Комментарии, версии и мнения о событиях в мире. Рейтинг Опции

[Мэри]

lenta.ru
26.04.2012, 18:13:02

Александр Поливанов

26 апреля центральные телеканалы показали в прямом эфире встречу Дмитрия Медведева с журналистами. Это было последнее интервью, которое Медведев дал в должности президента, но самым интересным в нем оказались не ответы главы государства, а вопросы его собеседников. Впервые за четырехлетний срок Медведев решился на беседу не с главами телеканалов, а с журналистами-новостниками, и это сделало интервью намного острее.

Известно, что любимый телевизионный жанр будущего президента Владимира Путина - "общение с народом", которому нынешний премьер способен уделять и три, и четыре, и даже пять часов подряд. Дмитрий Медведев встречам с "народом" пока предпочитает традиционные интервью, причем до 2012 года это были в основном беседы с главами федеральных телеканалов: Константином Эрнстом с "Первого", Олегом Добродеевым с ВГТРК и Владимиром Кулистиковым с НТВ.

Из года в год интервью получались все скучнее и скучнее: руководители федеральных каналов видели в президенте не интервьюируемого политика, а своего непосредственного начальника - Медведев как глава государства может настоять на увольнении руководителей ВГТРК и "Первого", да и владелец НТВ - "Газпром Медиа" - настолько лоялен власти, что в случае чего готов выполнить любое поручение из Кремля.

Дело доходило даже до того, что "расшевелить" руководителей телеканалов пытался сам президент. Так, в 2010 году Медведеву даже пришлось самому переквалифицироваться в интервьюеры, когда он пытался допытаться у "журналистов", есть ли в стране свобода слова.

На этот раз формат встречи решено было изменить: в студии Дмитрия Медведева ждали не Эрнст, Добродеев и Кулистиков, а журналисты-телевизионщики, которые знают, как делаются новости. От Первого канала пришел Антон Верницкий (тот самый, который раскрыл план покушения на Путина), от ВГТРК - Анна Шнайдер, от НТВ - Алексей Пивоваров. Тройку представителей федеральных телеканалов решено было "усилить" представителями независимых от государства "кнопок": от РЕН ТВ пообщаться с Медведевым вызвалась Марианна Максимовская, от "Дождя" - Михаил Зыгарь.

Иными словами, в администрации президента решили дать слово всем, кто занимается новостями на федеральном ТВ: на других телеканалах собственных служб информации либо нет, либо они занимаются новостями, не имеющими прямого отношения к политике (например, "Звезда" или MTV). В приглашении в студию представителя "Дождя" можно даже усмотреть особый либерализм: мол, Медведев не боится сидеть в одной студии с главредом телеканала, который много и часто критикует президента.

Итак, что же сказали друг другу президент и главные новостники российского телевидения?

(ПОЧТИ) НИЧЕГО НОВОГО
26 апреля в студии в Останкино Медведев предстал таким, каким мы привыкли видеть его на публике. Да, он свободно держится в аудитории, которая может задать ему неприятные вопросы. Да, иногда он умеет вставить какое-нибудь словечко, которое потом будет тиражироваться СМИ (вряд ли Грузия была названа "фитюлькой" так уж случайно). Да, Медведев любит пофилософствовать на тему того, что свобода лучше, чем не свобода, - но все это мы знали про него и раньше.

ПОХОЖИЕ СЛОВА
В 2010 году, когда Медведев спрашивал у руководителей телеканалов, что они думают о свободе на ТВ, Кулистиков ответил: "Я думаю, что вообще, вы знаете, вопрос о свободе, он очень интимный. Если человека спросить, свободен ли он, вы знаете, это все равно что спросить его, счастлив ли он, понимаете, счастлив ли он в любви. Мне кажется, что свобода - это внутреннее ощущение". Почти то же самое в 2012 году сказал уже сам Медведев: "Конечно, в свободе есть часть чего-то объективного. Но это и часть наших ощущений. Мы можем быть свободны тогда, когда можем сказать, что свободны. (...) Свобода - это самоощущения. В этом смысле мы продвинулись далеко вперед".
По сути Медведев повторил все то, что он говорил на протяжении последних четырех лет. Экономика России развивается, но ей еще есть куда расти. Реформы, например судебная или полицейская, идут, но и в этом направлении найдется, с чем поработать. С соседями у России отношения складываются сложные, но в последние годы страна добилась многого, например, вступила в Таможенный союз.

На самые интересные вопросы, в первую очередь о составе нового кабинета министров, Дмитрий Медведев отвечал уклончиво, как он обычно и поступает в таких случаях. Было бы странно, впрочем, ждать от него откровений: скорее всего, приблизительный состав правительства станет известен широкой публике после инаугурации президента. Медведев мог бы, конечно, намекнуть конкретные перестановки, но он этого не сделал - интрига с кабинетом министров сохраняется в неприкосновенности.

Пожалуй, единственной новостью, которую "выдал" Медведев, стало его заявление по поводу "Единой России". Президент публично связал себя с партией власти, подтвердив, что, во-первых, согласен возглавить ее, а во-вторых, готов стать ее членом. В этом Медведев проявил самостоятельность: нынешний руководитель партии Владимир Путин в "Единую Россию" так и не вступил.

Фактически заявление Медведева означает, что на партии власти крест пока еще не поставлен. Если раньше считалось, что "Единую Россию" ждут серьезные изменения (вплоть до расформирования), то теперь ясно: именно с ней Дмитрий Медведев, второе лицо в государстве, связывает продолжение политической карьеры.

ЖУРНАЛИСТЫ
В этот раз обтекаемые формулировки преобладали в ответах Дмитрия Медведева не благодаря, как раньше, а вопреки усилиям журналистов. В этот раз собеседники практически не задавали "проходных" вопросов, не стеснялись переспрашивать и напоминать о сути вопроса, если президент "ударялся" в философию.

В этом и заключалось главное отличие нынешнего интервью от бесед президента с руководителями телеканалов. В каком-то смысле Максимовская, Зыгарь, Пивоваров отвечали за содержание беседы перед всем журналистским сообществом: уж если они не зададут острых вопросов, то кто же тогда это сделает?

Действительно, у президента спросили и про антикоррупционную деятельность Алексея Навального, и про провалившуюся реформу МВД, и про кризис единого государственного экзамена, и про голодовку Олега Шеина в Астрахани. Медведев старательно уходил от острых ответов, выдавая банальности. Например, что заниматься антикоррупционной деятельностью хорошо, голодать до решения суда - плохо, а к ЕГЭ нужно присоединить еще и дополнительные экзамены.

Пожалуй, на противоречии журналистам удалось поймать Медведева всего однажды - когда они спросили про то, как соотносятся дела Сергей Мохнаткина и Михаила Ходорковского. Вернее, даже не сами дела, а помилование одного и нежелание помиловать второго. Сначала Медведев пытался уверить журналистов, что для помилования нужно, чтобы находящийся в тюремном заключении сам попросил о сокращении срока; этого якобы требуют положения Конституции. Представители телеканалов тогда напомнили, что Мохнаткин, хоть и сам просил о помиловании, своей вины все же не признал, хотя этого вроде бы также требует законодательство.

На это Медведев ответил, что прошение о помиловании нужно по Конституции, а признание вины - "лишь" по указу президента, который вправе от выпущенного им самим указа отступить. Такая интерпретация по меньшей мере спорна (необходимость признания вины не зафиксирована ни в уголовном, ни в уголовно-исполнительном кодексах, ни в других официальных документах), но суть даже не в этом. Суть в том, что журналисты вынудили Медведева, пусть и косвенно, но признать, что решение по Ходорковскому не может быть принято не только из-за нежелания самого бывшего владельца "ЮКОСа" подавать прошение о досрочном освобождении, но и из-за неготовности властей к компромиссу. В общем, сложилось впечатление, что власти и Ходорковский могли бы придумать какой-нибудь способ помириться, но уступать не хотят ни главный заключенный, ни главные чиновники страны.

Для журналистского сообщества в беседе с президентом оказалась важна не только эта маленькая победа, но и короткий спич Алексея Пивоварова, который воспользовался удобным случаем, чтобы рассказать о цензуре на телевидении. Правда, само слово "цензура" не прозвучало ни разу, Пивоваров использовал вместо него словосочетание "ограничения, вызванные политической целесообразностью". По его словам, на НТВ (но намекал Пивоваров при этом на все государственные телеканалы) приходится сталкиваться с ситуацией, когда журналист хочет выпустить острый материал, а ему говорят: "Старик, сейчас такое время, знаешь, не стоит".

Именно выступление Пивоварова и оказалось "центром силы" всего интервью. Он показал другим журналистам, что встречи с высшим руководителем страны можно и нужно воспринимать не только как процедурные интервью, но и как повод поговорить о том, что действительно волнует журналистов. Пивоваров по сути попытался пролоббировать свободу слова на государственных телеканалах, и вряд ли в его ситуации можно было сделать большее. Особенно важно, что это было сделано в преддверии запуска Общественного телевидения - канала, который будет формально независим от государства, но руководителя которого будет выбирать президент.

В целом от последнего общения Медведева с журналистами не осталось впечатления бессмысленности, которое возникает каждый раз, когда премьер или президент проводят многочасовые пресс-конференции. Кажется, что на этот раз встреча была важна не только чиновникам, которые воспринимают такого рода мероприятия как отчетные доклады, но и для журналистов.

[Мэри]

Валентин Маков
Марокканские карлики
Для Сирии готовят команду кризисных управляющих
Противники президента Сирии Башара Асада добились в Марокко окончательного международного признания. Среди стран, назвавших Сирийскую национальную коалицию единственным легитимным представителем нации, оказались и США - именно от них во многом зависит, как сложится дальнейшая судьба страны. Самым насущным вопросом при этом теперь является не судьба нынешнего режима, а кто придет к нему на смену.

Официальное признание Сирийская национальная коалиция революционных и оппозиционных сил получила 12 декабря в ходе встречи "Друзей Сирии" в Марракеше, на которой присутствовали делегации из 130 стран мира. К моменту проведения мероприятия коалиция уже успела заручиться поддержкой ряда стран - Франции, Великобритании, Турции, а также государств Евросоюза и Персидского залива. Кроме того, накануне церемонии в Марокко объединение сирийских оппозиционеров признал Вашингтон, о чем сообщил лично президент Барак Обама (по плану это должна была сделать госсекретарь Хиллари Клинтон, однако она не смогла приехать в Марокко из-за болезни).

Признание противников Башара Асада со стороны большей части стран мира, и в особенности США, безусловно, носит знаковый характер. Как сочли некоторые СМИ, оно может означать скорое оказание повстанцам военной помощи и, возможно, даже проведение международной военной кампании. Ведь операция НАТО против ливийского лидера Муаммара Каддафи, закончившаяся его свержением в 2011 году, началась именно с легитимизации его противников.

Тем не менее события вокруг Сирии могут пойти по другому сценарию. Одна из основных причин - различия между ливийскими и сирийскими оппозиционерами. В случае с Ливией противников режима представлял Национальный переходный совет (НПС), который сложился почти сразу после начала восстания, собрав повстанцев, непосредственно участвующих в боях. Более того, у них была своя база внутри страны - Бенгази, который повстанцы отвоевали к моменту формирования совета.

В Сирии создать единое объединение антиправительственных сил удалось лишь спустя почти два года после начала войны. Еще весной 2011 года, когда восстание против Асада только набирало силу, аналитики подчеркивали разобщенность сирийской оппозиции. Именно этот факт оставался одной из основных причин того, что страны Запада и их союзники предпочитали не оказывать повстанцам практически никакой помощи: не было ясно, кому именно помогать.

Министры иностранных дел Марокко Саад-Эддин эль-Отмани (слева за столом), Саудовской Аравии Сауд аль-Файзал бин Адбулазиз аль-Сауд (в центре) и Франции Лоран Фабиус на встрече "Друзей Сирии" в Марракеше. Фото Reuters

При этом если объединение ливийских повстанцев было в значительной степени процессом стихийным, то сирийская коалиция, по сути, является вашингтонским проектом. Понимая, что разобщенные силы противников Асада не могут самостоятельно прийти к единству, США занялись их объединением. Результат был достигнут месяц назад - 12 ноября, но насколько он оказался удачным - большой вопрос. Несмотря на то что в состав коалиции вошли представители тех организаций, чьи люди непосредственно участвуют в боевых действиях, многие повстанцы в объединение не попали. Вместе с тем в коалиции присутствует довольно много экспатов, взявшихся руководить революцией из-за границы. Как опасаются эксперты, такая расстановка сил может сделать существование коалиции просто бессмысленным, поскольку у нее не будет реальной связи с антиправительственными силами.

Еще одно важное различие между войнами в Ливии и Сирии касается международной реакции. Ливийская кампания стала возможной благодаря решению Совета безопасности ООН, разрешившего установить над страной бесполетную зону. Между тем принять схожую резолюцию в отношении Сирии не дадут Россия и Китай, прочно стоящие на принципе невмешательства (во время голосования по Ливии обе страны воздержались). Впрочем, возможен вариант, при котором оппозиционная коалиция, ставшая легитимным представителем сирийского народа, может сама попросить о проведении международной операции. В этом случае санкции Совбеза ООН не потребуется. Однако, несмотря на признание оппозиции, те же США никак не обозначили дипломатический статус противников Асада. В частности, им не было предложено занять сирийское посольство в США. Не исключено, что, будучи в подвешенном состоянии, оппозиционный совет не сможет добиться иностранного вторжения.

Ситуацию осложняет тот факт, что неоднородность антиправительственных сил в Сирии дает повод Вашингтону воздерживаться от поставок им оружия. Пока Белый дом отделывается лишь гуманитарной помощью и предоставлением невоенного оборудования - например, средств связи. Отказ же снабжать сирийских повстанцев вооружением в Вашингтоне объясняют опасениями, что оно может попасть в руки террористов. Впрочем, представления США о терроризме кардинально отличаются от видения самих оппозиционеров. На днях американские власти объявили о внесении в террористический список сирийской группировки "Аль-Нусра". Между тем сами повстанцы считают ее одним из самых успешных антиправительственных формирований, которому за последнее время удалось захватить несколько районов на севере Сирии.

Серьезность разногласий между коалицией и Вашингтоном демонстрирует открытое обращение, с которым на встрече в Марракеше выступил оппозиционный лидер Ахмад Муаз аль-Хатиб аль-Хасани (Ahmad Mouaz Al-Khatib Al-Hasani). В частности, он заявил о недопустимости внесения "Аль-Нусры", которую американцы также называют "Аль-Каедой в Ираке", в черный список. Однако американцы свое решение уже вряд ли изменят. Между тем оно вызвало волну возмущения и в самой Сирии - повстанцы запланировали на пятницу массовые антиамериканские манифестации.

Вообще, как отмечают обозреватели, антиамериканские настроения среди непосредственных участников боев с силами Асада уже не редкость. Бойцы не раз просили Вашингтон об оказании военной помощи в противостоянии с режимом, однако до сих пор они лишь слышат рассуждения о непродуктивности вмешательства. И хотя американцы и пригрозили Асаду серьезными последствиями, если тот решится прибегнуть к химическому оружию, тысячам сирийцев действия США могут уже не помочь.

Впрочем, на сегодняшний день ситуация такова, что помощь извне может и не понадобиться. С учетом темпов, с которыми повстанцы захватывают новые территории, нельзя исключать, что им удастся сокрушить режим Асада своими силами. Косвенным подтверждением того, что такой сценарий не рассматривается как невероятный, стало заявление заместителя министра иностранных дел России Михаила Богданова, сделанное им в четверг, 13 декабря. "Нужно смотреть фактам в глаза, тенденция как раз в том направлении, что режим и правительство в Сирии теряет все больше и больше контроля и все больше и больше территорий. К сожалению, нельзя исключать победы сирийской оппозиции", - признал дипломат. Одновременно он рассказал о подготовке эвакуации из страны россиян, счет которых в Сирии идет на тысячи. Правда, в российском посольстве в Дамаске сведения о количестве находящихся в стране сограждан не подтвердили.

Возможное крушение режима Асада может привести совсем к иным последствиям, нежели рассчитывают в Вашингтоне. Судя по нынешнему отношению повстанцев к США сирийцы могут отвергнуть новое правительство, созданное на основе оппозиционной коалиции, как навязанный из Белого дома проект. Опасения экспертов относительно будущего страны, наверное, лучше всего выразила Марина Оттэвэй (Marina Ottaway), специалист из Фонда Карнеги: "Я наблюдаю за освободительными движениями... уже 30 лет, и я не могу представить себе ситуацию, при которой правительство в изгнании могло бы взять верх над повстанцами внутри страны. Для того чтобы это получилось, потребуются невероятные усилия".
lenta.ru