Комментарии, версии и мнения о событиях в мире. Рейтинг Опции

[Мэри]

lenta.ru
26.04.2012, 18:13:02

Александр Поливанов

26 апреля центральные телеканалы показали в прямом эфире встречу Дмитрия Медведева с журналистами. Это было последнее интервью, которое Медведев дал в должности президента, но самым интересным в нем оказались не ответы главы государства, а вопросы его собеседников. Впервые за четырехлетний срок Медведев решился на беседу не с главами телеканалов, а с журналистами-новостниками, и это сделало интервью намного острее.

Известно, что любимый телевизионный жанр будущего президента Владимира Путина - "общение с народом", которому нынешний премьер способен уделять и три, и четыре, и даже пять часов подряд. Дмитрий Медведев встречам с "народом" пока предпочитает традиционные интервью, причем до 2012 года это были в основном беседы с главами федеральных телеканалов: Константином Эрнстом с "Первого", Олегом Добродеевым с ВГТРК и Владимиром Кулистиковым с НТВ.

Из года в год интервью получались все скучнее и скучнее: руководители федеральных каналов видели в президенте не интервьюируемого политика, а своего непосредственного начальника - Медведев как глава государства может настоять на увольнении руководителей ВГТРК и "Первого", да и владелец НТВ - "Газпром Медиа" - настолько лоялен власти, что в случае чего готов выполнить любое поручение из Кремля.

Дело доходило даже до того, что "расшевелить" руководителей телеканалов пытался сам президент. Так, в 2010 году Медведеву даже пришлось самому переквалифицироваться в интервьюеры, когда он пытался допытаться у "журналистов", есть ли в стране свобода слова.

На этот раз формат встречи решено было изменить: в студии Дмитрия Медведева ждали не Эрнст, Добродеев и Кулистиков, а журналисты-телевизионщики, которые знают, как делаются новости. От Первого канала пришел Антон Верницкий (тот самый, который раскрыл план покушения на Путина), от ВГТРК - Анна Шнайдер, от НТВ - Алексей Пивоваров. Тройку представителей федеральных телеканалов решено было "усилить" представителями независимых от государства "кнопок": от РЕН ТВ пообщаться с Медведевым вызвалась Марианна Максимовская, от "Дождя" - Михаил Зыгарь.

Иными словами, в администрации президента решили дать слово всем, кто занимается новостями на федеральном ТВ: на других телеканалах собственных служб информации либо нет, либо они занимаются новостями, не имеющими прямого отношения к политике (например, "Звезда" или MTV). В приглашении в студию представителя "Дождя" можно даже усмотреть особый либерализм: мол, Медведев не боится сидеть в одной студии с главредом телеканала, который много и часто критикует президента.

Итак, что же сказали друг другу президент и главные новостники российского телевидения?

(ПОЧТИ) НИЧЕГО НОВОГО
26 апреля в студии в Останкино Медведев предстал таким, каким мы привыкли видеть его на публике. Да, он свободно держится в аудитории, которая может задать ему неприятные вопросы. Да, иногда он умеет вставить какое-нибудь словечко, которое потом будет тиражироваться СМИ (вряд ли Грузия была названа "фитюлькой" так уж случайно). Да, Медведев любит пофилософствовать на тему того, что свобода лучше, чем не свобода, - но все это мы знали про него и раньше.

ПОХОЖИЕ СЛОВА
В 2010 году, когда Медведев спрашивал у руководителей телеканалов, что они думают о свободе на ТВ, Кулистиков ответил: "Я думаю, что вообще, вы знаете, вопрос о свободе, он очень интимный. Если человека спросить, свободен ли он, вы знаете, это все равно что спросить его, счастлив ли он, понимаете, счастлив ли он в любви. Мне кажется, что свобода - это внутреннее ощущение". Почти то же самое в 2012 году сказал уже сам Медведев: "Конечно, в свободе есть часть чего-то объективного. Но это и часть наших ощущений. Мы можем быть свободны тогда, когда можем сказать, что свободны. (...) Свобода - это самоощущения. В этом смысле мы продвинулись далеко вперед".
По сути Медведев повторил все то, что он говорил на протяжении последних четырех лет. Экономика России развивается, но ей еще есть куда расти. Реформы, например судебная или полицейская, идут, но и в этом направлении найдется, с чем поработать. С соседями у России отношения складываются сложные, но в последние годы страна добилась многого, например, вступила в Таможенный союз.

На самые интересные вопросы, в первую очередь о составе нового кабинета министров, Дмитрий Медведев отвечал уклончиво, как он обычно и поступает в таких случаях. Было бы странно, впрочем, ждать от него откровений: скорее всего, приблизительный состав правительства станет известен широкой публике после инаугурации президента. Медведев мог бы, конечно, намекнуть конкретные перестановки, но он этого не сделал - интрига с кабинетом министров сохраняется в неприкосновенности.

Пожалуй, единственной новостью, которую "выдал" Медведев, стало его заявление по поводу "Единой России". Президент публично связал себя с партией власти, подтвердив, что, во-первых, согласен возглавить ее, а во-вторых, готов стать ее членом. В этом Медведев проявил самостоятельность: нынешний руководитель партии Владимир Путин в "Единую Россию" так и не вступил.

Фактически заявление Медведева означает, что на партии власти крест пока еще не поставлен. Если раньше считалось, что "Единую Россию" ждут серьезные изменения (вплоть до расформирования), то теперь ясно: именно с ней Дмитрий Медведев, второе лицо в государстве, связывает продолжение политической карьеры.

ЖУРНАЛИСТЫ
В этот раз обтекаемые формулировки преобладали в ответах Дмитрия Медведева не благодаря, как раньше, а вопреки усилиям журналистов. В этот раз собеседники практически не задавали "проходных" вопросов, не стеснялись переспрашивать и напоминать о сути вопроса, если президент "ударялся" в философию.

В этом и заключалось главное отличие нынешнего интервью от бесед президента с руководителями телеканалов. В каком-то смысле Максимовская, Зыгарь, Пивоваров отвечали за содержание беседы перед всем журналистским сообществом: уж если они не зададут острых вопросов, то кто же тогда это сделает?

Действительно, у президента спросили и про антикоррупционную деятельность Алексея Навального, и про провалившуюся реформу МВД, и про кризис единого государственного экзамена, и про голодовку Олега Шеина в Астрахани. Медведев старательно уходил от острых ответов, выдавая банальности. Например, что заниматься антикоррупционной деятельностью хорошо, голодать до решения суда - плохо, а к ЕГЭ нужно присоединить еще и дополнительные экзамены.

Пожалуй, на противоречии журналистам удалось поймать Медведева всего однажды - когда они спросили про то, как соотносятся дела Сергей Мохнаткина и Михаила Ходорковского. Вернее, даже не сами дела, а помилование одного и нежелание помиловать второго. Сначала Медведев пытался уверить журналистов, что для помилования нужно, чтобы находящийся в тюремном заключении сам попросил о сокращении срока; этого якобы требуют положения Конституции. Представители телеканалов тогда напомнили, что Мохнаткин, хоть и сам просил о помиловании, своей вины все же не признал, хотя этого вроде бы также требует законодательство.

На это Медведев ответил, что прошение о помиловании нужно по Конституции, а признание вины - "лишь" по указу президента, который вправе от выпущенного им самим указа отступить. Такая интерпретация по меньшей мере спорна (необходимость признания вины не зафиксирована ни в уголовном, ни в уголовно-исполнительном кодексах, ни в других официальных документах), но суть даже не в этом. Суть в том, что журналисты вынудили Медведева, пусть и косвенно, но признать, что решение по Ходорковскому не может быть принято не только из-за нежелания самого бывшего владельца "ЮКОСа" подавать прошение о досрочном освобождении, но и из-за неготовности властей к компромиссу. В общем, сложилось впечатление, что власти и Ходорковский могли бы придумать какой-нибудь способ помириться, но уступать не хотят ни главный заключенный, ни главные чиновники страны.

Для журналистского сообщества в беседе с президентом оказалась важна не только эта маленькая победа, но и короткий спич Алексея Пивоварова, который воспользовался удобным случаем, чтобы рассказать о цензуре на телевидении. Правда, само слово "цензура" не прозвучало ни разу, Пивоваров использовал вместо него словосочетание "ограничения, вызванные политической целесообразностью". По его словам, на НТВ (но намекал Пивоваров при этом на все государственные телеканалы) приходится сталкиваться с ситуацией, когда журналист хочет выпустить острый материал, а ему говорят: "Старик, сейчас такое время, знаешь, не стоит".

Именно выступление Пивоварова и оказалось "центром силы" всего интервью. Он показал другим журналистам, что встречи с высшим руководителем страны можно и нужно воспринимать не только как процедурные интервью, но и как повод поговорить о том, что действительно волнует журналистов. Пивоваров по сути попытался пролоббировать свободу слова на государственных телеканалах, и вряд ли в его ситуации можно было сделать большее. Особенно важно, что это было сделано в преддверии запуска Общественного телевидения - канала, который будет формально независим от государства, но руководителя которого будет выбирать президент.

В целом от последнего общения Медведева с журналистами не осталось впечатления бессмысленности, которое возникает каждый раз, когда премьер или президент проводят многочасовые пресс-конференции. Кажется, что на этот раз встреча была важна не только чиновникам, которые воспринимают такого рода мероприятия как отчетные доклады, но и для журналистов.

[Мэри]

Советский плакат

Антон Ключкин
Шпион, выйди вон
Тайны России защитили скандальным законом
Дума во вторник, 23 октября, приняла сразу во втором и третьем чтении правительственный закон, касающийся уголовного наказания за незаконное получение сведений, составляющих государственную тайну. Теперь срок до 20 лет можно будет получить, к примеру, за оказание "консультационной" помощи иностранцам, работающим с целью нанести ущерб российскому государству. Более того, простое ознакомление с чужими тайнами грозит обернуться для незадачливого гражданина лишением свободы на срок до четырех лет.

Презумпция виновности
Законопроект, внесенный в Госдуму правительством РФ еще в декабре 2008 года, до лета 2012 года пылился в архивах парламента. Но в сентябре 2012 года документ, подготовленный "на основании анализа деятельности органов федеральной службы безопасности", был единогласно принят нижней палатой парламента в первом чтении, в октябре прошел через Думу окончательно (не голосовала за проект лишь "Справедливая Россия", впрочем, не голосовала она и против). Осталось преодолеть кое-какие юридические формальности - рассмотрение в Совете Федерации и подпись президента - и в России появится очередной репрессивный закон, который будет таковым вне зависимости от того, хотели ли с его помощью власти продолжить практику "закручивания гаек" либо же лоббисты из ФСБ просто воспользовались случаем, чтобы подкорректировать устаревшие нормы и облегчить работу своим коллегам.

Государство, безусловно, должно бороться с теми, кто передает на сторону секреты, имеющие отношение к безопасности страны. Проблема, однако, в том, что вместе со шпионами в тюрьму зачастую попадают люди, сомнения в виновности которых неоднократно высказывались различными экспертами. Так, в 2000-х на всю страну гремели дела физика Валентина Данилова (попал в тюрьму по обвинению в шпионаже в пользу КНР, хотя его коллеги называли процесс "возмутительным безобразием", а присяжные и вовсе оправдали) и завсектором отдела внешнеполитических исследований Института США и Канады РАН Игоря Сутягина. Последний был обвинен и осужден за передачу спецслужбам США и Великобритании сведений о российских истребителях и ядерном вооружении, которые Сутягин собрал через открытые источники (в 2010 году Сутягин был помилован, и российские власти обменяли его и еще трех человек на десять задержанных в США "русских шпионов").

В 2007 году прокуратура Новосибирской области и вовсе была вынуждена извиниться перед завлабораторией кинетики процессов горения новосибирского Института химической кинетики и горения Сибирского отделения РАН Олегом Коробейничевым. Следователи ФСБ обвинили ученого в публикации секретных сведений о разработках ракетного топлива (работа была выполнена на грант Исследовательского управления армии США), но после проведения экспертизы, признавшей информацию ученого несекретной, дело в отношении Коробейничева было закрыто "за отсутствием состава преступления".

Химика Коробейничева от клейма шпиона спасли коллеги, добившиеся повторной экспертизы по его делу. Сам ученый позднее пояснял, что пострадал из-за квалификации экспертов, привлеченных ФСБ: первую экспертизу его работ поручили военной организации, основным направлением деятельности которой, как выяснилось позднее, была подготовка курсантов. В результате в основу заключения о выдаче гостайны Коробейничевым легли ошибочные утверждения.

Ректор государственного университета - Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов в 2007 году в связи с делом Коробейничева отмечал, что значительная часть таких уголовных дел и наносит вред имиджу самой ФСБ, и создает атмосферу шпиономании, так как имеет "оттенок искусственности". Для исправления ситуации Кузьминов предлагал, среди прочего, расширить круг экспертов, которых привлекают в ходе следствия органы, и уточнить понятие гостайны, так как ее критерии "очень размыты, нет однозначных определений, поэтому суды нередко руководствуются 'вкусовыми суждениями'". В ФСБ, впрочем, придерживаются противоположного мнения: сомнения в виновности ряда "шпионов", высказываемые журналистами, неоднократно критиковались сотрудниками органов. В 2011 году, к примеру, генерал-полковник, глава Академии ФСБ Виктор Остроухов в интервью изданию общественного совета при ФСБ утверждал, что реакция российской прессы не всегда учитывает характер и опасность "изменнической деятельности", а российские граждане, осужденные за государственную измену, - "почти всегда профессиональные преступники".

Измена здравому смыслу
До сих пор госизменой считалась "выдача гостайны либо иное оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности РФ". Но еще в 2008 году Александр Игнатьев из общественного совета при ФСБ пояснял, что статью 275 УК необходимо "деидеологизировать", исключив из нее "указание на враждебный по отношению к России" характер преступной деятельности. "В сегодняшней реальности переплетены и внешние, и внутренние угрозы. Следовательно, надо считать государственной изменой угрозу безопасности России", - отмечал эксперт.

Авторы пояснительной записки к законопроекту о госизмене образца 2008 года исходили из похожей логики: в тексте документа говорилось, что действующая редакция статьи 275 УК делает госизмену "крайне сложной для доказывания", а шпионаж и выдача государственной тайны рассматривались не как формы государственной измены, а как разновидности оказания помощи иностранному адресату. А то, сетовали авторы законопроекта, адвокаты подсудимых по этой статье, ссылаясь на недоказанность наличия в их поступках признаков "враждебной" деятельности, стали использовать аргумент "враждебности" в качестве основного для освобождения своих подзащитных от уголовного наказания.

Поправки, которые в 2012 году будут внесены в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы РФ, не только устраняют из законодательства понятие "враждебной" деятельности, но и предусматривают расширение понятий "государственная измена" и "шпионаж". В частности, теперь госизменой (наказание - до 20 лет лишения свободы) будет считаться выдача иностранному государству, иностранной или "международной организации или их представителям сведений, составляющих гостайну", а также "оказание финансовой, материально-технической, консультационной или иной помощи" иностранным или международным структурам "в деятельности, направленной против безопасности РФ" (статья 275 УК).

В результате внесения поправок в статьи 275 и 276 ("шпионаж"), на смену фразе "в ущерб внешней безопасности РФ" придет другая - "против безопасности России". Как полагает офис уполномоченного по правам человека в России Владимира Лукина, исключение слов "в ущерб внешней безопасности" и замена их на слова "против безопасности" опасно расширяет содержание составов государственной измены и шпионажа. "Данная поправка исключает необходимость доказывания не только такого последствия данных преступлений как причинение ущерба безопасности Российской Федерации, но и самой этой цели", - отмечается в комментарии, размещенном на сайте омбудсмена. Наказуемым же становится предполагаемое намерение совершения противоправных деяний, что "подчеркивает отказ от необходимости доказывания прямого умысла".

Кроме того, новая статья 283.1 предполагает введение санкций вплоть до лишения свободы на срок до четырех лет за получение гостайны "путем похищения, обмана, шантажа, принуждения, угрозы применения насилия" и "иным незаконным способом". То же деяние, если оно было совершено с рядом отягчающих обстоятельств, наказывается лишением свободы на срок от трех до восьми лет. Сделано это было для того, чтобы закрыть возможность распространения секретных сведений по информационным цепочкам, но подобное новшество с легкостью может привести к вольному трактованию слов "иным незаконным способом" следователями и судами.

На этом новации в законодательстве не заканчиваются - в понятие госизмены будет включено крайне спорное положение об оказании помощи международной либо иностранной организации или их представителям в проведении деятельности, направленной против безопасности РФ (до сих пор международные организации не входили в число тех, кому запрещено передавать закрытую информацию). Авторы пояснительной записки к законопроекту в 2008 году уверяли, что "международные организации" должны быть включены в число запрещенных "адресатов" помощи, так как такими организациями "неоднократно предпринимались попытки получения сведений, составляющих государственную тайну, незаконными способами". Однако все та же расплывчатая формулировка содержания понятия "гостайна" ведет к расширительному применению статьи о госизмене: при желании в разряд "помощи" можно записать какую угодно ерунду. И совсем непонятно, что делать человеку в случае, если он собирается оказать консультационные услуги зарубежной организации. Требовать от нее справку, что она не работает в интересах, к примеру, спецслужб США? Или заранее справляться у сотрудников ФСБ, кого еще они собираются причислить к врагам страны?

Глава комитета по гражданскому уголовному арбитражному и процессуальному законодательству Павел Крашенинников перед вторым чтением пакета поправок обещал, что документы будут исправлены, чтобы не допустить возможность чересчур широкого толкования и связанных с этим злоупотреблений. Но правки вышли косметическими: уполномоченный по правам человека в России Владимир Лукин полагает, что "представленные ко второму чтению поправки к законопроекту не могут изменить оценки законопроекта как противоречащего международно-правовым и конституционным принципам уголовного права".

P.S.
Проблема здесь не просто в самих поправках в УК, формулировки которых оставляют желать лучшего с точки зрения интересов российской юриспруденции. Дело еще и в том, какими установками руководствуются следователи ФСБ, инициируя уголовные дела в отношении "шпионов" по принципу "если и оправдают, то хотя бы насидится так, чтоб другим неповадно было". И еще в том, как дела о госизмене и шпионаже рассматривают представители судебной системы, дискредитированной необъективными приговорами. С принятием поправок, качество которых позорит российских парламентариев, в истории российской шпиономании может открыться новая глава: при желании в изменники родины можно будет записать любого гражданина, поддерживающего связь, к примеру, с западными коллегами. Совершить государственную измену в России теперь будет значительно проще.

lenta.ru/articles