Российская оппозиция Опции

[Ajax]

Эксклюзив

«Идейные враги» Ходорковский и ФБК работают через общую сеть фирм с оборотом €11 млн и обманывают свою аудиторию, выяснил RT.

Иноагенты Леонид Волков и Михаил Ходорковский в публичном пространстве разыгрывают неприязнь друг к другу и отрицают возможность объединения. Однако структуры экстремистского ФБК и беглого олигарха связаны сетью литовских фирм.

В реестре юрлиц Литвы RT обнаружил десять компаний с общими руководством, источниками финансирования, телефонами и юрадресами. 80 сотрудников этих фирм занимаются соцсетями на первый взгляд не связанных оппозиционных движений: «Навальный Live», «Ходорковский Live», «Открытые медиа» (все признаны нежелательными в РФ).

Согласно отчётам, ежегодно через эту сеть проходило около €11 млн (более 1 млрд рублей). Руководителем этих компаний — не формально, но по сути — является Ходорковский.

Заслуженный юрист России Иван Соловьёв считает, что через Ходорковского проще ставить задачи:

«ФБК, как и любое экстремистское сообщество, которое получает финансирование, маскируется от российского правосудия. Ходорковский очень ценен для них, потому что хорошо умеет маскировать денежные потоки и активы, используя трасты и посредников».

Ранее RT узнал, что ФБК в 2023 году получил €4,5 млн (447 млн рублей) от структур Ходорковского.

https://t.me/rt_russian/197452

[Ajax]

Свято место пусто не бывает
На смену канувшему Марку Израилевичу Гальперину, русскому националисту, пришёл Захар Саидович Ищенко, русский националист.



Прямо как у Аверченко. 100 лет назад.

«За столом в одной из комнат клуба сидели члены и, попивая сбитень, мирно беседовали.

— А и тошнехонько же тут, а и скучнехонько же, добрые молодцы, — заметил граф Стенбок.

— Ой, ты гой еси, добрый молодец, — возразил барон Кригс. — Не тяни хоть ты нашу душеньку. Не пригоже тебе тако делати...

— О, боже ж, как тошнехонько!


В это время в комнату вошел новый националист.

— Здравствуйте, господа! Записался нынче я в ваш союз. Принимаете?

Барон Кригс встал, поклонился гостю в пояс и сказал:

— Исполать тебе, добрый молодец.
— Чего-с?
— Говорю: исполать.

Гость удивился.

— Из... чего?
— Исполать, — неуверенно повторил барон Кригс.
— Из каких полать?
— Не из каких. Это слово такое есть... русское... Мы ж националисты.

— Какой черт, русское, — пожал плечами гость. — Это слово греческое... Еще поют «Исполайте деспота!».

— А не русское? Вот тебе раз.

Барон снова поклонился гостю в пояс и сказал:

— А и как же тебя, детинушка, по имени, по изотчеству? Как кликати, детинушка, себя повелишь?

— Какие вы... странные. Меня зовут Семен Яковлевич! Гм!.. Что это у вас, господа, такое унылое настроение?

Барон Шлиппенбах покачал головой и сказал:
— А и запала нам в душу кручинушка. Та ли кручинушка, печалушка. Бегут из того ли союза нашего люди ратные и торговые, аще скоро ни одному не остатися. А и могу ли я гостя дорогого посадити за скатерть самобранную и не почествовати ли гостюшку нашего ковшиком браги пенной?
— А и ловко придумано.
— То ли какую марку гость испить повелит?
— То ли брют-америкен.
— Дело! Эй, кравчий! А и тащи же ты сюда вина фряжского, того ли брют-америкену.

Подали шампанского. Когда вино запенилось в деревянных ковшах, барон Вурст встал и сказал:
— Не велите казнить, велите слово молвить!
— Не бойся, не казним! Жарь.

— То не заря в небе разгоралася, то не ратные полки на ворога нехрещенного двинулись! То я, барон Вурст, пью за то, чтобы матушка наша Россия была искони национальной и свято блюла заветы старинные! А и подниму я свою ендову, выпью ее единым духом за нашу матушку и скажу то ли слово вещее: канун да ладан...

— То ли дурак ты, братец. При чем тут канун да ладан?.. Нечто это к месту?

— Милль пардон! Я что-то, кажется, действительно... А это, знаете, так красиво: канун да ладан! Ma foi!

— О, русски народ — глюпи шеловек, - сказал один националист. - Ми тоже позавчерась пробовал сделайт искони русски свичай-обичай: лева ногой сморкаться. Эта таки трудни номер.
— Виноват, — возразил новоприбывший националист. — Вы немного напутали. Действительно, у русского народа есть такие выражения, но они имеют частицу отрицания «не». Говорят: «я тоже не левой ногой сморкаюсь», или: «мы не щи хлебаем».

— А, черт возьми, действительно, верно! Какой удар!

Из угла вдруг поднялся молчавший до сих пор угрюмый националист.
— А и куда же ты, детинушка, собрался?
— А и ну вас всех к черту. Думал я, что по-русски мы живем и разговариваем по-нашему, по-исконному, а тут тебе и по-греческому, и по-жидовскому, и щи лаптем хлебают, и левой ногой сморкаются... Исполать вам, гой еси, чтоб вы провалились.

— Пойдем и мы, — сказали двое мрачных людей. Вздохнули, потоптались на месте и ушли.

— И хорошо, что ушли, — воскликнул старшина. — Все равно не надежны были. Зато теперь остался самый настоящий националист, крепкий. Ребятушки, чем займемся?

— Да чем же... давайте телеграмму Плевицкой пошлем.

— А и дело говорите. Исполать вам. Пишите. «Ой-ты, гой еси, наша матушка Надежда ли Васильевна! Земно кланяемся твоему истинно национальному дарованию а молчим на мнагая лета тебе на здоровьица на погибель инородцам. Поднимаем ендову самоцветную с брагой той ли шипучей!»

— Подписывайтесь, детинушки! И все расписались:

— Барон Шлиппенбах. Граф Стенбок. То ли барон Вурст. Гой еси барон Кригс. А и тот ли жандармский ротмистр Шпице фон Дракен.

— Все подписались?

— Я не подписался, — застенчиво сказал новопоступивший националист.

— Так подписывайтесь же!

И он застенчиво подписал:

— Семён Яковлевич Хацкелевич, православный.