Роберт Рождественский Опции

[Ллуэллин]

Роберт Иванович родился 20 июня 1932 в алтайском крае.
Его отчество и фамилия — по отчиму.
После окончания гимназии в Омске поступил в Петрозаводский университет, где начинает писать стихи (первые напечатаны в 1950). Оставляет университет ради Литературного института им. А. М. Горького (1956)
Стихи Рождественского очень динамичны, несут глубокий смысл, ясны и понятны. Образы, используемые поэтом, чрезвычайно выразительны, практически визуальны.
Умер он 19 августа 1994 года. После смерти поэта вышел сборник «Последние стихи Роберта Рождественского».
________________________________________________________________________________

Ежедневное чудо - не чудо...

Ежедневное чудо --
не чудо
Ежедневное горе --
не горе.
Настоящее горе
другое.
И о нем говорить не хочу я.
Ежедневные блестки --
как ветошь.
Ежедневная ноша
не давит.
В ежедневные слезы
не веришь
Не тревожит.
Надоедает.
Лжет язык
в ежедневном застолье.
Бесконечные вопли
писклявы.
Постоянные вздохи --
не вздохи
Ежедневные клятвы --
не клятвы.
Ежедневная ссора --
не ссора...
Но,
над спелой росой
нависая,
вдруг встает
ежедневное солнце.
Ошарашивая.
Потрясая.
Ежедневной земли
не убудет...
И шепчу я,
охрипнув от песен:
пусть любовь
ежедневною
будет.
Ежедневной, как хлеб.
Если есть он.


Разговор со случайным знакомым

- Смотри, как дышит эта ночь.
Звезда, уставшая светлеть,
упала,
обожгла плечо...
- Чо?
- Смотри, как вкрадчивый туман
прижался
к молодой воде...
- Где?
- Он полночью поклялся ей,
он взял в свидетели
луну!..
- Ну?!
- Они сейчас уйдут в песок,
туда,
где не видать ни зги...
- Гы!..
- И ощутив побег реки,
в беспамятстве забьется ерш!..
- Врешь!..
- Да нет, я говорю тебе,
что столько тайн хранит земля,
березы, ивы и ольха...
- Ха!..
- А сколько музыки в степях,
в предутреннем дрожанье рос...
- Брось!
- Да погоди!.
Почувствуй ночь,
крадущийся полет совы,
сопенье
медленных лосих...
- Псих!..
- Послушай,
разве можно так:
прожить --
и не узнать весны,
прожить --
и не понять снега?.
- Ага!..

[Ллуэллин]

- Отдать тебе любовь?
- Отдай!
- Она в грязи...
- Отдай в грязи!..
- Я погадать хочу...
- Гадай.
- Еще хочу спросить...
- Спроси.
- Допустим, постучусь...
- Впущу.
- Допустим, позову...
- Пойду.
- А если там беда?
- В беду.
- А если обману?
- Прощу.
- "Спой!" - прикажу тебе..
- Спою.
- Запри для друга дверь...
- Запру.
- Скажу тебе: убей!..
- Убью.
- Скажу тебе: умри!..
- Умру!
- А если захлебнусь?
- Спасу.
- А если будет боль?
- Стерплю.
- А если вдруг - стена?
- Снесу.
- А если - узел?
- Разрублю!
- А если сто узлов?
- И сто.
- Любовь тебе отдать?
- Любовь.
- Не будет этого!
- За что?!
- За то, что
не люблю
рабов.


Над головой созвездия мигают..

Над головой
созвездия
мигают.
И руки сами
тянутся
к огню...

Как страшно мне,
что люди
привыкают,
открыв глаза,
не удивляться
дню.
Существовать.
Не убегать за сказкой.
И уходить,
как в монастырь,
в стихи.
Ловить Жар-птицу
для жаркого
с кашей.
А Золотую рыбку -
для ухи.


Приходит врач, на воробья похожий..

Приходит врач, на воробья похожий,
и прыгает смешно перед постелью.
И клювиком выстукивает грудь.
И маленькими крылышками машет.
-- Ну, как дела? --
чирикает привычно. --
Есть жалобы?.. --
Я отвечаю:
-- Есть.
Есть жалобы.
Есть очень много жалоб...
Вот, -- говорю, --
не прыгал с парашютом...
Вот, -- говорю, --
на лошади не ездил...
По проволоке в цирке не ходил...

Он морщится:
-- Да бросьте вы!
Не надо!
Ведь я серьезно...

-- Я серьезно тоже.
Послушайте, великолепный доктор:
когда-то в Омске
у большой реки
мальчишка жил,
затравленный войною...
Он так мечтал о небе --
синем-синем!
О невозможно белом парашюте,
качающемся
в теплой тишине...
Еще мечтал он
о ночных погонях!
О странном,
древнем ощущенье скачки,
когда подпрыгивает сердце к горлу
и ноги прирастают к стременам!..
Он цирк любил.
И в нем --
не акробатов,
не клоунов,
не львов, больших и грустных,
а девочку,
шагающую мягко
по воздуху,
спрессованному в нить.
О, как он после представлений клялся:
"Я научусь!
И я пойду за нею!.."
Вы скажете:
-- Но это все наивно... --
Да-да, конечно.
Это все наивно.
Мы --
взрослые --
мечтаем по-другому
и о другом...
Мечта приходит к нам
еще неосязаемой,
неясной,
невидимой,
неназванной, как правнук.
И остается в нас до исполненья.
Или до смерти.
Это все равно.
Мы без мечты немыслимы.
Бессильны.
Но если исполняется она,
за ней -- как ослепление --
другая!..
Исполнилось лишь самое начало.
Любовь исполнилась
и крик ребенка.
Исполнились друзья,
дороги,
дали.
Не все дороги
и не все друзья, --
я это понимаю!..

Только где-то
живут мечты --
наивные, смешные, --
с которых мы и начали мечтать.
Они нам в спины смотрят долго-долго --
вдруг обернемся
и "спасибо!" скажем.
Рукой взмахнем:
-- Счастливо!..
Оставайтесь...
Простите за измену.
Мы спешим... --
Но, может, это даже не измена?!

...А доктор
собирает чемоданчик.
Молчит и улыбается по-птичьи.
Уходит.
И уже у самой двери
он тихо говорит:
-- А я мечтал...
давно когда-то...
вырастить
овчарку...
А после
подарить погранзаставе...
И не успел... --
Действительно, смешно.