина, потащили своих бывших "подопечных" на разборки в британский суд в разное время, в основном в середине 2000-х. Но так сложилось, что крупнейшие дела российских олигархов прекращены во второй половине этого года. Эти процессы объединяет одна особенность: истец и ответчик не располагают прямыми письменными доказательствами партнерства, и истец пытается доказать, что ответчик его обманул, не уплатив долю. Данная особенность позволяет объяснить, почему дела о партнерстве без доказательств оказались именно в Лондонском суде: британское право признает легитимность handshake deal - сделки, заключенной в устной форме.

Самым резонансным делом о "крышевании" стал, безусловно, процесс между Романом Абрамовичем и Борисом Березовским. Последний пытался доказать, что ранее владел долями в "Сибнефти" и "Русале". По его версии, Абрамович исправно платил дивиденды, а после вступления Владимира Путина на пост президента, воспользовавшись разногласиями Березовского с новой властью, вынудил того продать акции по заниженной стоимости. Свой ущерб Березовский оценил в 5,5 миллиарда долларов.

Абрамович утверждал, что истец никогда не владел акциями, а деньги получал за политическое покровительство. Именно от владельца "Челси" Лондонский суд узнал о "крыше" - фактически преступном взаимоотношении власти, криминала и бизнеса, которое было нормой для России в 90-е годы. Но для британского правосудия в этом конкретном деле была важна не мораль, а вопрос - была ли сделка? Поскольку документы отсутствовали, судье пришлось основываться только на собственной оценке искренности истца и ответчика. Элизабет Глостер решила, что Березовский врет, и отдала победу Абрамовичу.

Бывший гендиректор ИД "Коммерсантъ" Демьян Кудрявцев, долгое время сотрудничавший с Березовским, в качестве причины его поражения назвал недостаточное владение английским, которое могло помешать ему быть убедительным. "Его [Березовского] манера изъясняться вообще непростая, для незнакомых людей - непростая вдвойне, на незнакомом языке - непростая втройне", - рассказывал Кудрявцев в интервью "Дождю".

После поражения
Через две недели после оглашения вердикта Березовский пошел на мировую с семьей своего бывшего делового партнера Бадри Патаркацишвили. Предприниматель претендовал на часть наследства последнего. По информации СМИ, Березовский в результате раздела имущества Патаркацишвили рассчитывал получить 150-250 миллионов долларов. Пойти на мировую его мог подтолкнуть результат предыдущего процесса, в котором судья фактически назвала его лгуном.

По версии Forbes, Березовский намеревался скооперироваться с вдовой Патаркацишвили, чтобы выиграть другой процесс в Лондонском суде - иск против Василия Анисимова, который ранее владел "Металлоинвестом" вместе с Алишером Усмановым. У Анисимова предприниматель надеялся истребовать два миллиарда долларов за акции горно-металлургического холдинга, которыми он якобы владел.

В это время в полном разгаре был процесс между Михаилом Черным и Олегом Дерипаской, которые не могли поделить акции "Русала". У них история та же, что и у Березовского с Абрамовичем: Черной утверждал, что владел долей в алюминиевой компании и требовал за нее, по данным СМИ, четыре миллиарда долларов; по версии Дерипаски, Черной был "крышей" и никакими акциями не владел.

Накануне заседания 28 сентября, на котором должно было начаться рассмотрение дела по существу, Черной и Дерипаска помирились. Надежды тех, кто надеялся услышать об "алюминиевых войнах" из первых уст, не оправдались. Подробности примирения ни истец, ни ответчик не огласили. Не исключено, что Черной принял во внимание решение по процессу Березовского-Абрамовича, в котором "крыше" отказали в компенсации. Дерипаска, в свою очередь, мог также пойти на уступки, чтобы не рассказывать о своей деятельности в 90-е.

Британские адвокаты, которые уже неплохо заработали на суде олигархов, рассчитывали получить еще больше. Каково же было их разочарование, когда после мировых соглашений Березовского с семьей Патаркацишвили и Дерипаски с Черным стало известно, что Березовский отозвал все оставшиеся иски из Лондонского суда. Кроме упомянутых претензий к Анисимову, предприниматель судился с управляющей компанией Salford и ее главой Юджином Йоффе. Последний иск касался наследства Патаркацишвили, и его прекращение представляется логичным после примирения Березовского с семьей бывшего партнера.

Вряд ли можно утверждать, что результаты суда Березовского с Абрамовичем предопределили последующие споры между российскими бизнесменами в Лондоне, но определенная связь очевидна. Более того, последствия исторического - самого дорогого в истории британского правосудия - процесса могут быть гораздо серьезнее. Как отмечал в начале сентября политолог Владимир Пастухов, западные суды, руководствуясь делом Абрамовича-Березовского, могут сделать вывод, что образованные в 90-е годы российские капиталы нажиты преступным путем. Такая трактовка позволит расценивать российские инвестиции в зарубежные активы как банальное отмывание денег. В этом случае одним из вариантов развития событий - каким бы невероятным он ни казался сегодня - может стать конфискация этих инвестиций. Вряд ли олигархи (даже если они и предположили такой сценарий) согласились на мировые только из боязни потерять зарубежные вложения, но этот страх в списке причин стоял явно не на последнем месте.
lenta.ru