Комментарии, версии и мнения о событиях в мире. Рейтинг Опции

[Мэри]

lenta.ru
26.04.2012, 18:13:02

Александр Поливанов

26 апреля центральные телеканалы показали в прямом эфире встречу Дмитрия Медведева с журналистами. Это было последнее интервью, которое Медведев дал в должности президента, но самым интересным в нем оказались не ответы главы государства, а вопросы его собеседников. Впервые за четырехлетний срок Медведев решился на беседу не с главами телеканалов, а с журналистами-новостниками, и это сделало интервью намного острее.

Известно, что любимый телевизионный жанр будущего президента Владимира Путина - "общение с народом", которому нынешний премьер способен уделять и три, и четыре, и даже пять часов подряд. Дмитрий Медведев встречам с "народом" пока предпочитает традиционные интервью, причем до 2012 года это были в основном беседы с главами федеральных телеканалов: Константином Эрнстом с "Первого", Олегом Добродеевым с ВГТРК и Владимиром Кулистиковым с НТВ.

Из года в год интервью получались все скучнее и скучнее: руководители федеральных каналов видели в президенте не интервьюируемого политика, а своего непосредственного начальника - Медведев как глава государства может настоять на увольнении руководителей ВГТРК и "Первого", да и владелец НТВ - "Газпром Медиа" - настолько лоялен власти, что в случае чего готов выполнить любое поручение из Кремля.

Дело доходило даже до того, что "расшевелить" руководителей телеканалов пытался сам президент. Так, в 2010 году Медведеву даже пришлось самому переквалифицироваться в интервьюеры, когда он пытался допытаться у "журналистов", есть ли в стране свобода слова.

На этот раз формат встречи решено было изменить: в студии Дмитрия Медведева ждали не Эрнст, Добродеев и Кулистиков, а журналисты-телевизионщики, которые знают, как делаются новости. От Первого канала пришел Антон Верницкий (тот самый, который раскрыл план покушения на Путина), от ВГТРК - Анна Шнайдер, от НТВ - Алексей Пивоваров. Тройку представителей федеральных телеканалов решено было "усилить" представителями независимых от государства "кнопок": от РЕН ТВ пообщаться с Медведевым вызвалась Марианна Максимовская, от "Дождя" - Михаил Зыгарь.

Иными словами, в администрации президента решили дать слово всем, кто занимается новостями на федеральном ТВ: на других телеканалах собственных служб информации либо нет, либо они занимаются новостями, не имеющими прямого отношения к политике (например, "Звезда" или MTV). В приглашении в студию представителя "Дождя" можно даже усмотреть особый либерализм: мол, Медведев не боится сидеть в одной студии с главредом телеканала, который много и часто критикует президента.

Итак, что же сказали друг другу президент и главные новостники российского телевидения?

(ПОЧТИ) НИЧЕГО НОВОГО
26 апреля в студии в Останкино Медведев предстал таким, каким мы привыкли видеть его на публике. Да, он свободно держится в аудитории, которая может задать ему неприятные вопросы. Да, иногда он умеет вставить какое-нибудь словечко, которое потом будет тиражироваться СМИ (вряд ли Грузия была названа "фитюлькой" так уж случайно). Да, Медведев любит пофилософствовать на тему того, что свобода лучше, чем не свобода, - но все это мы знали про него и раньше.

ПОХОЖИЕ СЛОВА
В 2010 году, когда Медведев спрашивал у руководителей телеканалов, что они думают о свободе на ТВ, Кулистиков ответил: "Я думаю, что вообще, вы знаете, вопрос о свободе, он очень интимный. Если человека спросить, свободен ли он, вы знаете, это все равно что спросить его, счастлив ли он, понимаете, счастлив ли он в любви. Мне кажется, что свобода - это внутреннее ощущение". Почти то же самое в 2012 году сказал уже сам Медведев: "Конечно, в свободе есть часть чего-то объективного. Но это и часть наших ощущений. Мы можем быть свободны тогда, когда можем сказать, что свободны. (...) Свобода - это самоощущения. В этом смысле мы продвинулись далеко вперед".
По сути Медведев повторил все то, что он говорил на протяжении последних четырех лет. Экономика России развивается, но ей еще есть куда расти. Реформы, например судебная или полицейская, идут, но и в этом направлении найдется, с чем поработать. С соседями у России отношения складываются сложные, но в последние годы страна добилась многого, например, вступила в Таможенный союз.

На самые интересные вопросы, в первую очередь о составе нового кабинета министров, Дмитрий Медведев отвечал уклончиво, как он обычно и поступает в таких случаях. Было бы странно, впрочем, ждать от него откровений: скорее всего, приблизительный состав правительства станет известен широкой публике после инаугурации президента. Медведев мог бы, конечно, намекнуть конкретные перестановки, но он этого не сделал - интрига с кабинетом министров сохраняется в неприкосновенности.

Пожалуй, единственной новостью, которую "выдал" Медведев, стало его заявление по поводу "Единой России". Президент публично связал себя с партией власти, подтвердив, что, во-первых, согласен возглавить ее, а во-вторых, готов стать ее членом. В этом Медведев проявил самостоятельность: нынешний руководитель партии Владимир Путин в "Единую Россию" так и не вступил.

Фактически заявление Медведева означает, что на партии власти крест пока еще не поставлен. Если раньше считалось, что "Единую Россию" ждут серьезные изменения (вплоть до расформирования), то теперь ясно: именно с ней Дмитрий Медведев, второе лицо в государстве, связывает продолжение политической карьеры.

ЖУРНАЛИСТЫ
В этот раз обтекаемые формулировки преобладали в ответах Дмитрия Медведева не благодаря, как раньше, а вопреки усилиям журналистов. В этот раз собеседники практически не задавали "проходных" вопросов, не стеснялись переспрашивать и напоминать о сути вопроса, если президент "ударялся" в философию.

В этом и заключалось главное отличие нынешнего интервью от бесед президента с руководителями телеканалов. В каком-то смысле Максимовская, Зыгарь, Пивоваров отвечали за содержание беседы перед всем журналистским сообществом: уж если они не зададут острых вопросов, то кто же тогда это сделает?

Действительно, у президента спросили и про антикоррупционную деятельность Алексея Навального, и про провалившуюся реформу МВД, и про кризис единого государственного экзамена, и про голодовку Олега Шеина в Астрахани. Медведев старательно уходил от острых ответов, выдавая банальности. Например, что заниматься антикоррупционной деятельностью хорошо, голодать до решения суда - плохо, а к ЕГЭ нужно присоединить еще и дополнительные экзамены.

Пожалуй, на противоречии журналистам удалось поймать Медведева всего однажды - когда они спросили про то, как соотносятся дела Сергей Мохнаткина и Михаила Ходорковского. Вернее, даже не сами дела, а помилование одного и нежелание помиловать второго. Сначала Медведев пытался уверить журналистов, что для помилования нужно, чтобы находящийся в тюремном заключении сам попросил о сокращении срока; этого якобы требуют положения Конституции. Представители телеканалов тогда напомнили, что Мохнаткин, хоть и сам просил о помиловании, своей вины все же не признал, хотя этого вроде бы также требует законодательство.

На это Медведев ответил, что прошение о помиловании нужно по Конституции, а признание вины - "лишь" по указу президента, который вправе от выпущенного им самим указа отступить. Такая интерпретация по меньшей мере спорна (необходимость признания вины не зафиксирована ни в уголовном, ни в уголовно-исполнительном кодексах, ни в других официальных документах), но суть даже не в этом. Суть в том, что журналисты вынудили Медведева, пусть и косвенно, но признать, что решение по Ходорковскому не может быть принято не только из-за нежелания самого бывшего владельца "ЮКОСа" подавать прошение о досрочном освобождении, но и из-за неготовности властей к компромиссу. В общем, сложилось впечатление, что власти и Ходорковский могли бы придумать какой-нибудь способ помириться, но уступать не хотят ни главный заключенный, ни главные чиновники страны.

Для журналистского сообщества в беседе с президентом оказалась важна не только эта маленькая победа, но и короткий спич Алексея Пивоварова, который воспользовался удобным случаем, чтобы рассказать о цензуре на телевидении. Правда, само слово "цензура" не прозвучало ни разу, Пивоваров использовал вместо него словосочетание "ограничения, вызванные политической целесообразностью". По его словам, на НТВ (но намекал Пивоваров при этом на все государственные телеканалы) приходится сталкиваться с ситуацией, когда журналист хочет выпустить острый материал, а ему говорят: "Старик, сейчас такое время, знаешь, не стоит".

Именно выступление Пивоварова и оказалось "центром силы" всего интервью. Он показал другим журналистам, что встречи с высшим руководителем страны можно и нужно воспринимать не только как процедурные интервью, но и как повод поговорить о том, что действительно волнует журналистов. Пивоваров по сути попытался пролоббировать свободу слова на государственных телеканалах, и вряд ли в его ситуации можно было сделать большее. Особенно важно, что это было сделано в преддверии запуска Общественного телевидения - канала, который будет формально независим от государства, но руководителя которого будет выбирать президент.

В целом от последнего общения Медведева с журналистами не осталось впечатления бессмысленности, которое возникает каждый раз, когда премьер или президент проводят многочасовые пресс-конференции. Кажется, что на этот раз встреча была важна не только чиновникам, которые воспринимают такого рода мероприятия как отчетные доклады, но и для журналистов.

[Мэри]

Константин Бенюмов
Остроумие и отвага
Тележурналисты посоревновались в задавании острых вопросов Медведеву
7 декабря премьер-министр Дмитрий Медведев встретился в прямом эфире с журналистами пяти телеканалов. В ходе интервью, которое длилось ровно полтора часа, российские новостники задавали премьер-министру вопросы на самые разные темы, однако внятного ответа не получили практически ни на один.

На встречу с Дмитрием Медведевым пришли Ирада Зейналова (Первый канал), Сергей Брилев (ВГТРК), Алексей Пивоваров (НТВ), Марианна Максимовская (РЕН ТВ) и Михаил Зыгарь (телеканал "Дождь"). В соответствии с уже установившейся традицией, именно вопросы журналистов к главе правительства стали самой интересной частью беседы. Из ответов Медведева зрители за полтора часа не узнали практически ничего нового.

Прошлая встреча в таком формате состоялась в апреле 2012 года - тогда Дмитрий Медведев, еще в качестве президента страны, впервые дал интервью не руководителям федеральных телеканалов, а журналистам-новостникам. В результате, впервые за многие годы, главе государства были заданы острые вопросы - они-то, в основном, и запомнились. Своеобразным героем тогда стал Алексей Пивоваров, чье короткое выступление о цензуре на телевидении было признано главным событием беседы.

Одним из немногих вопросов, на который Медведев дал определенный ответ, стал вопрос Алексея Пивоварова об обыске в квартире его коллеги по проекту "Срок" Павла Костомарова. Премьер признал, что смысл обыска ему не ясен, так как все необходимые материалы следствие могло запросить и так. Однако Медведев добавил: "Видимо, у следствия были какие-то причины".

Нынешнее интервью показало, что этого уже недостаточно: если задавать неудобные вопросы премьеру получалось у всех (порой казалось даже, что журналисты вступили в своего рода неофициальное состязание, у кого вопрос выйдет острее), то спора или дискуссии с премьер-министром ни у кого, за редчайшим исключением, не вышло. Медведев же на большинство вопросов отвечал в своей привычной манере, то есть максимально обтекаемо. В качестве иллюстрации можно привести вопрос Михаила Зыгаря о том, как продвигается расследование нападения на журналиста Олега Кашина.

В вопросе главреда "Дождя" прозвучало закономерное недоумение: дело, раскрытия которого Медведев пообещал добиться два года назад, явным образом застопорилось, причем целый ряд тех, кто мог иметь отношение к нападению на Кашина (например, бывший глава Росмолодежи Василий Якеменко), даже не были допрошены. Медведев в ответ сказал, что следствие ведется, всех кого надо допросили, а виновные должны быть наказаны. И Зыгарь, кивнув, перешел к следующему вопросу.

И так почти каждый раз. Вопрос: Что происходит с Сердюковым? Ответ: Анатолий Эдуардович - эффективный министр, и в его отношении действует презумпция невиновности. Киваем, идем дальше. Что за внезапный вал антикоррупционных дел? Просто совпали три тренда: общественный запрос, нормативная база и политическая воля. Киваем, идем дальше. Какова ваша позиция по поводу ужесточения законодательства? А я не считаю эти законы реакционными. Киваем, идем дальше.

Полемический инструментарий Дмитрия Медведева, как обычно, свелся к двум основным приемам: 1) "на самом деле все не так, как вы говорите" и 2) "на Западе (в 90-х, в царской России, нужное подчеркнуть) все еще хуже". С одной стороны, что можно возразить премьер-министру, если каждый вопрос неизменно упирается в один и тот же набор аргументов? С другой - набор этот давно известен, и можно было бы попытаться придумать какой-нибудь прием против излюбленной медведевской тактики.

» Кликните сюда для просмотра оффтоп текста.. «

Марианна Максимовская, Михаил Зыгарь, Дмитрий Медведев и Алексей Пивоваров. Фото РИА Новости, Дмитрий Астахов

Отчасти проблема еще и в том, что по целому ряду тем премьер-министр попросту лучше информирован, поэтому журналистам трудно было прицепиться к его ответам на вопросы о пенсионной реформе или об оборонном бюджете. Если бы на встрече присутствовали эксперты в соответствующих областях, отболтаться Дмитрию Медведеву было бы куда сложнее. Однако даже по общедоступным, "профильным" темам - ужесточение законодательства, законы о митингах и иностранных агентах, непомерные штрафы для нарушителей ПДД - оппоненты Медведева решительно отказывались от борьбы с ним.

Самым неожиданным для Дмитрия Медведева оказался вопрос от зрителя телеканала "Дождь", который задал Михаил Зыгарь. "Я открытый гей и работаю в пресс-службе 'Единой России'. Миллион процентов дам, что ни один провокационный вопрос не будет задан, все вопросы заранее отобраны и лежат на столе. Но тем не менее спрошу. Зачем нужен закон о запрете гей-пропаганды?" Премьер-министр сперва пошутил, что для зрителей "Дождя" этот вопрос, по-видимому, особенно актуален, а затем ответил в привычном ключе: "Далеко не все поведенческие привычки ... нужно превращать в законодательство, потому что не все отношения между людьми поддаются регулированию законами. Такова моя позиция и такова позиция 'Единой России'".

В результате вышло, что вопросы, даже - и особенно - острые, не предполагают содержательного ответа и задаются в пустоту. Причем складывается ощущение, что с единственной целью: продемонстрировать остроумие и отвагу вопрошающего. Кстати, интернет-аудитория страшно хвалила Михаила Зыгаря за вопрос про Кашина, и твиттер счел героем встречи именно его.

На самом же деле героев на этой встрече не было. Единственной из присутствовавших, кто старался по мере сил возвращать Медведева к теме вопроса, оказалась Марианна Максимовская. Она не стеснялась повторить свою реплику, в случае необходимости перебить премьера, чтобы задать уточняющий вопрос и даже, как впоследствии выяснилось, заставила пресс-секретаря главы правительства Наталью Тимакову понервничать, вступив "в бессмысленную дискуссию по поводу Pussy Riot". Это признание Тимаковой обнаружилось в записи последних пяти минут беседы, которые не пошли в эфир. В остальном же полтора часа в прямом эфире Дмитрий Медведев провел в обстановке спокойной и доброжелательной.

"Я ни с кем не боюсь садиться за один стол, если этот человек не пытается укусить в прямом смысле этого слова", - заметил премьер-министр, отвечая на вопрос о встрече с лидером Левого фронта Сергеем Удальцовым. Вот и сидя за столом в студии ВГТРК, он мог совершенно не опасаться, что кто-то из журналистов захочет его укусить, пусть даже в переносном смысле. Просто посидели, пообщались. Похвалили друг друга за то, что точно уложились в отведенное в эфирной сетке время. Голос за кадром: "Ребят, не вставайте пока минутку там, вы все привязаны". Всем спасибо.

lenta.ru