Неоконсервативная Революция
Еврейская интеллигенция и формирование государственной политики
THE LEGACY OF THE TROTSKYITE RIGHT
Неоконсерваторы вышли в центр внимания с войной в Ираке. Как утверждает Джордж Пэкер в "Assassins’ Gate”," Война в Ираке всегда будет связана с термином "неоконсервативный"."Он был перехвачен
о том, что неоконсерваторы были существенным фактором в развязывании войны в Ираке. Некоторые комментаторы даже имели неосторожность отметить тесную связь между неоконсерваторами и целями израильских правых. Однако следует добавить, что, хотя роль Израиля и была отмечена, она никогда не получала особого внимания в основных средствах массовой информации. Это не является темой вечерних новостей или основных новостных программ. В результате связь между Израилем и неоконом воспринимается только тем небольшим меньшинством американцев, которое очень внимательно относится к новостям. Кроме того, ссылки в средствах массовой информации, как правило, кратки и не имеют существенного развития. Только за пределами кругов истеблишмента в таких местах, как пока еще не подвергшийся цензуре Интернет, те, кому нечего терять, утверждают, что Соединенные Штаты ведут войну на Ближнем Востоке для продвижения интересов Израиля. В марте 2006 года два ведущих ученых в области международных отношений-Джон Миршаймер из Чикагского университета и Стивен Уолт, профессор международных отношений и академический декан Гарвардского университета Джон Ф. Школа правительства Кеннеди выпустила свою 82-страничную потрясающую статью " израильское лобби и внешняя политика США”, которая включала презентацию неоконов как движущей силы войны в Ираке.
Все это зашло слишком далеко для просионистов и паладинов истеблишмента политкорректности, которые провозгласили такую идею заговорщической и означающей окончательное преступление на почве ненависти -”антисемитизм"."Клейма" антисемитизма " достаточно, чтобы подавить дискуссию и ученость, таким образом, это исключает подлинную свободу расследования в любой области, которая может быть заклеймена этим смертоносным ярлыком. Чтобы избежать подобных проблем, ни один американский журнал не осмелился опубликовать эссе Миршеймера/Уолта. Скорее, исследование было подхвачено только лондонским книжным обозрением, которое выпустило сокращенную версию. В Соединенных Штатах он остается только в качестве "рабочего документа" на веб-сайте Гарвардского факультета.В то время как американские мейнстрим-СМИ в основном игнорировали этот вопрос, просионистский смирбунд запустил огненную бурю брани против двух ранее уважаемых ученых, которых обвиняют в фабрикации всей идеи любого произраильского лобби, влияющего на американскую политику из-за их предполагаемой антисемитской мотивации.
Что касается идеи о влиянии неоконсерваторов на американскую политику в войне с Ираком, то утвержденная политкорректная линия выглядит примерно так: неоконсерваторов не существует, они являются плодом воображения заговорщиков. И если есть несколько неоконов здесь и там, они не могут быть евреями или ориентированы на Израиль. И, безусловно, эти немногие неоконы, если они существуют, не могут быть достаточно сильными, чтобы влиять на американскую внешнюю политику.
Скорее, война, как нам говорят, возникла из плодородных умов Дика Чейни, Дональда Рамсфелда и даже Джорджа Буша-младшего, насколько это вообще возможно. То, что каким-то образом план администрации Буша был точно таким же, как и план неоконов (или то, что люди обычно называют неоконами), существовавший до войны, не рассматривается. То, что президент Буш признает, что он не читает газет и не смотрит телевизионные новости, но полагается на своих умных советников, которые, как правило, были неоконами, остается невысказанным.
Также официальная правда не указывает на то, что Чейни был тесно связан с влиятельными организациями неоконов в течение многих лет. Он был членом Совета советников Еврейского института по вопросам национальной безопасности (JINSA), членом Совета попечителей Американского института предпринимательства (AEI) и одним из основателей неоконсервативного проекта для нового американского века (PNAC). Следует также отметить, что жена Чейни Линн Чейни, возглавлявшая Национальный Фонд гуманитарных наук при президентах Рейгане и Джордже Буше, была престижным членом AEI. Именно Чейни сыграл главную роль в привлечении неоконов в администрацию Буша II и сотрудничал с ними, чтобы сделать повестку дня ближневосточной войны неокона реальной американской политикой.
Конечно, слева нам постоянно говорят, что причиной войны была нефть, игнорируя тот факт, что нефтяные интересы никогда не подталкивали к войне и фактически стремились положить конец санкциям как в отношении Ирака, так и Ирана. Примером тому служит тот факт, что Джордж Буш-старший и его друзья, такие как бывший госсекретарь Джеймс Бейкер и советник по национальной безопасности Брент Скоукрофт, имевшие более тесные связи с нефтяной промышленностью, чем кто-либо в администрации Буша II, были в лучшем случае холодны или, как Скоукрофт, публично выступали против войны в Ираке с самого начала. Дело в том, что повестка дня ближневосточной войны Буша радикально отличалась от традиционной американской политики на Ближнем Востоке, который был сосредоточен на поддержании стабильности в целях облегчения потока нефти, и, следовательно, политика неокона, как правило, провоцировала оппозицию со стороны членов элиты внешней политики/национальной безопасности.
» Кликните сюда для просмотра оффтоп текста.. «
В противовес этой дымовой завесе неоконсервативного отрицания появляется история неоконсервативного движения, рассказанная настоящим еврейским неоконом или, по крайней мере, близким неоконсерватором, что подтверждает большую часть тезиса о неоконсервативном влиянии. На самом деле, подтверждение влияния неокона появляется в самом названии автора Мюррея Фридмана: неоконсервативная революция: еврейская интеллигенция и формирование государственной политики. Фридман указывает, что действительно существовало неоконсервативное движение, которое было достаточно сильным не только для того, чтобы формировать американскую политику, но и для того, чтобы революционизировать американский консерватизм и американскую политику. Более того, он с радостью отмечает, что группа была в основном еврейской и отражает еврейские интересы. Короче говоря, Фридман говорит о том же, что и грозный Кевин Макдональд, с той лишь разницей, что его рассказ весьма похвален. В своем заключении Фридман предполагает, что мотивация неоконсерваторов проистекает из благотворного импульса, присущего иудаизму: ”идея о том, что евреи были созданы на земле, чтобы сделать ее лучше, возможно, даже святым местом, продолжает формировать их мировоззрение и мировоззрение многих их единоверцев.”
Фридман был тесно связан с неоконами и тем более с более широким сообществом организованного еврейства. Фридман, умерший в мае 2005 года в возрасте 79 лет, был профессиональным историком, который служил директором Американского еврейского комитета в середине Атлантики. Следует отметить, что американский еврейский комитет издает журнал Commentary, который под редакцией Нормана Подгореца был оригинальным флагманом неоконсервативного движения. После выхода на пенсию из АЕК, Фридман служил директором Майер и Розалин Файнштейн центр американской еврейской истории в Университете Темпл с момента его создания в 1990 году.
В отличие от обычных рассказов о происхождении неоконсерватизма—движения либеральных и левых евреев вправо в конце 1960—х-начале 1970-х годов-Фридман посвящает раннюю часть книги теме значительного еврейского присутствия в консерватизме до неоконсервативного движения, в отличие от традиционного взгляда, что евреи исторически были слева. ” Среди шибболетов, которым следует бросить вызов с самого начала, - пишет Фридман, - есть тот, кто считает, что либерализм был взращен в костях американского еврейства ... На самом деле, всегда была нить консервативной еврейской мысли, которая была мало замечена.Более того, Фридман отмечает присущие самому иудаизму тенденции консерватизма—этноцентризм, признание частной собственности и богатства, традиционализм. Фридман даже затрагивает табуированную тему евреев и черного рабства, когда отмечает, что " многие еврейские лидеры были также консервативны в вопросе рабства; относительно немногие присоединились к аболиционистам, и многие, фактически, выступили против них.”
В первые десятилетия XX века система голосования евреев была неоднозначной. В то время как многие из новых восточноевропейских еврейских иммигрантов были что касается социализма, то влиятельное еврейское руководство Германии было консервативным и республиканским. С приходом нового курса Франклина Д. Рузвельта основная масса американских евреев превратится в либеральных демократов, а некоторые пойдут еще дальше влево. В эпоху после Второй мировой войны евреи стали очень влиятельными в американской культуре, и эти еврейские интеллектуалы характеризовались отчуждением от Американского общества и от своих собственных еврейских традиций. Это способствовало тому, что они приняли политическую левизну.
В эпоху после Второй мировой войны американские евреи были более политически активны, чем до сих пор, играя ведущую роль в работе по ликвидации расовой и этнической дискриминации в Соединенных Штатах. Фридман пишет ”что " евреи и еврейские организации стали первопроходцами во многом того, что станет революцией гражданских прав.Точно так же евреи сыграли бы главную роль в устранении христианства из государственного сектора.
В то время как евреи были преимущественно левыми, Фридман указывает, что был ряд еврейских мыслителей, ”забытых еврейских крестных отцов”, которые внесли заметный вклад в зарождающееся после Второй мировой войны консервативное движение, ссылаясь на таких людей, как Лео Штраус, Уилл Герберг, Мюррей Райскинд, Ральф де Толедано, Фрэнк Ходоров, Айн Рэнд, Мюррей Ротбард, Милтон Фридман и Фрэнк С.
Фридман, несомненно, прав, описывая существенное еврейское присутствие в консерватизме после Второй мировой войны, однако, казалось бы, не было большой связи между этими еврейскими консерваторами и неоконсерваторами, кроме того, что они, как и неоконы, считались консерваторами. Во-первых, еврейские консерваторы до неокона отличались от неоконов тем, что они пришли к консерватизму как индивидуумы, а не как отдельная группа. За некоторыми исключениями, поскольку Айн Рэнд была значительной, они ассимилировались в существующую форму консерватизма или либертарианства, в отличие от создания чего-то нового и отличного. Более того, они не сознательно продвигали интересы, которые можно было бы назвать еврейскими. (Лео Штраусс может быть исключением здесь). Поэтому представляется, что евреи были многочисленны в консервативном движении после Второй мировой войны просто потому, что евреи многочисленны в интеллектуальном классе.
Несмотря на то, что Фридман указывает на существование евреев на самом высоком уровне консерватизма после Второй мировой войны, а также на усилия Уильяма Ф. Бакли и его национального обзора по очистке людей, считающихся экстремистскими и сомнительными из рядов консерватизма, он по-прежнему представляет консервативное движение 1950-х и 1960-х годов как запятнанное антисемитизмом. Фридман пишет, что
консервативное политическое движение оставалось далеко за пределами мейнстрима. Такие откровенно антисемитские фигуры, как Джеральд Уинрод, Джеральд Л. К. Смит и Мервин Харт, а также Роберт Уэлч, основатель Правого экстремистского общества Джона Берча,-все они утверждали, что являются консерваторами. Они дали движению фанатичный и реакционный образ в то время, когда воспоминания о расизме Гитлера были еще свежи.
Делая эту оценку, Фридман, по-видимому, отбросил свой более научный анализ консервативного движения, чтобы принять некоторые из пропагандистских тактик выдающейся стяжки 1964 года против консерватизма, опасности справа, Арнольдом Форстером и Бенджамином Р. Эпштейном, видными руководителями Антидиффамационной лиги. Это изображение сильно преувеличивает степень антисемитизма в консервативном движении до неокона. Уинрод, Смит и Харт были фигурами второстепенными; Роберт Уэлч и общество Джона Берча не были антисемитами. Основные интеллектуальные консерваторы Бакли очистили этих маргинальных личностей, а также других, кто мог быть слишком конспиративным, сегрегационистским, изоляционистским и культовым, чтобы создать более респектабельный консерватизм. И то, что” мистер консерватор " Барри Голдуотер, еврей по происхождению, будет не просто республиканским политическим знаменосцем, но и героическим идолом консерваторов, казалось бы, опровергает любую значительную степень антисемитизма.
Однако можно объективно утверждать, что, хотя до неоконсервативное движение не было враждебно евреям, оно открыто не отстаивало еврейские интересы. Например, защита националистического китайского правительства на Тайване была заявленной консервативной целью; защита Израиля-нет. Таким образом, позиция Фридмана, по-видимому, заключалась в том, что право Бакли-Голдуотера было улучшением по сравнению с тем, что существовало до сих пор, но что переход к неоконсерватизму будет дополнительным шагом вверх по эволюционной лестнице. "Короче говоря, еврейские неоконы, - пишет Фридман, - проложили путь к сглаживанию шероховатостей консерватизма.В значительной степени эта эволюция включала переход от недискриминации по отношению к евреям к позитивному восприятию еврейских интересов.
Фундаментальное замечание Фридмана о тех, кто стал неоконсерваторами, состоит в том, что они не стали традиционными консерваторами. Вместо того чтобы занять традиционные американские консервативные позиции, они фактически изменили содержание консерватизма по своему вкусу. Короче говоря, неоконсерваторы были кем угодно, но только не теми жесткими правыми, какими их иногда считают левые критики. Неоконсерваторы поддерживали современное государство всеобщего благосостояния, в отличие от традиционных консерваторов, которые подчеркивали малое правительство, права штатов и относительно свободный капитализм. Неоконсерваторы отождествляли себя с либеральной политикой Франклина Делано Рузвельта и даже Линдона Джонсона, бете-нуаров традиционных консерваторов, хотя и отвергали большую часть мультикультурализма и групповых прав более позднего либерализма. ” Неоконсервативный импульс, - утверждает Мюррей Фридман, - был спонтанной реакцией группы либеральных интеллектуалов, в основном евреев, которые стремились сформировать собственную точку зрения, стоя в стороне от более традиционных форм консерватизма.Они существенно отличались от традиционных консерваторов: ”неоконы были прямыми потомками просвещения; их идеи включали свободный рынок, демократию, индивидуализм, равные права и, позднее, марксистские теории классовой борьбы и большего государственного вмешательства в общество.”
Термин” неоконсервативный " был придуман социалистом Майклом Харрингтоном как насмешливый термин для левых и либералов, которые мигрировали вправо. Многие из неоконсерваторов первого поколения были первоначально либеральными демократами или даже социалистами и марксистами, часто троцкистами. Большинство из них родились в Нью-Йорке и были евреями. Они переместились вправо в 1960-х и 1970-х годах, когда Демократическая партия перешла на антивоенную левую сторону. Двенадцать Еврейская природа неоконсерваторов вполне очевидна. Те индивидуалы, которые стали неоконсерваторами, были достаточно проницательны, чтобы увидеть, что в 1960—х либералы и левые отождествляли себя с проблемами-групповыми квотами, антиамериканизмом, причинами третьего мира—которые были склонны наносить вред коллективным интересам еврейства.
Когда неоконсерваторы впервые появились в начале 1970—х годов, они работали в основном через Демократическую партию-они стремились бороться с левой ориентацией, которая позволила Джорджу Макговерну стать демократическим президентским знаменосцем в 1972 году. Макговерны были не просто против американского военного вмешательства во Вьетнам, они были против продолжения холодной войны с ее глобальной оппозицией коммунизму и сопутствующими ей огромными военными расходами. Однако сокращение военных расходов, к которому они стремились, имело бы негативные последствия для Израиля, зависящего от американской военной помощи, особенно с учетом того, что коммунистические страны и левый мир были нацелены на него как на идеологического врага. ” Все больше и больше,—утверждает Фридман,—неоконы приходили к убеждению, что способность еврейского государства выжить-фактически, воля еврейской общины выжить-зависела от американской военной силы и ее вызова Советскому Союзу, главному покровителю арабских стран на Ближнем Востоке.”
Первым политическим проявлением неоконсерватизма стала коалиция За демократическое большинство, сформированная в 1972 году, когда большинство неоконсерваторов лелеяли надежду вернуть себе Демократическую партию и американский либеральизм и все еще смотрели на Республиканскую партию как на чуждое образование. Фридман пишет, что в то время ”неоконы все еще ассоциировали консерватизм с гольфом, загородными клубами, Республиканской партией, крупным бизнесом—своего рода "гойским" братством—и с идеологическими позерствами правых фанатиков. Они считали, что традиционные консерваторы мало сочувствуют обездоленным и отверженным в обществе. Они считали себя несогласными либералами, "детьми депрессии", как заявила Мидж Дектер, которые "сохранили определенную преданность духу нового курса".’”
В 1970-е годы, политические знаменосцев неоконсерваторов оказались сенаторы Роберт Х. ”скуп” Джексон (Д-ва.) и Даниэль Патрик Мойнихан (D-N. Y.). Неоконсерваторы в основном хотели вернуться к антикоммунистической позиции холодной войны, примером которой был президент Гарри Трумэн (1945-1953), который держал власть через администрацию Линдона Б. Джонсона (1963-1969). Но такая антисоветская Коммунистическая позиция была дискредитирована среди основных либеральных демократов вьетнамской неразберихой. В то время как неоконсерваторы были в отличие от либералов Макговерна в Демократической партии, которых они считали слишком симпатичными к коммунизму и радикальным левым идеям, они не отождествляли себя с внешней политикой основных республиканцев. Скорее, неоконсерваторы избегали аккомодационной политики Генри Киссинджера по разрядке напряженности с Советским Союзом, с ее акцентом на мир через переговоры, контроль над вооружениями и торговлю, которую подталкивали администрации Никсона и Форда. Они рассматривали политику разрядки как пораженческую и слишком черствую по отношению к нарушениям прав человека в коммунистических странах.
Неоконсерваторы оставались лояльными демократами в 1976 году и с надеждой смотрели на президентство Джимми Картера. Но неоконсерваторы вскоре поняли, что Картер, похоже, не видит серьезной советской экспансионистской угрозы. С точки зрения неокона, Советский Союз продвигался по всему миру, в то время как Картер, казалось, не имел желания сопротивляться.
Более того, Картер проводил политику, которая шла прямо против того, что неоконсерваторы считали еврейскими интересами, особенно в его неспособности обеспечить достаточную поддержку Израилю. Что особенно вызвало неоконсервативное возмущение, так это сообщение СМИ о том, что посол ООН Эндрю Янг провел секретную встречу в Нью-Йорке с наблюдателем Организации Освобождения Палестины. Появились сообщения, что израильская разведка записала разговор дипломатов и передала его американской прессе. Переговоры с ООП были нарушением американской политики. Янг был одним из выдающихся черных лидеров в Америке, а черные составляли ключевую часть избирателей Картера. Столкнувшись с сильными протестами евреев, Картер заменил Янга в ООН, но его преемник Дональд Макгенри поддержал резолюцию Совета Безопасности, объявляющую Иерусалим оккупированной территорией и обвиняющую Израиль в чрезвычайных нарушениях прав человека, что привело к дальнейшему возмущению евреев. В результате Фридман пишет: "Картер...рассматривался неоконами как принципиально враждебный Израилю.К концу правления Картера неоконсерваторы махнули рукой на Демократическую партию и были готовы изменить партийную лояльность.
Политической трансформации тех, кто стал неоконов был запечатлен Норман Подгорец и журнал комментария, который он редактировал в течение 35 лет до своей отставки в 1995 году. Цель комментария, финансируемого американским еврейским комитетом, состояла в том, чтобы рассматривать политику и культуру с еврейской точки зрения. Подгорец превратил журнал в неоконсервативную публикацию, предлагая место для написания многим, кто будет ведущими фигурами в движении. По иронии судьбы, когда Подгорец впервые стал редактором, он объединился с новыми левыми радикалами, которые громко выступали против войны во Вьетнаме. Фридман пишет, что под редакцией Подгореца ”комментарий " стал, пожалуй, первым журналом, который обратил серьезное внимание на радикальную идеологию. Однако к 1967 году Подгорец начал движение вправо, а к 1970 году его обращение к неоконсерватизму было завершено.”
Фридман отмечает, что Подгорец, как и большинство, кто тяготел к Неокон- серватизм не останавливался на еврейских интересах и судьбе Израиля до второй половины 1960-х и 1970-х годов, когда его ”чувство собственного еврейства усилилось.Фридман пишет ”что "центральным элементом в эволюционирующих взглядах Подгореца, который вскоре стал его и многих неоконсерваторов руководящим принципом, был вопрос: "Хорошо ли это для евреев", - название февральского комментария 1972 года.” иллюстрирующих этот больший акцент на еврейских интересов, Фридман отмечает, ”статьи и комментарии теперь пришли, чтобы подчеркнуть угрозу для евреев и безопасности еврейского государства. К 1980-м годам почти половина работ Подгореца по международным делам была посвящена Израилю и этим опасностям.”
После разочарования в Джимми Картере неоконы пришли к выводу, что успеха в Демократической партии добиться невозможно, и потянулись к республиканцам. Там они нашли родственные души среди стойкого антикоммунистического консервативного крыла этой партии, которое также было разочаровано политикой разрядки администрации Никсона и Форда. Только среди правых республиканцев все еще оставалась твердая поддержка идеи о том, что советский коммунизм был злым, безжалостным идеологическим врагом-позиция, которую общепринятая мудрость того времени считала устаревшей и нелепой.
Будучи принятыми консервативными республиканцами в качестве ценных интеллектуальных союзников, неоконсерваторы совершили свой важный сдвиг как раз в тот момент, когда самый успешный правый республиканец современной эпохи, Рональд Рейган, выиграл президентские выборы 1980 года. "Победа Рейгана на выборах, - пишет Фридман, - обеспечила неоконам их версию Камелота Джона Ф. Кеннеди. "Комментатор" стал любимым политическим журналом Белого дома, и около шестидесяти членов КПД были наняты для работы на нового президента.”
Несмотря на то, что неоконсерваторы были новичками в консервативном лагере, они смогли найти места в администрации Рейгана в областях национальной безопасности и внешней политики, хотя и не на уровне Кабинета Министров. Фундаментальной причиной их успеха, которую Фридман не смог выявить, было то, что неоконсерваторы обладали авторитетом и респектабельностью. Тот факт, что они недавно заняли либеральные позиции, укрепил их авторитет в правящих кругах. Их было нелегко игнорировать или высмеивать, как и многих маргинализированных традиционных консерваторов. Политические стратеги Рейгана верили, что неоконы могут служить эффективными публичными выразителями административной политики. Двадцать один Неоконы сыграли значительную роль в успехе политики Рейгана. Фридман пишет:” неоконы,-считает Фридман, - укрепили жесткие взгляды Рейгана на международный коммунизм и обеспечили большую часть идеологической энергии администрации, придав революции Рейгана ее окончательную изощренность.’”
Значительные неоконсерваторы в администрации Рейгана включали Ричарда Перла, помощника министра обороны по международной политике безопасности; Пола Вулфовица, помощника госсекретаря по делам Восточной Азии и Тихого океана, а затем посла в Индонезии; Эллиота Абрамса, помощника госсекретаря по правам человека, а затем помощника госсекретаря по делам полушария, где он играл центральную роль в оказании помощи Контрас в деле Иран-Контрас, за которое он был обвинен; Джин Киркпатрик, посла в Организации Объединенных Наций; Кеннет Адельман, директор Агентства по контролю над вооружениями и разоружению; Ричард Пайпс, член Совета национальной безопасности по делам СССР и Восточной Европы; и Макс Кампельман, посол и глава делегации Соединенных Штатов на переговорах с Советским Союзом по ядерному и космическому оружию.
В администрации Рейгана неоконсерваторы объединились с воинствующими правыми антикоммунистами и боролись с республиканскими элементами, чтобы сформировать жесткую антисоветскую внешнюю политику. Неоконсерваторы были на переднем крае давления на военное наращивание Рейгана и снятие акцента на соглашениях о контроле над вооружениями, которые были центральным элементом внешней политики предыдущих администраций, как республиканских, так и демократических.Двадцать три
Фридман изображает неоконов как основную силу во внешней политике Рейгана. Например, он пишет ”что "хотя Рейган заложил основу" доктрины Рейгана " в своей Вестминстерской речи в Лондоне 8 июня 1982 года (фраза была детищем Чарльза Краутхаммера, еще одного из появляющихся неоконов), фактическое вещество не появилось...еще через год в НРД ДД-75 документ в значительной степени разработал Ричард Пайпс.Из всех неоконов, формирующих внешнюю политику Рейгана, Фридман считает Ричарда Перла самым влиятельным. ” В формировании политики администрации Рейгана решающую роль сыграли такие фигуры, как Киркпатрик, Ростоу, Подгорец, Пайпс и Перл", - пишет Фридман. - К концу восьмидесятых годов сама сила идей Перла и яростная энергия, с которой он их продвигал, сделали его, возможно, центральной фигурой здесь, за исключением самого Рейгана.”
В отличие от давней американской оборонительной стратегии холодной войны, направленной на сдерживание советского коммунизма, неоконсерваторы стремились дестабилизировать советскую империю и ее союзников. Они не изобрели эту стратегическую доктрину, зародившуюся у таких выдающихся консервативных мыслителей, как Джеймс Бернем и Роберт Штраус-хупе. Целью этой стратегии было фактически нанести поражение Советскому Союзу, а не просто достичь тупика, который был бы лучшим, что можно было бы получить путем оборонительного сдерживания. Но, не будучи инициаторами наступательной стратегии "холодной войны", неоконы были первыми, кто успешно способствовал ее осуществлению. Двадцать шесть Интересно, что Фридман уделяет гораздо больше места американской деятельности в Центральной Америке по устранению просоветского Сандинистского режима в Никарагуа, чем их успешным усилиям по оказанию эффективной военной помощи боевикам Исламские афганские "борцы за свободу"в своей борьбе с советской оккупацией. Последнее событие лучше отражает агрессивно-ориентированную стратегию холодной войны Рейгана и сыграло большую роль в подрыве реальной советской власти, что привело к ее поражению в холодной войне. Фридман трубит о том, что политика администрации Рейгана привела к победе в холодной войне. Возможно, отсутствие дискуссии по Афганистану объясняется тем, что неоконсерваторы теперь изображают этих самых воинственных мусульман как смертельную угрозу Америке и всему миру.
Обсуждая неоконсервативную ориентацию администрации Рейгана, Фридман заходит так далеко, что описывает Рейгана как ”подлинного неокона” и указывает на его сходство с неоконами. ” Большую часть своей жизни он был либерал-демократом", - утверждает Фридман. - Он вступил в Республиканскую партию только в 1962 году. Эти сходства, однако, в основном поверхностны и на самом деле неискренни. Антикоммунистический Рейган фактически пришел поддержать Ричарда Никсона над демократом Хелен Гахаген Дуглас на пост сенатора США в 1950 году. В 1952 и 1956 годах он выступал как демократ за Эйзенхауэра. В 1960 году он агитировал за Никсона как демократ. С 1954 по 1962 год Рейган работал в General Electric, проводя еженедельные телесериалы компании и произнося корпоративные речи, восхваляющие систему свободного предпринимательства. Короче говоря, Рейган был консерватором, сторонником свободного рынка, антикоммунистом и лишь номинально демократом более 10 лет, прежде чем официально сменил партию в 1962 году. Смена Рейгана была только с точки зрения партийной идентификации, а не с точки зрения убеждений. Это вряд ли похоже на либеральный или левый фон неоконов. Когда Рейган официально вступил в Республиканскую партию, он защищал Голдуотера в то время, когда неоконы прочно стояли в лагере Линдона Б. И, несмотря на его позитивные взгляды на евреев и Израиль, нет никаких доказательств того, что еврейские проблемы играли какую-либо значительную роль в политическом мышлении Рейгана. Короче говоря, Рейган был кем угодно, но только не ”настоящим неоконом".”
Поскольку неоконсерватизм был совершенно иным для традиционного консерватизма, их движение в консервативный лагерь было не без трудностей. И Фридман обсуждает оппозицию от традиционных консерваторов, которые стали известны как палеоконсерваторы, к тому, что Фридман описывает как ”попытку неокона захватить все консервативное движение."28 существенным" источником трений между этими двумя группами были их различные взгляды на Израиль. Многие правые считали, что поддержка, которую неоконы оказывали Израилю, отражала причудливый демократический глобализм, а не искреннюю заботу об американских интересах.”
Хотя основная мысль Фридмана заключается в том, что неоконы изменили консерватизм, он также утверждает, что неоконы двигались в этом процессе вправо. "Со временем неоконы и более традиционные консерваторы, если не палеос, позже были представлены наиболее заметно Пэтом Бьюкененом...придвинулись ближе друг к другу. Неоконы подхватили ряд традиционалистских тем. [Мидж] Дектер часто критиковал феминистские и гей-движения.Казалось бы, здесь Фридман просто неверно о каких-либо значительных политических изменениях в неоконах. Нет никаких свидетельств того, что неоконы или либералы до 1970-х годов когда-либо поощряли гомосексуализм или феминизм в его недавней форме. Короче говоря, эти данные не дают ничего, чтобы показать, что они приняли правые взгляды, а просто то, что неоконы остались верны своему происхождению в сопротивлении контркультуре. В неоконсерватизме с самого начала были консервативные элементы, иначе не было бы смысла изображать их консервативными вообще.
Фридман изображает изменения в консерватизме, вызванные неоконами, в очень позитивном свете. "Неоконсервативные интеллектуалы, - пишет Фридман, - завершили модернизацию, начатую Уильямом Ф. Бакли, когда он создал National Review в 1955 году. Они не только расширили его видение, но и помогли сделать его приемлемым для большего числа американцев. При этом они выдвинули множество идей и аргументов, позволивших ей конкурировать и одержать победу над преобладающими интерпретациями предшествующих пятидесяти лет.”
Как упоминалось ранее в этом обзоре, Фридман определяет влияние неоконсерватизма очень похоже на Кевина Макдональда, хотя и с совершенно другой точки зрения. Макдональд пишет ”что " интеллектуальным и кумулятивным эффектом неоконсерватизма и его нынешней гегемонии над консервативным политическим движением в Соединенных Штатах (достигаемой отчасти его большим влиянием на средства массовой информации и среди фондов) было смещение консервативного движения к центру и, по сути, определение границ консервативной легитимности. Ясно, что эти пределы консервативной легитимности определяются тем, противоречат ли они интересам конкретно еврейской группы в минимально ограничительной иммиграционной политике, поддержке Израиля, глобальной демократии, оппозиции квотам и позитивным действиям и так далее. Примечательно, что Макдональд считает, что " этническая повестка дня неоконсерватизма также может рассматриваться в их продвижении идеи о том, что Соединенные Штаты должны проводить в высшей степени интервенционистскую внешнюю политику, направленную на глобальную демократию и интересы Израиля, а не на конкретные национальные интересы Соединенных Штатов.”
Консерватизм можно считать успешным, как это делает Фридман, только если радикально изменить его смысл. За последние 30 лет были приняты де-факто дискриминационные квоты для групп; беглая незаконная иммиграция, которая трансформирует культурную, языковую и расовую основу Соединенных Штатов; мультикультурализм в отличие от западной культуры; гомосексуализм до гомосексуального "брака"; феминизм до большой нехватки рождения; ненужная глобальная война; ускорение дефицита правительства; уменьшение гражданских свобод; огромное расширение власти федерального правительства. Многое из этого можно было бы рассматривать как прогресс с либеральной точки зрения, но это абсолютный кошмар с точки зрения традиционного неоконсерватизма 1970 года.
"Самоубийство Запада" Джеймса Бернема, опубликованное в 1964 году, стало классикой среди консерваторов движения, определив либерализм как ”идеологию западного самоубийства"."Бернем вскипятил вопрос, стоящий перед Америкой и Западом до самых основ. Как резко выразился Бернем, " главная проблема, стоящая сегодня перед западной цивилизацией и перед ее государствами-членами, - это выживание.” И он видел гибель западной цивилизации в ближайшем будущем. Либерализм, по мнению Бернхема, был умонастроением, которое примиряло западные народы со смертью их культуры и цивилизации.
Патрик Бьюкенен представил обновленное выражение позиции Burnhamite в смерти Запада, опубликованное в 2001 году. В то время как Бернем был основным консерватором National Review, выражение сопоставимой точки зрения Бьюкенена вывело его за рамки сегодняшнего консервативного движения. Как пишет Фридман, " Бьюкенен-это возврат к старой, антисемитской и экстремальной форме консерватизма. Однако после безуспешной попытки Бьюкенена выдвинуть свою кандидатуру от республиканцев в 1992 году, утверждает Фридман, " он практически исчез из американской политической жизни. Фридман пишет,что кампания Бьюкенена 1992 года вполне могла быть "последним ура" правых.”
Теперь давайте сделаем объективное, аналитическое суждение. Бьюкенен был одной из последних крупных фигур, указывающих на то, что западная цивилизация умирает. Проблемы гораздо серьезнее, чем в 1964 году, когда Бернем писал "самоубийство Запада". В 1964 году забота о выживании Запада считалась уместной для основных консерваторов. В настоящее время утверждение о том, что Запад следует защищать, является табу. И только кто-то вне консервативного мейнстрима осмелился бы поднять эту тему.
Означает ли это, что неоконсерватизм, как и либерализм, сознательно или бессознательно стремится к уничтожению Запада? Это не так. Неоконы, которые высказываются по этому вопросу, обеспокоены недавними социальными и культурными событиями. Однако энергия, которую они тратят на защиту Запада, уступает их акценту на Израиль и конкретно еврейские интересы. Чтобы преследовать эти первичные интересы, они сочли необходимым подчинить себе то, что, по-видимому, является доминирующими силами сегодня. Таким образом, неоконсервативизм неуклонно движется влево, чтобы оставаться жизнеспособным в обществе, которое всегда двигалось влево. Однако, приспосабливаясь к этой тенденции влево, неоконы смогли успешно продвигать свою военную повестку дня для продвижения Израиля на Ближнем Востоке, хотя политика неоконов на Ближнем Востоке, казалось бы, диаметрально противоречит фундаментальным антизападным взглядам либерализма. В результате мы имеем отклонение правительства Соединенных Штатов, проецирующего свою власть за границу и (предположительно) продвигающего западные ценности—короче говоря, участвующего в том, что кажется миру американским империализмом—одновременно позволяя западной цивилизации рухнуть у себя дома.
В то время как выживание традиционного американского правительства и общества находится под большей угрозой, чем когда-либо, очевидно, что неоконсервативное движение процветает и является более влиятельным, чем когда-либо. ” Самым прочным наследием неоконсерватизма, - пишет Фридман, - было создание нового поколения очень влиятельных молодых консервативных еврейских интеллектуалов, общественных активистов и союзников. Когда движение началось в начале 1970-х годов, оно состояло примерно из двух десятков человек. Сегодня их число возросло до сотен человек, работающих в средствах массовой информации, мозговых центрах, политической жизни, правительстве и университетах....Их влияние ощущалось повсюду.Отсюда следует вывод, что если неоконсерватизм мог, как утверждает Фридман, влиять на внешнюю политику администрации Рейгана, то его способность влиять на политику администрации Буша II была намного больше. Попытка бесцеремонно отмахнуться от возможности того, что неоконы сыграли важную роль в развязывании войны в Ираке, просто не согласуется с общей картиной Фридмана о продвижении неоконсервативной власти и влияния.
И в то время как западная цивилизация в Америке разваливается, Фридман указывает, что молодые неоконы даже более привержены своему еврейскому наследию, чем первоначальное поколение, что, в свою очередь, очевидно для еврейской религии. "Интерес старшего поколения к религии, - пишет Фридман, - имел тенденцию быть более инструментальным; то есть это не было глубоко личным опытом.... Укрепление иудаизма, особенно среди молодежи, позволит преодолеть последствия ассимиляции и окажет поддержку воюющему Государству Израиль.Фридман продолжает, что " в противоположность этому, некоторые неоконы молодого поколения являются—или стали-традиционными или даже ортодоксальными евреями. Тридцать шесть Ирония книги Фридмана заключается в том, что она очень скупо описывает войну в Ираке и ближневосточную военную программу администрации Буша, которая сейчас нацелена на Иран. Очевидно, что это ключевой вопрос, стоящий сегодня перед американцами. Но Фридман считает, что неоконы были влиятельными здесь, написав, что " неоконсерваторы будут иметь огромное влияние в администрациях Рональда Рейгана и Джорджа У. Куст. Сославшись на влияние более раннего поколения неоконов, Фридман отмечает, что ”следующее поколение неоконов—Пол Вулфовиц, Ричард Перл и сын Кристола Уильям (через свой собственный журнал The Weekly Standard)—помогли убедить президента Буша продолжить войну с терроризмом, вторгнувшись в марте 2003 года.Более того, Фридман, по-видимому, признает, что война с Ираком была главной целью неоконов. ” В конечном счете, - пишет Фридман в конце книги, - наследие неоконсерваторов будет зависеть от результатов войны в Ираке и ее последствий.”
Несмотря на схематичность его изложения американской войны в Ираке, Фридман, выявляя влияние неоконсерваторов и их идентичность с Израилем, дает картину неоконсерваторов, которая согласуется с идеей о том, что они служили движущей силой войны в Ираке. И Фридман подкрепляет то, что он говорит, обширными доказательствами, почерпнутыми в значительной степени из собственных слов неоконов. Что особенно примечательно в рассказе Фридмана, так это то, что он еврейский ученый, симпатизирующий неоконсерваторам, и его самого можно назвать неоконом. Его похвала неоконам относится даже к войне по Ираку. ” Что было новым и смелым в доктрине Буша и советниках неокона, которые продвигали ее вперед, так это то, что она признала, что эта страна уже находится в состоянии войны—новой войны, которую мы никогда не испытывали раньше", - пишет Фридман. "Основной предпосылкой этой войны, которую, как правило, запутывают дебаты об оружии массового уничтожения, было то, что мы намеревались изменить основную динамику на Ближнем Востоке, который несет ответственность за большую часть терроризма, с которым мы сталкиваемся. Решение нанести упреждающий удар, хотя и оскорбило некоторых наших предполагаемых союзников, привело к гуманной и успешной войне.”
Хотя верно, что неоконы открыто стремились к более масштабной ближневосточной войне, чтобы вызвать смену режима во всем регионе, которую они называют четвертой мировой войной, они продали войну американскому народу, как основанную на предполагаемой смертельной угрозе ОМУ Саддама. Такая угроза была особенно выдвинута фиктивной разведкой из отдела специальных планов Дугласа Фейта, который в значительной степени полагался на израильскую разведку и Национальный Конгресс Ирака Ахмеда Чалаби.
Однако следует признать, что, хотя Фридман упоминает о неоконсервативном толчке к войне в Ираке и их общей ближневосточной военной повестке дня, он не обсуждает интимные отношения неоконов с Израилем и то, как их ближневосточная повестка дня параллельна повестке дня правых ликудников, что является ключом к пониманию неоконсервативной политики. Фактически, большая часть неоконсервативного подхода к Ближнему Востоку, как можно видеть, возникла из мышления ликудников, которое было ориентировано на ослабление врагов Израиля в целях улучшения внешней безопасности Израиля и, в процессе, на прекращение поддержки внутреннего врага Израиля-палестинцев. Важной статьей в этом жанре была статья Одеда Йинона "стратегия для Израиля в 1980-е годы", которая появилась в периодическом издании Всемирной Сионистской Организации "Кивуним" (направления) в феврале 1982 года. Йинон призвал Израиль добиться распада региональных арабских государств и их фрагментации на мозаику этнических и сектантских группировок, которые никоим образом не могут противостоять израильской власти.
Ведущие неоконы-Ричард Перл, Дэвид Вурмсер, Дуглас Фейт—были настолько очарованы этим подходом, что в 1996 году предложили премьер-министру Израиля Нетаньяху аналогичный план под названием ”Чистый разрыв: новая стратегия обеспечения безопасности королевства”. В плане содержится призыв к Израилю использовать военные средства для реорганизации всего Ближнего Востока в интересах его безопасности; первым шагом будет ликвидация Саддама Хусейна.
Следует также отметить, что израильское правительство действовало в тандеме с неоконами в поддержку как войны с Ираком, так и последующей воинственной политики в отношении Ирана и Сирии.
Игнорируя тесную связь Израиля с войной в Ираке, Фридман продолжает описывать достижения войны: устранение Саддама и его приспешников и ”свободные выборы". Более того, он утверждает, что война позитивные "более широкие последствия", такие как согласие ливийского Муаммара Каддафи отказаться от ОМУ и разрешить инспекции. Сорок Фридман описывает победу Буша на перевыборах в ноябре 2004 года как настоящий референдум о войне. "Главной проблемой кампании была война с терроризмом, - утверждает Фридман, - и она, казалось, резонировала с избирателями. Для Фридмана утверждение электоратом внешней политики Буша оказалось " созвучным центральной посылке этой книги о том, что мы в настоящее время живем в любую эпоху консерватизма, оно далее признает роль неоконов в формировании стратегий и идей нашего времени.”
Учитывая обычный протест про-сионистские элементы, касающиеся какого-либо намека на произраильское влияние на американскую внешнюю политику, весьма примечательно, что эта книга была оценена в еврейских кругах или создания без каких-либо язвительное осуждение тезис Фридмана. Например, в рецензии в еврейской газете ”форвард "Гал Бекерман пишет, что" это факт, что как политическая философия неоконсерватизм родился среди детей еврейских иммигрантов и в настоящее время в значительной степени является интеллектуальной областью внуков этих иммигрантов. Бекерман утверждает, что " если в Америке и существует интеллектуальное движение, на изобретение которого евреи могут претендовать, то это неоконсерватизм.”
Реакция на работу Фридмана отражает странный феномен, в котором для нееврея совершенно табу обсуждать что-либо, предполагающее еврейскую власть, если подтекст хотя бы немного отрицательный; но если предмет поставлен в благоприятном свете, и Еврейский индивид является автором, всякая власть может быть приписана евреям. Работа, которая, возможно, занимает самое высокое место в этом жанре,-это широко известный "еврейский Век" Юрия Слезкина, в котором русский еврейский автор приписывает еврейскому влиянию самые мощные и влиятельные интеллектуальные и политические движения прошлого века, включая подъем и падение советского коммунизма.Обратите внимание, что описание Слепкиным масштабов еврейской власти на несколько порядков выходит за рамки простого наблюдения, что неоконы были движущей силой американской военной политики на Ближнем Востоке.
Но американское оруэлловское общество основано на закованном в железо ”двойственном мышлении”, так что респектабельные неевреи не осмелились бы цитировать такие научные еврейские труды, независимо от того, насколько они получили признание, для того, что можно было бы назвать ”антисемитскими” целями, так же, как они фактически изучили бы доказательства по любому табу. Таким образом, в то время как неоконсервативная революция Фридмана излагает сущность неоконсервативной власти и влияния, не следует ожидать, что эта информация проникнет в респектабельные круги при обсуждении причины войны Америки с Ираком и общей политики на Ближнем Востоке. На тех редких форумах, где официальная истина распространяется среди широких американских масс, санкционированные истеблишментом говорящие головы и другие уважаемые члены пандитократии будут продолжать болтать о существовании паутина безумных еврейских теорий заговора с участием воображаемой группы под названием неоконсерваторы.
Правый журнал The Occidental Quarterly (США):
https://www.toqonline.com/archives/v6n2/SneigoskiTOQV6N2.pdf
Сионизм, иудаизм, еврейство, Наука о еврействе (только статьи, без споров, комментариев)
Форум Точек.нет - общение без границ ! > Серьезности > История и Политика > CC/ОП (Совершенно Секретно. Особая Папка)
27.04.2019 - 11:44
244 
Тимур Сионизм, иудаизм, еврейство 27.04.2019 - 11:44
