Не Охота
Автор: Floretta, 29.07.2022 - 20:02
Лет двадцать пять назад, ещё учась в школе, я смотрела одну передачу, в которой известная тогда спортсменка - кажется, легкоатлетка - рассказывала, как однажды на сборах увидела парня из мужской команды, красивого, высокого, и очаровалась им. Он так ей понравился, что она не в силах была отвести от него взгляд. Вспоминала, какое волнение испытывала и была готова влюбиться. Несколько минут ощущала радостную дрожь и возможно, вскоре призналась бы в своём чувстве, но тут красавец открыл рот и… вся её любовь моментально прошла. Мне интересно и странно было узнать тогда, что внезапное и случайное событие или какое-то второстепенное и незначительное качество человека могут совершенно испортить благоприятное впечатление о нём, повредить будущим отношениям, а возможно, и отменить ожидаемое счастье.
Я вспомнила этот рассказ года за полтора до замужества, когда начала подумывать о том, что время потехи закончилось и мне пора определяться. Однажды познакомилась с молодым человеком, вызвавшим у меня к себе сильную симпатию. Он был очень общительным, весёлым и приветливым, любил шутить и вообще в любой ситуации видел только хорошие её стороны. Я быстро представила себе нашу с ним совместную жизнь в самых разных её проявлениях, и идея мне понравилась. Мы проводили много времени вместе и наши отношения развивались очень быстро. Дней десять прошли удивительно интересно и насыщенно, я ожидала новых впечатлений, но в один прекрасный вечер мой друг неожиданно пригласил меня на охоту.
- На охоту? Как - на охоту? – спросила я, опешив от неожиданности. Всю жизнь отвергала это занятие и даже слово «охота» действовало на меня угнетающе.
Упавшим голосом я коротко высказалась по этому поводу и узнала, что охота, что бы о ней ни говорили и как бы я ни заблуждалась - дело исключительно замечательное и увлекательное, своего рода вид спорта, ему в старину предавались цари и короли; что моя любовь и жалость к животным сколь похвальна, столь и наивна, потому что мы всё равно едим коров и свиней, а значит, не имеет значения способ их умерщвления. Кроме того, есть некоторые особенности устройства нервной системы у женщин, к которым разумный мужчина должен относиться хотя и с пониманием и великодушием, но принимая собственные волевые решения независимо от впечатлительности, свойственной слабому полу. К тому же каждый человек имеет право на личную жизнь, favorite hobby и всё такое.
Со мной произошло то же, что с упомянутой мной спортсменкой. Я смотрела в лицо своего бойфренда и чувствовала, как вслед за исчезающим интересом уходит симпатия. Именно так, а не наоборот. Ощущение было знакомым, я испытывала его неоднократно в жизни. Пропадает какое-то важное условие для взаимопонимания, какой-то соединительный болт вылетает, и вся конструкция распадается. Нет интереса и уважения – нет и симпатии. То же лицо, тот же голос, а влечения нет. Вчера было, а сегодня нет как нет. Сколько бы ни говорили, что это женщине не свойственно, что у неё не может быть никаких убеждений, ей нужны только деньги, комфорт, внимание к себе и т.д.
Он почувствовал перемену в моём отношении к нему, весь задрожал от волнения, стал в чём-то меня убеждать, спокойная и весёлая уверенность его сразу исчезла, и он пожалел о сделанном мне предложении. А я не стала больше ничего говорить ему об охоте, потому что не хотела вызвать в нём притворного и снисходительного угождения мне, как ребёнку, дала понять, что желаю прекратить наше общение, на настойчивые звонки в последующие дни отвечала коротко и сдержанно. Через месяц он смирился.
Я никогда не жалела о том, что так поступила. Через год встретила будущего мужа и сразу, моментально приняла все его взгляды и правила жизни, сохраняю их и следую им до сих пор. Безусловно признаю право каждого человека, и разумеется, своего самого близкого и дорогого, на любые увлечения, к которым стремится его сердце, и без которых тяжело и скучно жить на свете. Пусть это будет творчество или познание, или какие-то прикладные занятия, но не убийство, не охота. Не могу я ничего с собой поделать и считать своё глубокое и очень острое отношение прихотью. Не нужны мне льстивые ухаживания, глупые комплименты, развлекательные программы и деньги. Сама заработаю. Мне нужна личность. С высокими и благородными убеждениями, с умом, честью и совестью. А иначе не интересен человек, не вызывает радости, не лежит к нему сердце, и всё. Неохота.
Волка ноги кормят
Автор: Floretta, 23.07.2022 - 9:38
Навеяно недавним настойчивым предложением
Пусть и не сразу, но я поняла, как хорошо и даже здо́рово то, что мне приходится терпеливо зарабатывать на жизнь и трудиться. Когда закончились долгие семейные годы погружённости только в домашние дела и отсутствия профессиональной деятельности, я придумала себе работу не по специальности, с любопытством и интересом включилась в неё, но вскоре обнаружила, что она отнимает сил и времени гораздо больше, чем я поначалу предполагала. Я старалась, терпела, но временами очень уставала и даже изнемогала, не успевая восстанавливаться. Порой охватывало уныние и я роптала, мечтая разбогатеть и избавиться от необходимости работать, думая: «я же не капиталисткой какой-нибудь стала бы, не угнетательницей трудового народа; просто жила бы себе с детьми тихо-мирно в своём дворце, никому зла не делала бы, занималась каким-нибудь творчеством и спокойным посильным трудом не ради заработка, а так, для самоуважения, и ещё ездили бы мы в путешествия по миру во все школьные каникулы, и всем было бы хорошо».
Но чем глубже я погружалась в эти грёзы и яснее представляла себе подробности беззаботной повседневной жизни, тем труднее было убеждать себя в том, что какое-то там творчество и какой-то неизвестный, но облагораживающий меня труд стал бы непременной и неотъемлемой частью той желанной беспечной и привольной жизни. В самом деле, с какой стати и каким образом я стала бы себя к ним побуждать? Вот берег моря, наш большой дом с садом; вот я просыпаюсь утром, совершаю свою гордую и красивую пробежку, поднимаю детей, завтракаю с ними и провожаю до машины, в которой водитель по утрам возит их в школу; вот иду на море купаться, потом возвращаюсь домой. А что после этого? Читаю, кино смотрю? Да ну, не хочу. Тогда, тогда… кладу на себя этак минут на сорок красивого молодца, затем мы с ним играем в теннис и плаваем в бассейне, потом обед со всем, что существует на свете вкусного и изысканного; дети, ужин, красивый молодец, потом ночь, утро и т.д. И так каждый день. Не стала бы я в этих условиях писать книги или картины. Зачем? Впереди вкусный обед, море, красивый самец и пр. Труд ради самоуважения и сохранения человеческого облика был бы мне совсем ни к чему, а творчество тем более. И о чём бы я могла поведать людям этим бездельным творчеством? О своей повседневной неге? И чему бы детей научила такой жизнью? Ведь я даже свою единственную книжку написала благодаря тому, что вынуждена была постоянно трудиться, искать, рыскать, временами сама себе напоминая какую-то хищную зверюгу, выискивающую и преследующую добычу, вступать в конфликты, отстаивать свою правоту, рисковать и волноваться из-за предстоящего завтрашнего дня.
Конечно, я могла бы попытаться обмануть себя надеждой на успешное внутреннее сопротивление одолевающим и разлагающим меня комфорту и довольству, на убеждения, которые позволят мне морально устоять. Но это был бы только самообман. Не устояла бы я, со временем утонула бы в омуте бесконечных возможностей, и если бы не пожалела о том, что зачем-то родила своих четверых детей, то во всяком случае неизбежно отстранилась бы от них и с некоторой, может быть, неосознанной, досадой удалила бы их из своей зоны комфорта. А затем стала бы самодовольной, вздорной, капризной и слабой.
Не дай Бог. Не хочу такого. Не волнует, не прельщает гарантия безоблачного завтра, скорее – пугает превращением меня в этом сюжете в один из предметов в красивой рекламной картинке, и ужасной, тоскливой несвободой, из которой трудно вырваться. Пусть всё остаётся, как есть – квартира, покупки, квитанции, школа, работа со всеми её высокими скоростями и рисками. В конце концов, волка ноги кормят. И моя родина, и мой молодец - не из фантазии, а реальный, хотя он не банкир, не нефтяной магнат и со своими насущными проблемами. Он самый лучший.
Урок японского
Автор: Floretta, 11.07.2022 - 20:15
В ковидное лето 2020-го я отвезла детей в деревню и почти не выходила из квартиры, изредка прерывая безделье работой, которой было в ту пору совсем немного. Однажды пришлось выбраться по некоторому важному вопросу далеко от дома и, едва выйдя из машины, я столкнулась лицом к лицу с одним давним знакомым, с котором мы были близки в период моей учёбы в универе. Он узнал меня, несмотря на то, что я была в маске, и окликнул. Мы поздоровались и вступили в диалог, который неожиданно для меня начался очень интересно. После коротких взаимных сообщений о личной жизни и работе Иван поведал, что второй год изучает японский язык, очень увлечён им, и стал рассказывать о своих занятиях подробно. Стояли мы рядом с его домом, он пригласил меня подняться к нему и я спустя восемнадцать лет вновь оказалась в известной мне квартире на четвёртом этаже.
Японский язык отличается от других языков в первую очередь системой письменности. Японцы заимствовали иероглифы из Китая, но создали две азбуки. В китайском языке всё пишется иероглифами, а в японском - и азбукой и иероглифами. Одна из этих слоговых азбук называется хирагана, а другая - катакана. Иероглифы по-японски называются кандзи.
Об этом я узнала, когда мы поднимались наверх. Иван жил один после недавнего развода, и я сразу обратила внимание на несколько женских вещей в прихожей и комнатах. Он продолжал рассказывать, почти не прерываясь и сильно волнуясь, убегал на кухню, чтобы включить чайник и принести чашки, а я слушала, поглядывая по сторонам и невольно вспоминая то, что было здесь между нами несколько раз.
Хирагана была создана женщинами, и имеет плавные, округлые очертания, а катакана – мужчинами, буддийскими монахами, поначалу использовалась в качестве скорописи, а позже оформилась как самостоятельный вид письма и знаки её прямые и заострённые.
Всё произошло само собой . Иван прекрасно знал, что я не наивная дурочка, которую можно привести домой, напоить чаем и в два счёта уложить в постель, и без сомнения, помнил, как я однажды бестактно и нелестно высказалась о его интимных способностях, и никаких попыток к сближению не предпринимал, продолжая свою речь. Даже не помню точно, кто совершил первое прикосновение, кажется, я.
Японские существительные не изменяются по роду, числу и падежу. Есть специальные суффиксы, которые из единственного делают множественное число, но само слово, если не добавлять никаких суффиксов, не меняется.
Он продолжал говорить, а я внимательно слушала его и задавала вопросы, причём даже в таких ситуациях, когда обычно все разговоры неуместны. Мне было интересно всё, о чём он рассказывал, и нравилась эта тихая и настойчивая лекция, я испытывала желание поддержать своего собеседника, одобрить его искренний интеллектуальный интерес, отдавшись ему. Наконец, наступил момент, когда мы замолчали. То, что произошло в первые полчаса, было замечательно и выше всех моих предположений и надежд. Я смотрела на Ваню с удивлением и кажется, он сам был приятно удивлён и озадачен.
В японском языке всего два времени – настоящее-будущее время и время прошедшее. Если нам не известен контекст предложения, то мы можем перевести глагол как в настоящем, так и в будущем. Если необходимо сказать о будущем событии, то придётся добавить, скажем, слово «завтра».
Некоторое время мы говорили об этом, лёжа лицом друг к другу, обнявшись и отдыхая, а потом прервали беседу более, чем на час, который стал словно продолжением нашего диалога, в течение которого я искренне и доверчиво внимала своему собеседнику, давая ему полную возможность проявиться так, как он желал и с самых лучших и сильных его сторон. Ванечка явно был в ударе и мне хотелось поощрить его всеми доступными способами.
В японском языке женская и мужская речь существенно различаются. Женская предполагает использование бо́льшего, чем в мужской, числа так называемых вежливых слов и оборотов, хотя в последнее время происходит сближение правил мужской и женской речи из-за стремления японской молодёжи к западному образу жизни, стирающему гендерные различия между полами. В школах Японии даже появился новый предмет – «современный японский язык», в котором больше слов западного, преимущественно американского происхождения, хотя пишутся они по-прежнему иероглифами.
Ваня принёс и открыл бутылку вина. Какая-то перемена произошла с ним за эти два часа. Он был спокоен, все движения его были уверенными и точными, и голос звучал мирно, несколько тише и даже приятнее, чем раньше.
В японском языке есть различные уровни вежливости и соответственно три стиля японской речи, которые используются в зависимости от того, с кем общается японец – с близкими, друзьями, с равными ему и незнакомыми людьми или со старшими и начальством. А ещё японцы весьма сдержаны, и эта черта их характера проявляется в языке. Например, традиционное обращение супругов друг к другу – «аната». Этим же словом японцы обращаются к незнакомым людям; то, что общаются между собой близкие люди, понятно только из контекста. Впрочем, для любви предусмотрены несколько слов: «ай», «айдзё» - они означают горячую, пылкую страсть. А «кои» используется только при взаимном чувстве.
Мне пора было возвращаться домой и я не ожидала, что мой учитель японского вновь пожелает прервать урок и сделает это в высшей степени настойчиво и пылко. И мы замолчали ещё приблизительно на час.
- Что это на тебя нашло, Ванюша? – прошептала я, поглаживая его растрёпанные волосы, когда вновь обрела способность говорить, - вот уж не ожидала, что дело примет подобный оборот… Я старалась скрыть нахлынувшие на меня нежные чувства.
- Я бы солгал тебе, - ответил Ваня, помолчав, - если бы сказал, что у меня бывает так всегда. В этом случае и до развода не дошло бы. Просто ты так внимательно слушала меня, и все вопросы твои были по существу… Сначала боялся иронии, которой со всякими изощрёнными насмешками получил с избытком за годы семейной жизни и на которую ты тоже раньше не скупилась, но к счастью, её не было сегодня и я чувствовал благодарность за это, видел твой интерес ко мне и уважение. Может быть, впервые почувствовал себя мужчиной…
Самая красивая женщина
Автор: Floretta, 8.07.2022 - 18:05
У меня всегда была и, вероятно, сохранится потребность время от времени общаться со своими друзьями прежних лет, школьной и университетской поры. С некоторыми из них, самыми близкими, мы видимся пару раз в год, с другими – гораздо реже, но всё же друг друга помним и общения не прерываем, тем более, что у всех есть телефоны и всякие скайпы. Но с одной из своих знакомых, похоже, я никогда не увижусь и даже отправить письмо ей вряд ли смогу, хотя она жива и надеюсь, здорова.
Впервые я увидела её, когда мне было восемнадцать лет и она однажды оказалась в нашей компании, к которой очень легко и надолго присоединилась, будто давно была с каждым из нас знакома. Мы что-то праздновали дома у моей сокурсницы, которая, услышав звонок в прихожей, вышла из комнаты, а через две-три минуты вернулась вместе с необычайно красивой гостьей. Все сразу замолчали, увидев её, а одна из девушек от неожиданности тихо сказала: «ой». Нашу новую знакомую звали Екатериной.
Она была действительно очень красива, причём восхищение у нас вызывал и сам её образ, который казался написанным красками на холсте, и отдельные его черты. Они так гармонично сочетались между собой, что я могла подолгу наблюдать за Катей, боясь только того, что она заметит мой восхищённый взгляд. Она была старше меня на год и училась на философском факультете одного из московских ВУЗов.
Лицо у неё было довольно узкое, глаза светло-карие, и веки интересной, необычной формы, с очень чёткой линией, но не восточные. Смотрела Катя всегда прямо, спокойно, в лицо собеседника, не отводя взгляда, и может быть, немного томно, чаще всего с приятной и благожелательной улыбкой, но порой как бы с удивлением. Губы у неё были невероятно красивые и так же, как глаза, тонко очерченные. Они очень интересно и симпатично двигались, когда она говорила, и складывались мягко и аккуратно. Кстати, это было одно из неповторимых свойств Катиной речи – она очень редко участвовала в шумной болтовне, когда несколько человек стараются перекричать друг друга, и почти всегда говорила, когда возникала хотя бы короткая пауза; отвечая на чей-то вопрос, с секунду смотрела на того, кто его задал, а потом – это надо было видеть – каким-то только ей одной доступным движением размыкала свои красивые губы и ещё через секунду произносила ответ. Никакой нарочитости, картинности в этом не было, уверяю и ручаюсь. Признаю́сь, у меня иногда возникало желание поцеловать эти губки. Голос у неё был низкий и может быть, даже несколько хрипловатый, приглушённый, он притягивал к себе внимание тех, кто его слышал, так же, как и характерная для Кати интонация. Когда она бывала увлечена какой-то темой и говорила настойчиво, то вначале произносила слова медленно, потом ускоряла свою речь, словно взлетала, затем делала короткую паузу и, наконец, стремительно приземлялась, заканчивая фразу.
Вообще я заметила, что её редко перебивали, напротив – все охотно давали ей возможность высказаться. Один из моих друзей как-то обратился к Екатерине так: «О женщина, вызывающая непреодолимое желание уступить ей место!», и все засмеялись, согласно закивав головами – настолько она была мила, изящна и лишена какой-либо грубости. Я думаю, что расположение к себе она вызывала ещё одним интересным свойством, на которое я быстро обратила внимание. У Кати был удивительный талант утешать и приободрять, даже более того – любой вопрос или ситуация, которую мы обсуждали, даже самая грустная и сложная, вызывала у неё интерес скрытой в этой грусти надеждой. Все монологи и короткие реплики, которые я слышала от неё в течение нескольких лет, можно обобщить короткой фразой: «Всё будет хорошо!» Она так и говорила: «Всё устроится, не волнуйся», или «Не переживай раньше времени», причём не просто желала того, чтобы «всё устроилось», а была убеждена в том, что так и будет.
Я неоднократно бывала у неё дома, но в самый первый раз, с удивлением разглядывая переплёты книг с именами философов, богословов и постепенно переместившихся, по словам хозяйки, с верхней полки на нижнюю, индусов, грешным делом подумала, что, может быть, Катерине моё общество совсем не интересно и она лишь из вежливости пригласила меня к себе. Наверное, многие на моём месте подумали бы так, но я знала, что Катя, которую я всегда считала умнее и талантливее себя, почему-то относилась ко мне очень хорошо и я была благодарна ей за это.
Не удержусь и ещё несколько слов скажу о её красоте. Однажды мы довольно большой компанией, на двух машинах, отправились на Истру – шашлыки жарить и купаться. Пришли на берег, стали раздеваться, и когда Катюша сняла через голову платье - парни сначала уставились на неё, а потом невольно переглянулись. Наша красавица старательно не смотрела на них, чтобы не встречаться с ними взглядом. Я сама не могла не испытать восхищения Катиным телом - не стану описывать его подробно, скажу только, что оно было безупречным и совершенным. Неплохо для студентки философского факультета!
Одевалась она не столько изысканно, сколько умело, и обладала способностью очень быстро, всегда с первого раза, выбирать для тех или иных случаев подходящие вещи, видя, как они сочетаются друг с другом и не стоя подолгу у зеркала. Как-то раз мы обедали у Кати дома и намеревались отправиться на одно интересное мероприятие. Я помню, как она открыла шкаф и, не касаясь вытянутой рукой висящих в нём платьев и прочего, моментально определила несколько предметов, которые ей понадобятся.
Конечно, она многим нравилась, но вызвать у неё ответную симпатию было непросто. Мне однажды довелось наблюдать за попыткой весьма симпатичного молодого человека, несколько раз присоединявшегося к нашей компании, установить с Екатериной личные отношения. Я с интересом и удивлением наблюдала за их общением. Сначала он перевёл общий разговор в диалог с Катей, а потом стал спрашивать о её интересах и говорить комплименты, причём делал это первые минуты уверенно и непринуждённо. Екатерина спокойно выслушивала их, не отвергала, но и не принимала. Она в диалоге участвовала, улыбалась и была, как всегда, приветлива, но вопросы, на которые отвечала, простые и пристойные, почему-то звучали нелепо и пожалуй, даже глупо. Я не могла понять, что происходит. Возможно, Катин взгляд так действовал на её собеседника. Она смотрела на него внимательно и как бы ожидая услышать что-то интересное и важное, и удивлялась тому, что он говорит какую-то чепуху. Катя будто нарушала некие правила, требовавшие от неё одного из двух: либо принять предлагаемое ей общение, либо отвергнуть его, не делала ни того, ни другого, и своим приветливым и одновременно отстранённым тоном не давала возможности молодому человеку ясно высказать своё предложение. Когда он тихо сказал, слегка наклонившись к Екатерине: «Позвольте, я Вас провожу», это прозвучало странно, абсурдно и неуклюже как-то. Он почувствовал это, был обескуражен и не знал, что делать. Короче, ничего не получилось. Они будто строили одновременно на двух берегах реки мост, но не встретились посередине, потому что двигались в разных направлениях и на разной высоте.
Вот такая она была, Екатерина. Ключик к её странному и загадочному замочку подобрать было очень трудно. Но не стоит думать, будто она была какой-то бесполой и обычные женские и вообще человеческие стремления и радости были ей неведомы и чужды. Мне рассказывали одну очень трогательную историю довольно долгих и нежных отношений, навсегда прерванных вынужденной разлукой, и я не смела проявлять любопытство и интересоваться подробностями.
В течение всего времени нашего знакомства виделись мы и общались довольно часто - не реже, чем каждые две-три недели и почти всегда в составе нашей компании, но внезапно Катюша пропала больше, чем на месяц. Я позвонила ей, она ответила, что очень занята, но возможно, мы через некоторое время увидимся. И действительно, через пару дней, идя после лекций к метро, я неожиданно встретила Катю в нескольких кварталах от её дома на Комсомольском проспекте. И остолбенела. Она шла мне навстречу, но меня не видела. О чём-то, вероятно, важном и как бы с некоторым удивлением думала она в эту минуту, слегка приподняв брови и глядя в пространство перед собой, торопливо шагая куда-то без сумки, опустив руки и напряжённо сжимая пальцы. На ней было очень старое, не застёгнутое пальто землистого цвета и нелепого фасона, с широкими плечами и огромными пуговицами, мешковатое и чересчур большое, на ногах – допотопные ботинки с молнией впереди, а на голове – ярко-синяя шапочка с буквами NY. Она словно выполняла какую-то непонятную для меня, но необходимую ей задачу, совершая над собой насилие дурацким прикидом. То ли в глупое положение желала себя поставить, то ли с красотой своей боролась. Я была так поражена, увидев Екатерину в этом уродливом пальте, что не решалась окликнуть её, пока она не оказалась в нескольких шагах от меня. Она остановилась и пару секунд неподвижно стояла, как бы мысленно закрывая книгу, чтение которой я прервала, и после этого, понимая, чей голос только что услышала, сначала кивнула, а потом посмотрела, улыбаясь, в мою сторону.
Короткий разговор, который произошёл между нами, вызвал у меня ещё большее удивление и даже тревогу. Катя, почему-то волнуясь, стала извиняться и говорить о том, что была занята важным делом, с которым она теперь благополучно справилась, но что скоро у неё снова будут важные дела, а потом всё будет хорошо. Она повторяла эти слова, почти не делая пауз, словно для того, чтобы я не успела ни о чём её спросить, да я и не решалась это сделать, понимая, что мой вопрос о том, для какого бала ей понадобился костюм бомжихи, будет более, чем глупым, потому что я по первому своему впечатлению правильно поняла цель этого маскарада. В конце нашего разговора Катя неожиданно обняла меня, и я почувствовала её дрожь, даже биение сердца, и снова сказала, что скоро всё будет очень-очень хорошо, у меня и у неё. Поцеловала меня порывисто и с силой и, извинившись за то, что очень спешит, быстрым шагом ушла.
Это были очень памятные для меня дни апреля 2003-го года вскоре после встречи с самым близким для меня человеком. Все мои чувства и мысли были связаны с событиями тех дней, и хотя я понимала, что в жизни Екатерины начали происходить какие-то очень важные события, всё же не могла часто думать о ней. Несколько месяцев спустя я получила диплом, вскоре после этого вышла замуж и отправилась жить в другой город. Неоднократно по телефону или в переписке спрашивала друзей о Кате, но они могли мне сказать только то, что она закончила свой институт годом раньше, потом работала некоторое время, а затем уехала куда-то далеко, и что её родители отвечают на расспросы о ней неопределённо и уклончиво. Я прекрасно понимала, конечно, что Екатерина училась не ради карьеры, а для себя, для собственного развития и ради познания, ни на каком философском производстве работать не собиралась, и что её путь в жизни будет очень самостоятельным, но никак не ожидала услышать новость, которую мне неожиданно сообщили года через четыре после нашей с ней последней встречи. Оказывается, Катя, уверив меня в том, что «всё будет хорошо», отправилась, не теряя времени, в один очень удалённый женский монастырь и спустя некоторое время приняла в нём постриг, а по прошествии нескольких лет поселилась в небольшом скиту с весьма строгими условиями жизни и теперь пребывает там.
Я не могла сдержать слёз, когда услышала эту запоздалую новость. Но не из-за глупой и торопливо-поверхностной жалости к красавице, лишившей себя земного счастья. Конечно, мне тяжко было представить себе Катюшу, с её-то красотой и изящностью, в непрестанных монастырских трудах и бдениях, её узкие кисти рук и красивые тонкие пальцы, сжимающие лопату и пилу, а ещё тяжелее было сознавать, каких красивых детей она никогда не родит. Но всё же я мысленно склонилась перед её непостижимой для меня решимостью, которую не имею сама и голос которой не побуждает меня к собственному спасению так же настойчиво, как побуждает её. Именно из-за этого я и заплакала в тот момент. В самом деле, если уж выбрать тот или иной путь в жизни, то идти по нему следует с решимостью и до конца. Если принять решение родить детей, то всех, а если отказаться от них, то не ради себя. Не так, как поступает большинство – производят на свет одного или двух и мысленно ставят галочку в личном деле, означающую, что проблема чадородия решена положительно.
Катя, как и все люди, вольно или невольно подчинялась в жизни общепринятым понятиям должного и приличного, но всегда тяготилась ими. А я – мне почему-то казалось, что лучше и яснее других - понимала и чувствовала, что она невероятно чутко сознавала своё призвание, которое так тонко, непостижимо и неприметно внушается человеку свыше, что он не может легко, как о простой и обыденной идее, рассказать о нём кому-нибудь из знакомых. И Катя молчала об этой тайне всё время, сколько мы её знали. Общалась с нами, понимала нас, дорожила и, я уверена, любила нас, но всегда внимательно ждала, когда этот призыв тихим гласом прозвучит в её сердце. Возможно, он был связан с грустью, которую она никак перед нами не обнаружила, из-за невольной разлуки с любимым человеком, а может, она услышала его совершенно независимо от каких-либо личных обстоятельств. Но так или иначе, час наступил, Екатерина увидела своё будущее и не стала малодушно отворачиваться от него. Помню до сих пор, как билось её сердце при нашей последней встрече. А красота её, которую она всегда в себе сознавала, была указанием на внутреннюю красоту, настойчиво желающую в ней обнаружиться. Так же, как в её небесной покровительнице, Екатерине великомученице – знатной, премудрой и прекрасной.
Никогда, никогда я не смогу быть похожей на свою подругу, с которой мы шли в жизни совершенно разными путями, но возможность быть рядом с которой в течение некоторого времени была мне милостиво дарована. Я никогда не увижу её, хотя бы потому, что не позволю себе напомнить ей своим появлением о том, над чем она с такой силой и решимостью поднялась. Меня даже страшит мысль о возможности увидеть Екатерину в её нынешнем духовном состоянии, слишком не похожем на то, в котором нахожусь я. Но мне радостно сознавать, что она где-то есть сейчас, пусть и далеко, а с ней и её красота – загадочное и желанное многими свойство. Благодаря Кате я поняла, что живёт оно и обретается человеком совсем не там, где он его обычно ищет.
Совпадение, или Суд откладывается?
Автор: Floretta, 5.07.2022 - 19:41
«…думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме?
Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете». Лк 13, 4-5.
Я не суеверная. Не имею этого свойства в своём характере и убеждения мои отвергают всякие нелепые суеверные представления. Но тут такой случай произошёл, что я даже не знаю, что и подумать.
Позавчера вечером еду домой. Дорога прямая, спокойная, ничто никакой опасности не предвещает. Я за рулём четвёртый год. Предпочитаю сидеть в машине справа, но это не всегда возможно, поэтому пришлось получить права и теперь всё делаю, как правило, легко и уверенно.
Так вот, еду домой, дорога прямая и спокойная, приближаюсь к перекрёстку, чуть снижаю скорость. Красный свет, я готова остановиться, но тут зажигается зелёный, я продолжаю двигаться, смотрю налево и вдруг вижу – мчится какой-то белый, кажется, форд, и тормозить не собирается. Знаете, бывает такое, что приближаясь к какому-нибудь препятствию, за несколько шагов точно знаешь, какой ногой через него перешагнёшь. Здесь то же самое – ясно чувствую, что через пару секунд, не больше, произойдёт что-то страшное, он врежется в меня, причём именно в то самое место, где я сижу. Быстро проехать вперёд уже не успеть, становится страшно, но не только из-за неминуемого столкновения, а ещё из-за сознания того, что я в замешательстве не смогу действовать быстро и решительно. Кричу почти непроизвольно: «Господи, помилуй!», и сознавая, что в этой ситуации тормозить нельзя, резко поворачиваю направо, чтобы уменьшить силу удара, а форд, летящий прямо на меня, проносится мимо, невероятным образом умудряясь за полсекунды описать передо мной дугу, и нужно признать, весьма искусно, и мчится дальше, по-видимому, в сторону вокзала. Какое счастье, я жива!
Мне хотелось остановиться на пару минут, но я не стала этого делать, решив, что легче будет успокоиться, ведя машину и следя за дорогой. Всё происшествие заняло три-четыре секунды.
Весь следующий день я провела на работе, а на третий, то есть сегодня, возвращаясь по той же дороге домой и вспоминая опасность, которой благополучно избежала, заехала в храм, чтобы произнести хотя бы короткую благодарственную молитву.
Вхожу в настежь открытую дверь, удивляясь количеству людей, которых не меньше сотни, многие из них стоят с зажжёнными свечами. Оказывается, предстоит отпевание. Я тоже покупаю свечу и замечаю среди присутствующих, из-за которых не видно гроба, знакомое лицо. Это врач из нашей детской поликлиники. Подхожу к ней, мы здороваемся и я спрашиваю у неё, кто умер.
- Женщина, мама одноклассника моей дочери, - отвечает она, - такая хорошая была, добрая, красивая. И молодая, тридцать восемь лет всего. Ах, как жаль, как жаль... Такая семья хорошая. Муж и детки, вот они здесь все.
Люди расступаются перед пришедшим в этот момент священником и я вижу гроб. Тело покойной полностью закрыто покровом.
- А почему лицо закрыто? – спрашиваю я.
- ДТП, - отвечает моя знакомая, - очень сильные повреждения тела и лица.
- Да что Вы…
- Позавчера возвращалась на машине домой, а ей наперерез выскочил какой-то любитель быстрой езды и протаранил.
- Ужас. А как её имя?
- Александра.
- ?!!
Я, конечно, не смогла не присутствовать на отпевании и до самого его окончания стояла в шаге от священника, с которым знакома не первый год. Он повернулся ко мне сразу после пения «Вечной памяти».
- Будь очень осторожна на дороге, - произнёс он, грустно глядя на меня.
Вот как ко всему этому относиться? Как к случайному совпадению? Так легче всего и удобнее. Или как к указанию свыше, побуждению меня к чему-то или, может быть, предупреждению? Не знаю. Почему-то о своём присутствии на этом сайте невольно думаю. Ладно, там видно будет.
2018
И то хорошо
Автор: Floretta, 4.07.2022 - 10:30
Возвращалась я на днях домой с работы, зашла в пару магазинов и, направляясь к машине, неожиданно почувствовала желание взглянуть на одно из окон в доме на противоположной стороне улицы. Оно было высоко и наполовину закрыто шторой. Что-то интересное и важное было там, в невидимой комнате на третьем этаже. Я могла бы перейти через дорогу, подняться и заглянуть в окно, но это невозможно было сделать незаметно от прохожих, которых в этот ещё не поздний час на улице было довольно много. Пришлось сесть в машину, закрыть глаза и сосредоточиться, чтобы узнать обо всём в подробностях.
Первое, что я увидела, была репродукция картины Ренуара «Урок фортепиано». Она висела над диваном, на котором почти неподвижно сидела и тихо листала нотную тетрадь девушка, брюнетка, одетая в светлое домашнее платье. Лена. Слева от дивана стояло пианино Petrof, а справа – большой комод. На нём лежали журнал Gramophone (№ 1, 2018), книга «Шум времени» Дж.Барнса и смартфон Highscreen Fest XL белого цвета. В первые минуты было непонятно, в чём именно заключалась моя задача, но с каждым мысленным шагом она всё больше прояснялась. Смартфон. То, что заставило меня посмотреть в неприметное с виду окно, находилось в нём. Я опустила голову, закрыв ладонями лицо, чтобы ещё сильнее сосредоточиться, и проникла в его 32-гигобайтную оперативную память. Мне нужен был некий молодой человек с именем на букву В. Кто же он? В… В… Валентин. Я нашла номер его телефона и несколько фотографий, которые, вероятно, сделала сидящая на диване девушка. Высокий, смазливый. Я очень внимательно всмотрелась в его лицо и всё поняла. Достала из кармана куртки свой мобильник и набрала номер, который нетрудно было узнать. Девушка поднялась с дивана, подошла к комоду и взяла смартфон.
- Слушаю.
- Здравствуйте. Мы не знакомы, я по поводу Валентина.
- А что такое?
- Видите ли, Валентин обманывает Вас. Расстаньтесь с ним.
- Что? Как – обманывает? Вы кто?
- Я проезжала мимо Вашего дома, посмотрела в окно и всё увидела. Он Вас обманывает. То, что Вы вчера слышали от него, он говорит в эти же дни и другим девушкам.
- Ах, вот как… Ну что же, я догадывалась об этом. А Вы откуда знаете? И что значит – посмотрела в окно? Вы что, из этих, которые с суперспособностями, что ли?
- Да.
- Правда? Надо же. Мне о вас, о вашем сообществе, совсем недавно рассказали. Ничего себе. Значит, «Суперсемейка» – Эластика, Неимоверный, Фиалка и прочие – не совсем вымысел? А у Вас какое имя?
- Флоретта.
- Класс. А каким образом Вы узнали и почему именно мне позвонили?
- Видите ли, я не знаю, как это происходит, это трудно объяснить. Я слышу как бы сигнал и указание на ситуацию, в которую должна вмешаться. Так произошло и сейчас, несколько минут назад.
- Ух ты. Это так неожиданно всё. И что же мне теперь делать?
- Расстаньтесь с ним и забудьте. Он будет всегда Вас обманывать и причинять страдания. Ничего с ним не получится, поверьте. Я должна Вам сообщить об этом именно сейчас, не позже.
- Почему?
- Потому что если о своей беременности Вы узнаете сейчас от меня, то будете готовы к этой неожиданной ситуации и сможете поступить правильно.
- Что? Беременности? Вы шутите! Я беременна?!
- Да, и сможете убедиться в этом через несколько дней. Лена…
- Как – беременности? Вы что? Я не могу, мне нельзя сейчас, это невозможно!
- Лена, послушайте. Я увидела всё, что происходит, и знаю то, что нужно сделать. Послушайте меня, успокойтесь и всё у Вас будет хорошо. Лена, Вы должны родить этого ребёнка, он нужен и предусмотрен. Не Вами. Он необходим. Если его не будет, то произойдёт беда, я знаю.
- Что произойдёт, какая беда, с кем?
- Я не могу сказать, потому что Вы должны сохранить ребёнка и родить его не из страха перед неприятностями, а свободно и сознательно. Не поддавайтесь малодушию и панике. Успокойтесь, родите и всё будет хорошо.
- Да что хорошо-то? Если с Валентином у меня ничего не выйдет, то что хорошего-то? Тогда вообще конец. Ребёнок. Капец… Ужас…
- Нет. Для Вас тоже всё предусмотрено. И любовь, и счастье. И человек, который будет любить Вас и ребёнка, как своего. Он, кстати, сейчас совсем недалеко от Вас. Это правда. Лена, Вы верите мне?
- А кто он? Ну, скажите, мне же интересно… Впрочем, я знаю, не скажете. Да, я верю, если правда то, что я о вас слышала.
- Тем лучше. Значит, не сомневайтесь, ничего не бойтесь и идите по прямому пути, не поворачивайте в сторону. Слышите, не переходите на кривую извилистую дорогу, потому что вернуться на прежнюю Вы сможете только через много лет, и эти годы будут потеряны.
- Как это всё странно и страшно…
- Дело не только в том, что у Вашего ребёнка должна быть полноценная жизнь, которую Вы не вправе у него отнимать – его детство с кроваткой, игрушками, школой, друзьями, каникулами и всем прочим. Он должен будет выполнить в жизни очень важное поручение, с которым никто, кроме него, не справится.
- Какое поручение?
- Очень-очень важное и непростое. А Вам даётся сейчас очень простое и ясное – не препятствовать появлению этого человека на свет. Лена, Вы меня поняли?
- Да. Хорошо. Пусть так и будет. Я обещаю.
Мы ещё немного поговорили и я вернулась домой.
- Ну, как? Были сигналы сегодня? – спросил меня муж.
- Только один, совсем недавно. Уговорила одну юную пианистку не делать аборт. Больше ничего. Ну что же, и то хорошо. А у тебя как дела на работе?
- Всё спокойно, как всегда.
- И больше ничего?
- Ничего. А что?
- Ну, что-нибудь интересное для меня.
- О чём ты?
- Ну, подумай, подумай.
- Вспомнил. Премию нам дали.
- Правильно.
Так и живём.
Знай наших, или Что нам предстоит?
Автор: Floretta, 2.07.2022 - 11:27
Произошла схватка, дотоле невиданная. Более двадцати тысяч человек с обеих сторон вонзали трехгранное острие друг в друга. Толпы валились. Я был очевидным свидетелем этого гомерического побоища и скажу поистине, что в продолжение шестнадцати кампаний моей службы, в продолжение всей эпохи войн наполеоновских, справедливо наименованной эпопеею нашего века, я подобного побоища не видывал! Около получаса не было слышно ни пушечных, ни ружейных выстрелов, ни в средине, ни вокруг его, слышен был только какой-то невыразимый гул перемешавшихся и резавшихся без пощады тысячей храбрых. Груды мертвых тел осыпались свежими грудами, люди падали одни на других сотнями, так что вся эта часть поля сражения вскоре уподобилась высокому парапету вдруг воздвигнутого укрепления. Наконец наша взяла!
Д.В.Давыдов. Воспоминание о сражении при Прейсиш-Эйлау 1807 года января 26-го и 27-го.
В Италии есть закон, запрещающий уносить с пляжа морскую воду. Я рассказала о нём детям в самом начале нашего путешествия, когда мы ехали в машине из Милана в Геную. Дети, конечно, удивлённо спросили меня о причине такого запрета, но мне нечего было им ответить, потому что я не знала. Мы сразу же стали сочинять свои собственные, столь же абсурдные законы, один смешнее другого, и в течение какого-то получаса придумали несколько десятков. Впрочем, шутки шутками, а я через некоторое время на всякий случай о драгоценной итальянской воде решила детям напомнить.
- Нам же не понадобится в гостинице морская вода? - спросила я их.
- Вода не понадобится, - ответил старший, которому в те дни исполнилось тринадцать лет, - но я всё равно этот бредовый закон не признаю́.
- Вот как? Ты решил пойти криминальным путём? - спросил его муж.
Тот посмотрел на нас как-то странно и не ответил. Мы не придали значения его словам, а зря, потому что в тот же вечер нам пришлось их невольно вспомнить. Когда мы гуляли в Генуе по набережной, наш первенец неожиданно спустился к воде и наполнил пустую бутылку. Я хотела ему запретить это, но не из опасения, что нам влепят штраф за украденный литр морской воды. Мне не хотелось, чтобы молодой человек проявил не соответствующие его возрасту высокомерие и презрение к чужим законам. Он не возражал мне, но и не послушался. Тогда я позвала на помощь мужа: "Скажи ему", но он вдруг встал на сторону своего любимчика. Я чуть-чуть, для приличия, поворчала, потом сказала: "Ну, как знаете", и решила больше не вмешиваться. А наш старший, получив поддержку отца, принёс бутылку в гостиницу и вылил воду в раковину. На следующий день он сделал то же самое, уже в другом месте, где у нас была остановка, и затем в течение всего нашего путешествия, на каждом пляже, он наполнял морской водой бутылку, приносил её в гостиницу и выливал либо в раковину, либо в большое кашпо с цветком, или на клумбу. Мы очень быстро привыкли к этому ритуалу, который наш отпрыск упрямо совершал ежедневно, после каждого посещения пляжа. Младшие быстро включились в это странное и бессмысленное занятие и иногда раньше своего брата наполняли бутылку. Так было и в Ливорно, и в Чевитавеккье, и в Сабаудии. Никто нам не препятствовал. Возможно, просто на детей не обращали внимания, хотя однажды двое пожилых людей посмотрели на них в этот момент, как мне показалось, с удивлением.
А в Салерно, когда бо́льшая часть нашего маршрута была позади, произошло следующее. Мы возвращались днём с пляжа и шли по набережной. Она была очень длинная и широкая, с двумя полосами для машин и трамвайной линией. Старший со своей бутылкой быстро шагал далеко впереди по противоположной стороне улицы, вдоль домов, иногда останавливаясь, разглядывая витрины магазинов и читая вывески. Через некоторое время впереди показалось какое-то административное здание с флагами Италии и Европейского союза на фасаде. Рядом с входом стояли несколько человек в штатском и полицейский. Наш потомок увидел его и от неожиданности остановился, как вкопанный. Первым движением он спрятал бутылку за спину, но тут же совладал с собой и крепко взял её обеими руками, прижав к груди. Мы всё это очень хорошо видели, но были далеко и не могли быстро перейти на другую сторону улицы из-за машин, которые в эту минуту проезжали мимо нас одна за другой, к тому же младшая не могла идти быстро. Замешательство её брата продолжалось недолго, всего несколько секунд. Он справился с волнением, хотел было обернуться на нас, но передумал и с упрямым видом двинулся вперёд, держа бутылку за нижнюю часть, как бы показывая её всем. Я не видела его лица, но прекрасно представляла себе, как блестели глаза моего мальчика в эту минуту.
- Ну, зачем? – простонала я, - что ты делаешь?
- Пускай, - ответил муж, быстро идя впереди и не оборачиваясь на меня, - всё будет хорошо. Если что – мы вмешаемся.
Я и не боялась никаких неприятностей, особенно если муж был готов заплатить штраф. Меня испугала решимость ребёнка вступить в конфликт по такому ничтожному поводу, хотя его потребность время от времени проверять свои силы была мне хорошо известна, о ней – чуть ниже.
Тем временем люди, стоявшие у входа, зашли в здание, а полицейский зевнул, посмотрел по сторонам и увидел моего сына. Я готова была ринуться к нему через дорогу, и муж тоже, но он не сделал этого и меня удержал: «Подожди, он справится». Мы приблизились к переходу и ждали, когда проедет очередная машина. Дети вместе с нами молча следили за своим старшим братом, который почти поравнялся с полицейским и чуть замедлил шаг. Обращаясь к итальянцу с явным вызовом, он не дразнил его; ни насмешки, ни дерзости не было в его движениях. Его интересовало совсем другое – то, о чём мне, знающей характер своего ребёнка, было хорошо известно. Без всяких громких слов и преувеличений могу сказать, что он настойчиво и старательно искал самого себя, и это стремление обнаружилось в нём очень рано. Оно проявлялось как в способности внимательно и заинтересованно слушать то, о чём говорят взрослые и задавать вместо одного пять вопросов, так и в склонности создавать всякие сложные ситуации и искать такие же непростые выходы из них. Мне вспомнилось, как несколько лет назад во время совместной, всей семьёй, прогулки далеко от дома, он незаметно убежал от нас, чтобы самостоятельно вернуться домой. И вот теперь он придумал себе новое испытание, да к тому же ещё и поединок, в котором непременно желал победить.
Полицейский, возможно, едва взглянул бы на тринадцатилетнего подростка, если бы тот сам старательно не привлёк к себе его внимание. Они несколько секунд смотрели друг на друга, потом итальянец, когда наш старший поравнялся с ним, что-то сказал ему и, не получив ответа, сказал вторично, разведя руки в стороны характерным жестом, словно спрашивая: «В чём дело, мальчик?» Но мальчик не понимал по-итальянски. Он медленно прошёл мимо, повернулся к полицейскому лицом и остановился, держа бутылку перед собой, откровенно призывая взглянуть на неё. Когда до недогадливого служителя закона дошло, наконец, чего от него добиваются, он уставился сначала на бутылку, потом на моего сына и, вытянув вперёд руку ладонью вверх, снова стал что-то говорить, но более энергично и громко. Мы переходили через дорогу и слышали его голос, в котором были вопросительные интонации. «Это она самая? Наша родная, драгоценная и невосполнимая морская вода, наше национальное достояние?» - как бы спрашивал он. Сын молчал и напряжённо смотрел на него. Полицейский снова о чём-то спросил, потом, не получив ответа, после небольшой паузы заговорил строже и требовательнее. Он уговаривал, настаивал, но видно было, что делал это не столько по убеждению или долгу, сколько от нежелания уступать ребёнку, и что неожиданно возникшая нелепая проблема лично его совсем не интересовала. Он опустил руку, потом снова поднял её и вытянул, часто двигая пальцами, как бы говоря: «Дай, дай мне её!» Но мальчик, стоявший перед ним, молчал и не уступал. Ситуация обострялась. Мы были на середине дороги, точнее – на разделительной полосе с кустарником, протянувшимся вдоль неё. Я хотела уже отпустить ручку моей младшей, чтобы скорее перебежать на тротуар и вмешаться в конфликт, но муж снова не позволил мне.
- Пойдём скорее, - сказала я, - мы же бросили его!
- Нет, - ответил он, глядя на сына, которого не дал бы в обиду никому и ни при каких условиях, - он сильнее.
Полицейский сделал пару шагов навстречу упрямцу, который тотчас же отступил назад, показывая своим видом, что не подчинится. Мы были метрах в тридцати от него, но нас он не видел, потому что напряжённо и строго, не отводя взгляда, смотрел на итальянца, который был раздосадован молчаливым сопротивлением ему, но почему-то не решался настоять на своём, а может быть, даже не знал, как в этой ситуации поступить. Он снова развёл руки в стороны, на этот раз - с каким-то прощальным упрёком, и сразу же после этого жеста его юный противник повернулся спиной к нему и с несколько нарочитой победной беззаботностью зашагал дальше по тротуару. Итальянец посмотрел ему вслед и что-то крикнул, но он не обернулся. Через несколько секунд мы прошли мимо полицейского, который взглянул на нас и сразу понял, что мы из одной компании. «Forgive us», - тихо сказала я, поравнявшись с ним, а муж прошёл мимо, даже не повернув головы в сторону «правоохранительного органа». Вскоре мы услышали его голос у нас за спиной. Я точно не помню, но мне кажется, он крикнул: «Americans are all allowed!», то есть «Американцам всё дозволено!»
- Не будем его разубеждать, - сказал мне муж.
Через пару минут мы догнали нашего старшего и не стали ему ничего говорить – ни утешать, ни упрекать – будто ничего не было, но я осторожно, почти незаметно, взяла из его руки бутылку и положила в сумку с полотенцами и мокрыми плавками.
Вечером мы снова отправились на пляж и я вылила воду из злосчастной бутылки в море, причём так, чтобы сын увидел это и понял, что его опасной забаве пришёл конец. Он грустно посмотрел на меня и отвернулся. Часа через три-четыре, когда мы в гостинице ложились спать, я села на край его кровати и стала тихо и осторожно объяснять своему чаду, что повода радоваться и ликовать от того, что наша взяла и считать себя победителем сегодняшний случай не даёт ему ровным счётом никакого. Полицейский пожалел его, смутьяна и упрямца, проявил великодушие, а мог бы поступить с ним строго. Мне очень не хотелось, чтобы простой и скоротечный конфликт, закончившийся для моего ребёнка благополучно, стал бы началом развития в нём заносчивости и высокомерия. Невольно вспомнились разные телешоу с глупыми и бравурными речами, полными надменности и презрения ко всему окружающему миру, в первую очередь, западному – бесполому и трусливому, который, после веков своего первенства должен, наконец, испытать на себе всю силу накопленной нами обиды на него и пасть к ногам нашим. Мы гордо пройдём по его дымящимся развалинам, набьём морду самым известным ихним деятелям, а потом найдём какое-нибудь известное и живописное место в центре Европы и нажрёмся.
Конечно, всё это только слова и угрозы, которые не сбудутся, хотя бы потому, что мы не позволим себе такое же свинство, какое они многократно совершали по отношению к нам. Я всё понимаю. Наша обида не беспочвенна, сама её испытываю. С детства глядя в окно моей комнаты на Бородинскую панораму, я классе в восьмом начала читать книгу за книгой, всё подряд, о 1812 годе, московском пожаре, наших безвозвратных утратах и всё жалела о том, что император Александр тремя годами позже не сжёг к чертям Париж со всеми его красотами. О Великой Отечественной вообще не говорю. Я всё понимаю. Но я не желаю видеть в глазах своего ребёнка высокомерие и чванство, даже если бы их проявляли все вокруг. Я высказала это ему в лицо, сидя на краю кровати, вполголоса, но настойчиво. Он молча выслушал меня, понял и принял. Слава Богу.
Есть у этого вопроса ещё одна сторона. Это последнее. Двое одноклассников моего старшего точно такие же, как он. Разумные и даже талантливые ребята, спокойные и уравновешенные, но с такой же способностью создавать всевозможные острые ситуации и потребностью отстаивать какую-то загадочную для меня, но известную им, правду. Да, наверняка, это свойство возраста. Но мне кажется, дело не только в этом, а ещё в чём-то другом. А может быть, это в них для будущего? Для чего-то, что им ещё только предстоит? И может быть, предстоит всем нам, а такие, как они, это будущее острее других чувствуют, как и то, что их боевой настрой и несговорчивость когда-то понадобятся? И вот это меня пугает. Потому что я желаю им развития их талантов, всемерного и полного воплощения разных интересных и смелых замыслов, даже испытаний, без которых в жизни не обойтись, но не огня, не напалма, не того ужаса, о котором вокруг говорят и пишут с шокирующей меня и противоестественной лёгкостью. От будущего не убежишь, потому что оно обусловлено прошлым и настоящим, я это понимаю, но не в силах смириться с таким будущим. Пусть им в жизни предстоят борьба и труды, но не это, не это…
«Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства».
Н.В.Гоголь. Мертвые души.
Берегитесь!
Автор: Floretta, 30.06.2022 - 11:16
«Ты с этим не затягивай. Простатит такое дело, брат. Не встанет в нужный момент, и всё». Брат 2.
В пятом классе школы один мальчик, Женя*, с которым мы учились вместе, стал неожиданно проявлять ко мне интерес. Поначалу был весьма сдержан и даже робок – никаких шагов к сближению не предпринимал, дружить не предлагал, молчал и даже держался, как правило, на значительном расстоянии от меня, хотя я постоянно ощущала его напряжённый взгляд. В скором времени он стал настойчиво стараться привлечь к себе моё внимание и делал это странно и неуклюже – какими-то прыжками и криками на переменах и до крайности неудачными шутками. Несколько раз попытался как бы случайно прикоснуться ко мне, тоже нескладно и даже чуть грубовато. Я стала иногда встречать его рядом со своим домом, а на стене у моего подъезда однажды появилось написанное мелом двустишие на тему любви. Короче, глупо всё было, и так прошёл весь пятый класс. Я думала, что каникулы отвлекут его и заставят забыть о своём увлечении мной, но ошиблась.
Не знаю, как провёл лето мой воздыхатель и с кем общался, но в начале шестого класса его внимание ко мне усилилось, стало очень настойчивым и приобрело резкие и нелюбезные формы. Общаться со мной он стал более смело, а взгляд сделался дерзким и почему-то насмешливым. У меня было ощущение, будто кто-то сказал ему обо мне какую-то неправду, он поверил ей и теперь его симпатия ко мне стала отступать перед неизвестно чем вызванным осуждением. Я не понимала, в чём причина такой перемены и невольно хотела оправдаться перед Женей, не представляя, в чём именно.
В начале учебного года он пригласил меня на свой день рождения и я не решилась отказаться от приглашения, хотя не хотела идти, полагая, что будет скучно. Пришла я последней и уже в прихожей поняла, что мои опасения не подтвердились – гости и виновник торжества общались очень весело и непринуждённо. Я быстро присоединилась к компании и мы непрерывно смеялись, шутили, рассказывали всякие смешные истории, потом сели за стол, продолжая смеяться. Когда в конце обеда на столе появился праздничный пирог, кто-то спросил меня о художественной школе, в которой я в то время училась. Я рассказала о своей последней работе и тут Женя, который сидел рядом, наклонился ко мне.
- Я тоже рисую, - шёпотом сказал он, - хочу, чтобы ты оценила.
- С удовольствием, - сказала я и мы с ним, тихо встав из-за стола, уединились в его комнате.
Выдвинув ящик книжного шкафа, Женя достал лежащую в самом низу бумажную папку, положил её на стол и раскрыл. В ней были несколько двойных тетрадных листов с простоватыми, но старательно выполненными шариковой ручкой порнографическими рисунками. На одном из них была изображена голая тётька с длиннющими ресницами, на которую взгромоздился улыбающийся и такой же голый дядька. Я хотела отвернуться, но невольно задержала взгляд на матерном трёхстишии в правом углу рисунка, и машинально прочитала его. Женя улыбнулся точь-в-точь, как мужик на рисунке, и спросил: «Нравится тебе?»
- Дурак! – сказала я, вырвала у него из рук листок, быстро сложила его вчетверо и подняла высоко над головой, как бы не позволяя отнять его у меня, но Женя, к моему удивлению, даже не пытался это сделать.
- Дарю, - сказал он.
Я вернулась за обеденный стол, а минут через десять ушла домой.
То, о чём узнал прошедшим летом мой одноклассник, глубоко травмировало его. Он с трудом справлялся с новыми представлениями, которые неожиданно вошли в его сознание, испытывал инстинктивный протест и почему-то хотел обвинить в том, что его волновало и возмущало, меня. На следующее утро перед началом уроков он неожиданно подошёл ко мне, развернул другой свой рисунок, сказал: «Это ты», и прежде, чем я успела ему ответить, быстро отошёл. Я, конечно, не понимала тогда, что с ним происходит и решила, что он хочет быть моим врагом. Женя сразу почувствовал мою неприязнь к нему и стал действовать ещё более решительно и беспощадно. Один день он дал мне для передышки, а на следующий снова застал меня врасплох, подойдя на перемене и показав третий рисунок.
- Тебе будут делать вот так, - произнёс он, причём совершенно спокойно, без всяких ухмылок.
- Ты ненормальный! – крикнула я, схватила рисунок и разорвала его.
В последующие дни он время от времени подходил ко мне уже без своих художеств, и быстро, заранее подготовленными короткими фразами сообщал о том, что мне предстоит в будущем. Я затыкала уши, отворачивалась и кричала: «Нет, нет, нет! Дурак!» Но чаще всего не успевала быстро отреагировать и тогда нехотя выслушивала очередную порцию непристойностей. Похоже, мы с Женей получали всякие интимные знания самыми первыми из всего класса. Он старательно искал их, чтобы сообщать мне, а я невольно приобщалась к ним через него - единственного для меня в ту пору источника подобной информации. Я не знала, что делать и как избавиться от этой напасти. Жаловаться маме или нашей классной мне не хотелось и я рассказала обо всём однокласснице, а та – своей старшей сестре, которая училась в нашей школе. Она сразу же нашла меня на перемене и дала совет, которым я тут же и воспользовалась. Когда Женя внезапно приблизился ко мне со словами: «Тебе будут…», я быстро перебила его и громко, в лицо ему, сказала: «А у тебя вообще ничего не будет получаться!», не понимая значения сказанных мною слов. Он опешил, пару секунд молчал, потом что-то пролепетал, пытаясь возражать, а я только молча ухмыльнулась, глядя ему в глаза. В тот же день и ещё потом два или три раза я сама, не дожидаясь нападения своего недруга, подходила к нему и медленно, твёрдым голосом, произносила - или «У тебя не получится!», или «Ничего не сможешь!» Он всякий раз что-то мямлил в ответ, но было видно, что мои слова подействовали на него, хотя я не знала, почему. Его набеги прекратились и я не помню, чтобы до выпускного вечера мы сказали друг другу хотя бы слово. Я не поняла – то ли он интерес ко мне моментально потерял, то ли напугала я его.
А на выпускном мы не смогли устоять перед замечательной, очень непринуждённой и радостной атмосферой вечера, обменялись несколькими приветливыми фразами и даже танцевали. Женя очень хотел мне что-то сказать, но во время танца не решился, а когда мы выходили из школы на улицу, подошёл ко мне и напомнил о глупостях, которыми терроризировал меня в шестом классе.
- Как я понимаю, мои слова потихонечку сбываются? Да, Саня? - спросил он.
Я не хотела с ним ссориться и только сказала в ответ: «А мои слова сбудутся несколько позже». Это было последнее, что мы сказали друг другу, и в течение следующих двадцати лет я его не видела и ничего о нём не слышала.
Рисунок, присвоенный мной, я принесла домой и спрятала в одном из прошлогодних учебников, намереваясь через некоторое время вернуть Жене, чтобы пристыдить его, но так и не сделала этого. На первом курсе университета я показала его двум своим сокурсницам, которые пришли в полный восторг. Они взяли у моей младшей сестры её детские карандаши и раскрасили его. Поэтому он сейчас цветной. Автора ведь интересовала сама тема, а не её художественное воплощение.
И вот, на днях, я вдруг с удивлением увидела Женю на своей странице в ВКонтакте. После короткого замешательства ответила на его приветствие и он, извинившись за то, о чём собирался мне поведать, начал подробно рассказывать, как у него всё плохо. Я с удивлением читала его откровенный рассказ о том, как через несколько лет после окончания школы его жизнь стала постепенно и неуклонно разрушаться – и профессиональная её часть, и личная, и вообще всё. Было тяжело и немного неприятно вникать во всякие подробности этого. Но Евгений совершенно поразил меня, заявив, что все эти невзгоды были вызваны моими словами той, школьной, поры. Он сказал об этом с большой грустью, но и с некоторым упрёком.
- Я это чувствую, - написал он, - и всегда знал, что ты такая.
- Какая? Ведьма, что ли?
- Что ты можешь сказать, и сбудется.
Он просил меня снять, отменить высказанное в шестом классе средней школы проклятие. Я была поражена.
- Зачем тебе? Чтобы бедных девушек пугать и обижать?
- Я больше не буду, - написал он через пару минут, стараясь отшутиться, - освободишь меня?
- Ладно, уговорил, - ответила я, - беру назад свои слова, ты свободен.
В конце концов, если человек имеет какие-то убеждения или даже желает заблуждаться, никто не сможет ему помешать. Евгений приободрился, стал шутить, постепенно и, видимо, незаметно для самого себя переводя нашу беседу к казалось бы, закрытой нами в детстве теме. Я быстро попрощалась с ним и ушла со своей страницы.
Вот такая история. Может, и не убедит никого, но я на всякий случай хочу предупредить всех пишущих мне грубиянов и пошляков: берегитесь. Достоинство женщины может не выдержать чрезмерных перегрузок, и терпение наше не безгранично. Надоест мне читать ваши нескладные речи и односложные хамские призывы, произнесу пару слов и не встанет у вас в нужный момент. Будете потом хныкать и упрашивать меня: «Прости, прости…» А вот не прощу.
*Имя изменено
Эпилог
Автор: Floretta, 29.06.2022 - 20:51
«Но тут уж начинается новая история, история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в другой, знакомства с новою, доселе совершенно неведомою действительностью. Это могло бы составить тему нового рассказа, — но теперешний рассказ наш окончен»
Ф.М.Достоевский. «Преступление и наказание».
Времена пророков, обличавших народы в их грехах и возвещавших им Божью волю, давно прошли, но всё же порой рождаются на земле люди, подобные им – чуткие ко всему, что происходит в мире и видящие причины и взаимосвязь явлений. Таким был Достоевский. Ему, как может быть, никому в его время, было открыто то, что наполняет сердце человека и чем живёт его душа. Он знал о современных ему общественных недугах и предвидел их опасное развитие в будущем.
Недавно в Центральном государственном архиве литературы и искусства Санкт-Петербурга (ЦГАЛИ) был обнаружен черновой вариант эпилога «Преступления и наказания». Он написан несвойственным писателю, но понятным многим нашим современникам языком, которым Фёдор Михайлович обращается к будущим поколениям русских людей с весьма необычным предупреждением об их грядущем нравственном и культурном падении. Характерно и короткое посвящение, предваряющее этот текст: «Литераторам 21 века». Оно написано резким, быстрым почерком, как бы с сильным волнением и возможно, раздражением.
Вероятно, надежда писателя на то, что его опасения не сбудутся, заставила его отказаться от варианта окончания романа, который мы приводим ниже:
«Ни к чему бодягу разводить. Плаванул Раскольников. Окрестили его и отправили в командировку , а в строгаче накопали про его делюгу и весь расклад расчухали – то, что случайный он, первоход , к тому же ручной , да и чмурной какой-то. Хотя и за мокруху сел, но сразу усекли – гнида . За мокрушника пофортеть и блеснуть чешуёй не выгорело , а за то, что верхушек нахватался – рога поломали ему. Когда однажды Родион в промот попал и на жопу забожился – опустили его, потому что фуфло засадить в падлу . Начал было Раскольников атанду метать , но когда голодный глиномес ему иклы вырвал , свафлить ангину всё-таки пришлось, а потом и резьбу Родиону нарезали . Короче, играл Раскольников на кларнете до конца срока, да и на хор ставили его неоднократно. Восемь лет пыхтел , обазился . Зеки ему портачек разных наделали. Вечерами лежал Родион на шконке , читал портянки шмары своей, или мурзилку листал да балду гонял . Достукался до звонка и откинулся . Сонька встретила его. В париже поселились и новую жизнь начали.
Тут должна бы начаться новая история, история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в другой, но думаю, что после всего, пережитого Родионом, это было уже невозможно».
СПб, 1866.
бодяга – нудный, длинный рассказ
плавануть – признаться в содеянном
окрестить – дать срок на суде
командировка – колония
строгач – колония строгого режима
накопать – выведать
делюга – уголовное преступление
расклад – полная информация о чём-либо, чаще о преступлении
расчухать – понять, осознать что-л.
случайный – впервые совершивший преступление
первоход – впервые отбывающий наказание
ручной – безвредный
чмурной – болезненный
мокруха – убийство (при разбое)
гнида - осужденный, который не может постоять за себя, ничтожество.
фортеть за мокрушника – выдавать себя за убийцу
блеснуть чешуёй – выставить себя в лучшем, чем есть, виде
выгорать - удаваться
нахвататься верхушек – быть дилетантом, но строить из себя крутого уголовника
поломать рога - побить
попасть в промот – проиграть в карты
на жопу забожиться – дать обещание, а в случае его неисполнения ответить собственным задом
опустить – перевести в разряд неприкасаемых – изнасиловать или совершить ритуал перевода заключённого в неприкасаемые
засадить фуфло - проиграть в карты и не отдавать долг
в падлу - позорно, стыдно
метать атанду – отказываться
голодный – давно не имевший половых контактов
глиномес – активный гомосексуалист
иклы вырвать – выбить зубы
ангину свафлить – взять в рот
резьбу нарезать – совершить половой акт
играть на кларнете – быть в роли пассивного педераста
поставить на хор – изнасиловать группой
пыхтеть – отбывать срок наказания
обазиться - привыкнуть
портачки – некрасивые наколки
шконка - кровать
портянка – большое письмо
шмара – проститутка, любовница
мурзилка – порнографический журнал
балду гонять – бездельничать, заниматься онанизмом
достукаться - дождаться
звонок – конец срока
откинуться – освободиться
париж – деревня
Машина времени, или Хрен редьки не слаще
Автор: Floretta, 29.06.2022 - 20:35
Некоторые считают, что вернуться в прошлое невозможно и что машина времени – фантастика. Это не так. Машина времени была создана совсем недавно, в 2012 году, и её изобретатель – наш соотечественник. Он сконструировал её в собственной квартире, подобно булгаковскому инженеру Николаю Тимофееву. Машина использовалась по её прямому назначению всего один раз, для одного-единственного рейса в прошлое, откуда изобретатель, которого, кстати, тоже звали Николаем, не вернулся. Ведь это только в фантастических фильмах герои перемещаются в иные эпохи и благополучно возвращаются обратно. Но в той, действительной истории, машина стала недоступной путешественнику сразу после его перемещения в прошлое, и уже не могла вернуть его домой. Удивительнее всего то, что изобретатель, зная, что ему предстоит, сделал этот шаг сознательно, особенно если учесть дату перемещения, выбранную им: февраль 1919 года. О цели его нетрудно догадаться. Он намеревался изменить ход истории, которую хорошо знал и глубоко и искренне скорбел о страданиях, которые обрушились на нашу страну век назад. Поэтому и решил вмешаться в ход событий той революционной поры, купив себе билет в один конец.
В то время высшей властью в РСФСР считался Всероссийский съезд Советов, но фактической властью обладал Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Советов (ВЦИК). Председателем его был Свердлов, инициатор «красного террора», безжалостных ударов по деревне и расказачивания. Ленин возглавлял ЦК партии и правительство, а Свердлов — Секретариат ЦК и ВЦИК. Но Совет Народных Комиссаров действовал именно через ВЦИК, который никогда не собирали, потому что все решения принимал президиум, а фактически - сам Свердлов. В течение недолгого времени он со своей группировкой захватил всю власть в партии и правительстве, сместил со своего поста Ленина и одолел Сталина, который в большинстве учебников истории был удостоен лишь нескольких слов. Одновременно с внутрипартийными победами он начал воплощать политику тотального террора, ведя жестокое наступление на крестьянство, принудительно загоняя его в коммуны. Обобществлено было всё имущество, крестьяне стали жить в казармах, отдавая детей для коллективного воспитания и трудясь за порцию еды. Фактически всё русское крестьянство оказалось в гигантском концлагере. Одновременно стала воплощаться идея "мировой революции". На запад, юг и восток были брошены части Красной армии для сеяния кровавой смуты в среде соседних народов. Множество безумных и жестоких авантюр было осуществлено в те годы и жертвами их стали миллионы людей. Так продолжалось до того времени, когда угроза со стороны фашистской Германии заставила возглавляемое Свердловым советское руководство, для сохранения собственной власти, обратиться к измученному и униженному им народу с примирительными и приободряющими словами. Потом была война и отказ от мировой революции ради нашей победы. Свердлов умер в 1952 году. Снова началась внутрипартийная борьба, политический маятник качнулся в другую сторону и к власти в нашей стране пришёл Хрущёв. А потом были Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачёв, Ельцин и Путин.
За работой машины, которая отслеживала перемещения Николая по территории Советской России, наблюдали двое его друзей. На карте, отображаемой на дисплее, в течение нескольких недель последовательно загорались красные огоньки: Петроград, Москва, Тула, Орёл, а затем опять Москва.
Согласно официальной версии, Свердлов заболел «испанкой», когда возвращался в Москву из Харькова. Некоторые утверждают, что он был отравлен по приказу Сталина, а может быть, даже Ленина. Весьма распространена версия, согласно которой Свердлов был до смерти избит рабочими на митинге в Орле. Но у меня нет сомнений: миссия Николая достигла цели - тем или иным образом жестокий тиран был им уничтожен. Дальнейшая судьба изобретателя неизвестна. Спустя месяц в результате внезапного сбоя работа машины остановилась и возобновить её не удалось.
Возможно, Николаю в его, без сомнения, затруднительных условиях не удалось собрать новую машину времени и ему пришлось остаться в прошлом, а может быть, он сознательно решил связать свою жизнь с той эпохой. Мы не знаем также, долгой ли была его жизнь. Но в любом случае он жил с надеждой, что благодаря его вмешательству дальнейший ход истории нашей страны будет иным. Первые годы давали основания для надежды: после смерти Свердлова Троцкий с его группировкой потерпел сокрушительное поражение от Сталина и его сторонников. Начавшаяся в ту же пору коллективизация была, конечно, гораздо меньшим злом, чем происходившая до вмешательства Николая с его машиной времени свердловская коммунизация, превратившая в рабов бо́льшую часть населения России. Мировая революция не состоялась. Мы никогда не узнаем, дожил ли изобретатель до последующих событий отечественной истории и принял ли в них участие, но нам они известны хорошо: была война и наша страна победила в ней. Сталин умер в 1953 году. Снова началась внутрипартийная борьба, политический маятник качнулся в другую сторону и к власти в нашей стране пришёл Хрущёв. А потом были Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачёв, Ельцин и Путин. История в её исправленном варианте пришла к той же точке, что и в первоначальном. Почему?
Потому что хрен редьки не слаще, товарищи!
Сказка ложь, да в ней намек!
Добрым молодцам урок.
Про Кота, или Доверять надо!
Автор: Floretta, 29.06.2022 - 19:54
Быль
Вернулась я однажды домой из магазина, держа в руках два тяжёлых пакета с продуктами, а в прихожей ко мне подходит кот и говорит: «Кто-то звонил несколько раз, пока тебя не было». Я тут же в прихожей оба пакета и выронила. Оказалось, кот у нас – говорящий. Раньше стеснялся признаться, а тут вдруг решился. Чудеса, да и только.
Впрочем, недолго я этому чуду дивилась. Через какие-то полчаса попросила кота сходить и посмотреть, чем дети заняты в своей комнате. Он тогда молодой был, послушный и доверчивый. Пошёл, посмотрел, вернулся и доложил: "Старший уроки учит, а младшие играют". Хорошо. Через некоторое время я ему новое задание дала: "Глянь, как там пирог в духовке. Кнопку подсветки сможешь нажать?" Кот побежал на кухню, а через пару минут отчитался: "Пирог готов, я выключил". Молодец какой. А вечером муж пришёл с работы, и почти сразу у него какой-то важный разговор начался в скайпе, очень долгий. Я ждала, ждала, а потом не выдержала и снова к коту с поручением: "Пойди тихонько, посмотри, с кем он там разговаривает". Кот - к мужу в комнату, вернулся минут через десять. "Это по работе. Наверное, скоро освободится". Умница. Похвалила я кота, а мужу решила о нём не рассказывать.
А потом стала очень часто, почти каждый день, когда у мужа начинались беседы в скайпе или по телефону, кота к нему посылать. Он входил, выбирал себе местечко напротив монитора, ложился, смотрел и слушал. Как-то прибежал ко мне и сообщил с тревогой в голосе: "С какой-то женщиной общается". Я ему: "Да ты что? Иди, слушай дальше". Он - бегом обратно, а через четверть часа пришёл обратно грустный.
- Елена какая-то.
- Ах, вот как. А как он к ней обращается?
- Елена Викторовна.
- А, ясно. Знаю я её, это с работы.
Кот все задания мои выполнял. Неоднократно, гуляя во дворе, смотрел, в какую сторону муж поехал, и даже несколько раз в машину к нему запрыгивал. Сидел тихо сзади, а потом дома мне рассказывал, куда они ездили. Как-то раз не успел незаметно из машины выскочить, и несколько часов сидел в душной кабине. Бедный. Но продолжал мне служить, а я сама так в эту историю втянулась, что стала ещё и звонки и смс-ки мужа проверять при всякой возможности, хотя раньше мне такая низость не пришла бы в голову. Длилась моя слежка за мужем долго, пока вот что не произошло.
Однажды муж случайно услышал наш с котом разговор и решил моего верного слугу на свою сторону переманить. Стал его кормить, каждый день и рыбку, и сметанку покупал, обращался удивительно ласково и даже играл с ним. Кот на его сторону и переметнулся, а я не сразу поняла, что он не просто подружился с мужем, а стал на него работать и за мной следить, как раньше за мужем. Пока тот на работе был, всегда со мной рядом находился, слушал, что я по телефону говорю, смотрел, какое бельё надеваю перед тем, как пойти куда-то и т.д. На сметанке и прочем морду наел, располнел, раздобрел. А самое подлое то, что делал вид, будто за мужем продолжает следить, отчитывался передо мной какими-то общими словами. Однажды после обеда зашёл ко мне, прыгнул на диван и лениво так, облизываясь, сказал: "Не понимаю я тебя. Хороший у тебя муж, отличный мужик. К чему эта подозрительность, все эти нелепые наблюдения? Давай бросим всё это!" И я наивно согласилась.
Прокололись они точно так же, как мы с котом раньше. Застукала я их за тихой-мирной беседой, когда кот выкладывал обо мне всё, что узнал за день. Я была вне себя от возмущения и гнева на них обоих, хотела кота на улицу отнести и пинка под зад дать, скотине такой, но муж и дети за него заступились. Два дня мы с мужем были в ссоре, не разговаривали, а на третий, поздно вечером, помирились. Во время примирения прыгнул кот к нам на кровать и изрёк: "Любо-дорого смотреть на вас. Такие вы хорошие, красивые. Как вы могли затеять эту пошлую историю со слежкой и смс-ками, и меня впутать в неё? Зачем мучаете друг друга недоверием, подозрительностью и всякими абсурдными предположениями, которые унижают вас и вам же самим портят жизнь? Ведь если так случилось, что вы стали самыми близкими друг другу людьми, живёте вместе и детей родили, то надо всё лучшее, что есть в вашем союзе, всячески укреплять и утверждать! Ваши сомнения и гнетущая подозрительность могут перерасти в болезненную мнительность, а затем во взаимный страх, который вызовет тёмную ревность и глухое отчуждение, а это самое худшее, что может произойти с вами! На этой почве можно свихнуться и заболеть, а зачем вам это нужно? Мужу и жене надо не бояться друг друга, а любить, а это возможно только при полном доверии - благодушном и беззаботном, в котором любовь нуждается и без которого задыхается и умирает. Я готов ради мира и любви между вами больше ни единого слова ни произнести и молчать до конца моих дней."
Мы с мужем лежали и тихо плакали, слушая эту великую речь. Нам было стыдно перед нашим котом, жалко его, и мы были полностью с ним согласны. Он молчал после тех своих слов целую неделю, пока нам не удалось с трудом уговорить его отменить своё решение и снова общаться с нами, дав слово относиться друг к другу с полным и безусловным доверием. С тех пор мы всегда обращаемся к нему в различных сложных жизненных ситуациях и спрашиваем его совета.
Тишина
Автор: Floretta, 29.06.2022 - 19:05
Несколько дней назад я была утром в одном совсем небольшом храме, в котором во время совершения богослужения присутствовали всего четыре человека – священник, старый седой алтарник, помогавший ему, молоденькая девушка, которая пела всю литургию одна, и я. Служили тихо, вполголоса, потому что всё было очень хорошо слышно – не только само пение и чтение, но и то, как певчая листала ноты на клиросе, и даже звуки, которые обычно не слышны – её дыхание и размыкание губ при пении. Эту тишину, с которой богослужение было в удивительной гармонии, не только не противореча ей, но скорее подтверждая и помогая её услышать и почувствовать, было страшно нарушить. Я не решалась переступить с ноги на ногу, а тем более сделать несколько шагов в сторону и зажечь свечу, которую держала в руке до тех пор, пока священник не вышел на амвон с крестом и не произнёс отпуст. Эта богослужебная тишина была лучше, проникновеннее и сильнее той, которая бывает в безлюдной природе - лесу или поле, потому что она была полна смысла и великой таинственной жизни, и уж тем более - той, с которой я однажды встретилась в одном тоже очень тихом помещении, где несколько человек сидели, замерев, на полу, а один из них играл на ситаре.
Девушка пела и читала монотонно, сдержанно и очень аккуратно, будто на некую невидимую и абсолютно ровно натянутую нить осторожно и неспешно нанизывала, одну за другой, как колечки, все молитвы и песнопения. Я вдруг почувствовала, в какой суете и хаосе нахожусь в обычное время, и отвлёкшись на минуту, представила себе невозможное - одновременную работу всех органов чувств и всех частей тела: как ноги куда-то идут, бегут, спешат, руки тоже двигаются, трогают, хватают, глаза всё время чего-то беспокойно ищут, разглядывают - то витрины, то лица прохожих, то в экран уставившись, фильм или глупую рекламу смотрят; челюсти жуют, уши непрестанно слушают, тупо и покорно, без разбора, все разнообразные звуки, которые издаёт окружающее пространство. Губы я крашу помадой и одновременно что-то говорю - либо тому, кого вижу перед собой, либо в телефонную трубку; смеюсь и напеваю. Старательно покрываю ногти лаком, над волосами активная работа в парикмахерской идёт, а ещё над одним местом сосредоточенно и целеустремлённо мой муж трудится, не жалея ни себя, ни меня. И всё это пульсирует, двигается и звучит, словно какое-то непрерывное поточное производство.
Казалось бы, всё нормально, так и должно быть, я же не в нирване какой-нибудь, слава Богу, живу, а в так называемом реальном мире. Выйдя из храма, я моментально в него и погрузилась с головой и никаких перегрузок или удивления не испытала. Но тем не менее у меня почти сразу возникла потребность вновь войти в эту богослужебную тишину – проникновенную и мудрую, благодаря которой я смогла иначе взглянуть на свою повседневную суету-маету со всеми её подробностями - критически, что ли, и бо́льшую независимость от неё ощутить. Если не обманываю себя. В ближайшее время пойду в тот же храм и попробую повторить и проверить то своё ощущение. Собственно, это всё.
О ледоколах
Автор: Floretta, 29.06.2022 - 14:22
Подрались два итальянца. Я лежала на пляже в Сабаудии, куда мы приехали накануне, путешествуя с севера на юг Италии. Мы с мужем предпочли бы этой поездке горный поход, тем более что всё необходимое для него у нас есть, но дети наши к нему пока не готовы, а оставить их с бабушкой-дедушкой и отправиться вдвоём было бы слишком жестоко со стороны любящих родителей. Так вот, я лежала на пляже и на минуту заснула. Дети плескались в воде рядом с берегом, а муж поплыл куда-то далеко, к буйкам. Я проснулась от крика, который раздавался справа, со стороны пляжного бара на террасе. Несколько человек бегали среди столиков, суетились, размахивали руками и кричали. Двое, один из них - сам бармен, активно дрались, лупя друг друга пластиковыми стульями и пиная ногами, падая, вскакивая и поочерёдно гоняясь друг за другом. Я сразу подумала, что этому народу самой природой велено иметь хороший и энергичный футбол.
Впрочем, орали они больше, чем дрались. Я в драках ничего не понимаю, но эта была какой-то глупой и бестолковой, закончилась внезапно и, как мне показалось, безрезультатно. Я снова закрыла глаза, но увиденное, как всегда, заставило меня лениво и не спеша поразмышлять о том о сём. Я не знала причину этой потасовки, но она, без сомнения, связанная с какими-то подробностями работы пляжного бара, была ничтожной и мелкой. Да, конечно, нехорошо осуждать людей за выбор профессии и повседневной деятельности. Нельзя никому ставить в вину неспособность подняться в стремлениях своей души выше материального интереса. Нет ничего предосудительного в торговле напитками, фруктами и сдаче жилья туристам, тем более, что и у нас подобные конфликты - не редкость, и среди тех же итальянцев есть и учёные, и работники на всевозможных производствах, и вообще труженики.
Это всё понятно. Но я представила себе фантастическую картину, вот какую: страна наша расположена не в северных широтах, а где-то в субтропиках и омывается со всех сторон тёплыми морями. Народ большей частью занят обслуживанием туристов, работает в гостиницах и всяких аквапарках, занимается частным извозом, выращивает и продаёт фрукты, а также всякие поделки, картинки на магнитах и всё такое прочее. Нам с мужем в этой моей фантазии, конечно, повезло и мы имеем свой собственный отель с рестораном, стремимся привлечь к себе как можно больше гостей, получаем прибыль в долларах и евро и иногда вечерами сидим на берегу моря, смотрим на закат и планируем какую-нибудь очередную дорогую покупку. Но мы не какие-нибудь тупые и равнодушные обыватели, мы - добрые граждане, искренние патриоты и считаем жизненно необходимым, ради мира, безопасности и благоденствия нашей родины, присоединение её к НАТО и создание на не связанных с туризмом территориях нескольких военных баз. Наша страна не нуждается в сильном и боеспособном войске, самостоятельных научных исследованиях, авиационной промышленности, независимых космических программах и ледокольном флоте. Всё это – глупые и нелепые пережитки прошлого, сплошные нервы и головная боль, а нам нужны солнце, море, пальмы. И танцы.
Я открыла глаза, сняла тёмные очки и нашла взглядом мужа и детей. Они выходили на берег и о чём-то оживлённо говорили и смеялись. Я смотрела на них и ясно сознавала, что всё, презрительно отвергнутое героиней моей фантазии, было частью их сознания так же, как и моего, и хотя в течение трёхнедельного пребывания под итальянским солнцем можно не думать ни об отечественном ледокольном флоте, ни о пилотируемой космонавтике, но они всё равно будут сохраняться и присутствовать где-то в глубине нашей души, как искренняя потребность её и не позволят этой фантазии воплотиться.
Тут ко мне подошёл муж, а сразу за ним прибежала наша младшая.
- Мама, а почему они кричали? - спросила она.
- У них нет ледоколов, - ответила я. Муж удивлённо посмотрел на меня, а потом понял и согласно кивнул.
По горячим следам, или Моя встреча в реале
Автор: Floretta, 29.06.2022 - 13:23
Написано по горячим следам, вскоре после происшествия и с раздражением.
Был у меня на некоем сайте собеседник, один из многих. Зашёл на мою страницу, сказал: "Привет!", а я ему, как обычно, ответила: «Здравствуйте», намекая на то, что не против хотя бы первое время быть с незнакомцем на «Вы». Он намёк понял, сразу согласился и мы стали общаться, причём весьма легко и просто, тем более, что оказались тёзками. Вероятно, именно эта непринуждённость заставила меня вскоре совершить две ошибки. Во-первых, я по его просьбе заполнила сверху донизу свою анкету, которая до этого сообщала только о моём семейном положении и интересах - указала свой рост и зачем-то вес, цвет глаз, образование, марку и модель машины и прочее. Сразу после этого почувствовала себя каким-то барахлом, сведения о котором указаны на упаковке, и вскоре все эти подробности убрала. Во-вторых, когда во время одной очень живой беседы он как бы невзначай обратился ко мне на "ты", я не решилась ему возразить и сказать, что предпочитаю сохранять между нами прежнюю дистанцию, хотя было совершенно ясно, что он схитрил. Мы обсудили всё, что в течение нескольких дней содержала моя анкета, причём довольно подробно, весело и без малейшего кокетства с моей стороны. Настойчивым в предложении встретиться Александр не был, быстро смирился с тем, что наши интересы не совпадают, а ответ на свой вопрос о том, как я здесь оказалась и какие интересы преследую, принял спокойно и уважительно. Во всех наших, обычно непродолжительных, диалогах он проявлял большое чувство юмора, что я очень ценю, и общаться с ним было приятно, даже интересно, хотя мы, как правило, затрагивали очень простые темы и к тому же поверхностно. Неоднократно заходил в мой дневник и прочитал несколько постов.
Впервые по-настоящему серьёзный разговор мы затеяли об одном из них и было это не далее, как позавчера. С полчаса вели очень активную и даже эмоциональную переписку, которую прервало срочное дело, ради которого мне пришлось на некоторое время уехать. Сидя в машине, я вспоминала этот диалог и думала о его продолжении. Часа через полтора, возвращаясь домой, я припарковалась у одного кондитерского магазина, чтобы купить на ужин что-нибудь вкусное. И вот, поверите ли? Когда я возвращалась к машине, то остолбенела от неожиданности, увидев Александра, стоящего рядом с ней. Я сразу узнала его. Крупное лицо, хитрые глаза, как на фотографии в анкете. Он оказался значительно выше ростом, чем можно было предположить, на нём была красная куртка, под ней - шарф с ярким рисунком, а на руках - короткие светлые перчатки. Он курил тонкую сигару, приятный аромат которой я сразу ощутила. "Пижон", - подумала я. Он был далеко не красавец, хотя, пожалуй, несколько миловиднее, чем казался на фото, но тем не менее я была озадачена и даже огорчена, потому что этой встречи совершенно не желала, лучше сказать, что она была мне просто ни к чему. Я заставила себя улыбнуться своему новому и неожиданному знакомому и подошла к нему, точнее - к своей машине. Мы поздоровались, я - тихо и смущённо, а он, напротив, бодро, выбросив окурок нарочитым и картинным жестом. Он, оказывается, с приятелем прогуливался в этих краях, увидел машину, о которой мы с ним говорили на сайте, остановился, разглядел меня в большом окне магазина, попрощался со своим знакомым и устроил засаду. Короче, ничего не оставалось делать, как продолжить прерванный разговор, в надежде, что он будет недолгим. Действительно, всего за пару минут мы исчерпали начатую на сайте тему, но тут возникла короткая пауза, которой я не сумела воспользоваться, чтобы быстро попрощаться и уехать. Почти нечаянно предложила Александру довезти его до дома и он согласился.
Как только мы сели в машину, он стал уверять меня в искренности и силе своих чувств ко мне. Я, конечно, могла бы терпеливо выслушать несколько пустых фраз, но все слова его, интонации и вообще само присутствие рядом со мной в машине источали такое сильное и откровенное желание, что я занервничала. Точнее, испытала невольное волнение, которое очень быстро уступило место раздражению - слишком уж неприкрыто и беспардонно мой спутник говорил о своих симпатиях.
- Прекратите, - сказала я.
Он не унимался, даже ещё более настойчиво и увлечённо рассуждал о своей любви ко мне и страстном желании проявить её всеми возможными способами. Я нашла свободное место у тротуара и остановила машину.
- Выходите.
Он усмехнулся, отстегнул ремень и произнёс приблизительно следующее: "Александра. Если знать о неизбежном заранее, то его легче принять. Ты будешь моей. Я так решил и так будет. Может быть, не в ближайшие день-два, а чуть позже. Ты знаешь об этом, теперь постоянно будешь об этом думать и сама захочешь, чтобы это произошло".
Я не мешала ему изрекать эту тираду, не перебивала и даже не смотрела в его сторону. Он говорил неторопливо, делая паузы, стараясь произносить слова твёрдым и властным тоном, хотя, как мне показалось, не слишком уверенно. Когда он закончил, то уставился на меня, ожидая ответа.
- Выходите, - повторила я, глядя в окно.
Александр помолчал пару секунд, потом наклонился ко мне и прошептал: "Не набивай себе цену. Она не такая уж и высокая".
Это было уже слишком. На такие слова, сколь низкой ни была моя "цена", я не могла не ответить, даже если бы не испытывала никакого раздражения.
- Пошёл вон, - сказала я, не поворачивая головы.
Он открыл дверь, вышел, потом сразу же наклонился и произнёс несколько коротких фраз, которые я повторить не смогу, потому что ничего более гнусного я никогда в жизни не слышала. Все эти слова были мне, конечно, известны, ведь я и в школе училась и по улицам иногда хожу, но они прозвучали в каком-то очень странном и отвратительно-изощрённом сочетании, сделавшем их ещё более мерзкими. Я испытывала такое сильное внутреннее возмущение и презрение к произносившему их человеку, что не могла позволить себе нагнуться в его сторону, протянуть руку и закрыть дверь, и поэтому сидела неподвижно, глядя перед собой и терпеливо ожидая, когда эти зловонные помои перестанут литься на мою голову. Посмотрела я на А--------а только после того, как он с силой захлопнул дверь и сделал несколько стремительных шагов в сторону тротуара. Он споткнулся о край его, взмахнул рукой, стараясь не упасть, с трудом удержался на ногах и, вероятно, сознавая, что я вижу его, бегом устремился вперёд.
Я приехала домой, через некоторое время включила компьютер, зашла на сайт и обнаружила, что мой грубый пассажир удалил свою анкету. Как ни странно, я была благодарна ему за это и желала только, чтобы он больше не возвращался - мне нужно было скорее успокоиться и освободиться от тяжёлого впечатления, которое произвёл на меня этот случай. Рассказать его меня заставило не столько желание поделиться своей обидой, сколько недоумение. Оно заключается вот в чём.
Я живу в родной стране, знаю нашу отечественную жизнь в разных подробностях, можно сказать - адаптирована к ней с детства, но не представляю, каким образом можно избегать подобных эксцессов - я имею в виду бурные и порой гневные реакции на отказ от сближения. Они возникают неожиданно, когда ничто их не предвещает, застают врасплох и оглушают, стараясь обескуражить внезапностью и подавить, создают ощущение беззащитности и хуже того - невольно вызывают недоверие к незнакомым людям. Женщины, которые оказываются в таких ситуациях более-менее часто, вынуждены либо находиться в постоянной тревоге и готовности давать отпор внезапным вторжениям, либо соглашаться с участью быть объектами мужских вожделений, к которым со временем начинают относиться, как к обычным явлениям природы вроде дождя, от которого можно или спрятаться дома или терпеливо дождаться его окончания под зонтом. Есть, впрочем, и те, кому эти вожделения льстят. А я вот категорически не хочу эту участь принимать. Да у меня и не получится, и как ни странно, во многом благодаря шутливо-хамоватому тону, который многие мужчины считают единственно пригодным для общения с женщинами и который позволяет им легко и удобно рассуждать с этими низшими существами об их красоте и факабельности . Удобно им это ещё и потому, что никаких правил общения не существует, ни между муж. и жен., ни вообще между людьми. Единственное правило, подразумевающее ответ на угрозу чести и достоинству женщины - это известная уголовная статья, но она, увы, вступает в силу только после совершения преступления. А как же повседневная жизнь? Юридические нормы опаздывают, национального уклада жизни у нас нет вовсе, и даже христианская вера большинство людей ни в чём не убедила. В "Крёстном отце" один из персонажей, кардинал Ламберто, говорит, что она омыла только внешнюю сторону жизни народов, как поверхность камня, а внутрь не проникла. Мне кажется, что она даже не коснулась сознания большинства мужчин и поэтому не смогла внушить им простую и ясную мысль о том, что т.н.секс - одно из проявлений Любви, которая его объясняет и оправдывает. Отрываясь от неё, он превращается даже не в вид спорта, как многие представители сильного пола самодовольно и самонадеянно полагают, а в зависимость, более тяжкую, чем наркотическая и алкогольная, в настойчивую заботу, постепенно превращающуюся в навязчивую идею, подавляющую, изнуряющую и обессиливающую. Женщины имеют некоторое перед мужчинами преимущество, потому что они не отделяют или не желают отделять секс от любви и я считаю, что именно по этой причине убеждены в том, что они душевно сильнее мужчин, большинство из которых так сильно порабощены своими основными инстинктами, что ради их удовлетворения с лёгкостью переступают многие нравственные барьеры и лишают женщин ощущения психологической и физической безопасности. Грустно всё это.
Впрочем, несмотря на свою обиду и раздражение, желаю господам мужикам не только сохранения правильной сексуальной ориентации и гендерной идентичности, но и, вопреки всему - чести, справедливости, воспитанности и хоть немного благородства. Я всё.
Было бы здорово...
Автор: Floretta, 29.06.2022 - 11:38
Я отравлена информацией, с грустью признаюсь в этом. Нас много таких, несчастных, не я одна. Стараюсь сопротивляться её настойчивому и жестокому действию, но временами малодушно поддаюсь ему и тогда меня начинают одолевать нелепые, пустопорожние мечтания. Ну вот, например:
Как было бы здорово, если бы я написала - ну скажем, какой-нибудь большой роман. Только не обычный, заурядный, про войну да про мир, а что-то совершенно новое и выдающееся. Роман, который покорил бы всех не только оригинальным, захватывающим сюжетом и яркими персонажами. В нём последовательно и настойчиво, в живом и энергичном повествовании, было бы задано множество вопросов, касающихся нашей жизни и всех её сторон - этических, социальных, экономических и даже политических. И самое главное, были бы предложены интересные и точные ответы на них, причём мимоходом, очень непринуждённо и изящно - в диалогах героев и различных ситуациях. "Ответ найден!" - назвала бы я его. Книга очень быстро была бы переведена на большинство языков и распространилась бы по всему миру миллионными тиражами. О ней говорили бы все и повсюду - прохожие на улицах, ведущие телевизионных передач, бизнесмены и политики. На Всемирном экономическом форуме в Давосе, Петербургском экономическом форуме, на заседаниях совета Россия - НАТО, саммитах G20, БРИКС и многих других крупных международных мероприятиях их участники часто упоминали бы книгу в своих выступлениях и цитировали бы отрывки из неё.
- Позвольте мне, - сказал бы в своей речи на открытии ВЭФ его основатель и бессменный председатель Клаус Шваб, - напомнить вам замечательные слова из книги Александры... Ну, и так далее.
Разумеется, очень скоро встал бы вопрос о её экранизации. Несколько известных режиссёров - Мартин Скорсезе, Дэвид Финчер, Стивен Спилберг, Роберт Земекис, а также М. Найт Шьямалан обратились бы ко мне по этому поводу, но после коротких бесед с ними обнаружилось бы, что никто из них не в состоянии в полной мере воплотить на экране идею романа и мне пришлось бы принять нелёгкое решение взять дело в свои руки и снимать фильм самостоятельно. Актёров я подобрала бы быстро, среди них были бы Джордж Клуни, Брэд Питт, Павел Деревянко и Мэтт Дэймон. Затруднение наверняка возникло бы с исполнительницей главной женской роли, на которую пробовались бы Оливия Уайлд, Анна Пэкуин, Эванджелин Лилли, Кейт Хадсон, Клэр Дэйнс и несколько других актрис. Поскольку успех фильма напрямую зависел бы от раскрытия образа героини, а эта задача не могла быть решена с помощью голливудских ужимок, мне пришлось бы отказать перечисленным актрисам, уступить настойчивым просьбам съёмочной группы и самой взяться за эту роль. Оливии я бы сказала строго: "Ты слишком старая для неё", а Еве Грин - "Не хнычь, Москва слезам не верит". Да, кстати, чуть не забыла: музыку к фильму написала бы тоже я.
Съёмки фильма проходили бы в России, США, Европе, Южной Америке, Австралии, Юго-Восточной Азии и Океании. Короче, везде. Не буду утомлять читателя подробным рассказом о них, скажу только, что это был бы – ну просто класс. В Лондоне, в кинотеатре Empire, состоялась бы премьера, а через недельку в Лас Вегасе – большой праздник, посвящённый моим книге и фильму. Приехало бы множество знаменитостей – артистов, спортсменов, учёных, политиков. После просмотра фильма я вышла бы на сцену, а они бы поочерёдно поднимались ко мне из зала, произносили поздравительные и благодарственные речи и дарили цветы. Первыми были бы Опра Уинфри, Айртон Сенна, Джон Гальяно и Уэйн Гретцки, а последними – Стинг, Билл Гейтс, Марк Цукерберг и Арнольд Шварценегер.
Но неожиданно, опережая последнего из них и, вероятно, рассчитывая на произведённый эффект, на сцену поднялся бы президент Соединённых Штатов Америки Дональд Трамп. Он подождал бы несколько секунд, пока стихнет возникший в зале шум, произнёс бы несколько слов в микрофон, а затем направился бы в мою сторону, улыбаясь и намереваясь пожать мне руку, а возможно, и поцеловать её.
Сейчас вы, наконец, убедитесь в том, что мной движет не тщеславие. Потому что в тот момент, когда Трамп приблизился бы ко мне, в этот самый момент, я сжала бы рукой букет и ка-ак хлестанула бы старого козла цветами по физиономии – раз, и два, и три, со словами: «Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе! За то, что мы так на тебя рассчитывали, а ты нас обманул, подлец!»
2018
Всё возвращается
Автор: Floretta, 29.06.2022 - 9:42
Такси уже приехало и мы начали выносить из квартиры наши вещи, как вдруг я вспомнила, что забыла взять шампунь. Побежала в ванную, схватила флакон и сунула его, не подумав, не в большую сумку, которую предстояло сдать в аэропорту в общий багаж, а в маленький рюкзачок. И вот, при досмотре ручной клади в Шереметьево мне не разрешили взять этот несчастный шампунь с собой. Я хотела было с досадой возразить и заспорить, но подумала, что радостную и весёлую поездку не следует начинать даже с короткого конфликта и раздражения, заставила себя промолчать и улыбнуться строгому работнику аэропорта.
А потом был полёт и замечательное путешествие с севера на юг Италии со множеством интересных и удивительных событий и впечатлений. Когда оставались три дня до возвращения домой, я познакомилась на пляже с молодой итальянкой, очень приветливой, искренней и простодушной. У неё было очень живое и приятное лицо, красивые глаза и ясный, открытый взгляд, и в общении она была удивительно открыта и непосредственна до наивности. Мне она казалась человеком, которого никто никогда в жизни не обижал. Я не знаю итальянского, по-английски говорю неважно, а Бити - не намного лучше меня, но тем не менее мы с ней подружились, хотя знали, что общение скоро закончится. В последний вечер перед отъездом она провожала меня до нашей гостиницы, мы зашли в магазин, купили в разных отделах то, что нам было нужно и встретились у кассы. Перед нами стояли ещё три человека и мы с ней успели обменяться телефонами и адресами, а когда вышли из магазина, Бити будто о чём-то вспомнила, с каким-то смущением посмотрела на меня, улыбнулась и, достав из своего пакета большой флакон шампуня, протянула мне со словами: "Though something from me, as a sign of my sympathy and my kind attitude", т.е. "Хоть что-то от меня, в знак моей симпатии и доброго отношения". А ведь я ей ничего не рассказывала.
Вот так. Всё возвращается, все потери. Но не просто так, друзья. А при условии нашего понимания того, что всё, что мы имеем - нам дано, и именно для того дано, чтобы мы жили с благодарностью и радостью. Без раздражения, злости, негодования и каких-либо обид. И тогда всё вернётся, тем или иным, может быть - и совершенно неожиданным, но в любом случае - благоприятным для нас образом. Всё то, чем всякий человек бывает свыше щедро одарён и обеспечен. Amen.
Какое счастье!
Автор: Floretta, 28.06.2022 - 12:52
Поначалу было немного трудно, но никто в этом не виноват. Я сама настояла на свадебном путешествии с тяжёлыми рюкзаками. Можно было отправиться на какой-нибудь известный и красивый курорт и муж пытался меня отговорить, но безуспешно. Мне был дорог и интересен он, а значит, и всё, что было ему близко. Короче, мы прибыли на альпинистскую базу под Душанбе и устроились на ночлег, намереваясь утром отправиться в горы. Кое-как перекусили и легли спать на дощатом настиле под навесом, специально устроенном для отдыха альпинистов. Он был двухъярусный и очень большой, но нижняя часть оказалась почти полностью занятой, и поэтому мы забрались наверх.
Я долго не могла уснуть, лежала и слушала, как за стеной бежит вода в арыке и старалась яснее ощутить и понять странную ночную тишину этой новой для меня и незнакомой местности. В ней было и предвкушение предстоящего похода, и какая-то загадка, похожая на предчувствие чего-то важного для меня.
Уже с полчаса все вокруг спали, когда неожиданно послышались чьи-то шаги и тихие голоса. Я приподнялась и увидела, что пришли пятеро альпинистов - трое мужчин и две женщины, с рюкзаками, касками и ледорубами, тощие и усталые. Они остановились почти прямо подо мной и скинули с себя поклажу. Я выбралась из спальника, переместилась от изголовья к краю настила и стала наблюдать за ними. Пару минут они молча сидели, отдыхая; зевали, передавали друг другу флягу с водой и озирались по сторонам, поглядывая на спящих людей. Одна из женщин, я помню, легко и непринуждённо снимала обгоревшую на солнце кожу со своего носа. Потом разулись, достали кружки, бутылку вина и дыню, купленные в городе. После нескольких глотков они сидели, опьяневшие, весёлые и счастливые, и говорили о чём-то, известном только им одним, а я чувствовала себя маленькой девочкой, лежащей на печи в избе и наблюдающей за взрослыми. Когда они смеялись, кто-нибудь просыпался и раздражённо делал им замечание. Они просили прощения и продолжали разговор. Я невольно улыбалась, глядя на них, так трогательна была эта сцена и так симпатичны и интересны были мне эти люди. Очень хотелось спуститься вниз и познакомиться с ними, но я не решилась прервать их радостную и непринуждённую беседу, которая, впрочем, продолжалась совсем недолго. Вскоре они замолчали и стали укладываться спать, а я забралась в свой спальник и перед тем, как погрузиться в сон, снова стала слушать журчание воды в арыке и вдруг поняла, что́ этим монотонным, но настойчивым голосом сообщила мне загадочная среднеазиатская ночь. Она указала мне направление. Это было, без преувеличения, историческое событие для меня. Я чувствовала сильнейшее, непреодолимое желание приобщиться к опыту этих незнакомых мне путешественников, проведших несколько недель не на лежаках под пальмами на пляже, а среди камней, снега и льда, в радостных, бодрых и благородных трудах, испытать всё то же, что испытали они. Мне хотелось общаться и дружить с людьми, подобными им - искренними, простодушными и не пошлыми, как - о нет, конечно, не все, но очень многие искатели курортных удобств и развлечений.
Муж спал рядом. Хотя он совсем недавно стал самым близким и родным для меня человеком, я прекрасно знала, что он, любитель симфоний и гимнов, презирающий всё низменное и хамское, сотворён из того же вещества, что и эти люди, и питается той же пищей, что и они - солнцем, снегом, водой горных рек и ночным костром и даже его требующий времени и внимания бизнес не в силах ничего в нём изменить. Я почувствовала, как незаметно и тихо определяется моя судьба и что это ночное звёздное Небо знает лучше меня самой, что мне нужно в жизни.
"Какое счастье", - подумала я и уснула.
Бездна
Автор: Floretta, 28.06.2022 - 12:22
Имя женщины изменено
Одна моя знакомая поссорилась с мужем. Ссора была внезапной и скоротечной, но из-за гордости и упрямства её участников, не пожелавших быстро и решительно помириться, переросла в долгое и тяжёлое отчуждение. Супруги перестали общаться и стали жить порознь, а жена через месяц после ссоры предприняла попытку примирения с мужем, но к своему удивлению обнаружила, что он, прежде весьма активный и подвижный человек, всё свободное время проводит у компьютера и о ней совсем не вспоминает. Несколько раз она пыталась восстановить отношения, но обнаружила, что муж потерял к ней всякий интерес.
Прошёл ещё один месяц. Я встретила Светлану на улице и она рассказала мне об этой ситуации. Мы пошли к ней домой, долго общались, она откровенно призналась мне в том, что очень тяжело переживает отсутствие интимных отношений, но когда я после этих слов стала побуждать её к ещё большей настойчивости в примирении с мужем, она неожиданно и с улыбкой заявила, что жить с ним больше не хочет и вообще её интересует совсем другое. Я спросила, что именно, и Света в ответ молча включила компьютер, предложив мне самой увидеть. Это было видео с какого-то порно сайта.
В начале его две молодые женщины, брюнетка и блондинка, тихо беседуют, сидя в креслах. Разговор идёт на английском языке. Брюнетка спрашивает, а блондинка - то ли русская, то ли чешка, которой предстоит стать участницей некоего мероприятия, отвечает. Выясняется, что она согласна на всё, что будет происходить, и что её муж не возражает. Затем они идут в какую-то просторную комнату, в центре которой стоит небольшой помост, несколько выше кровати, а вокруг него в некотором отдалении – с десяток мужчин разного возраста. Брюнетка приветствует их и после короткой паузы весёло кричит: "Чего вы ждёте, парни?" Тут они решительно и молча окружают блондинку плотным кольцом, совершают первые грубые и нетерпеливые прикосновения к ней, а потом кладут на помост и – короче, делают со своей добровольной жертвой всё, что хотят, а она - охотно и послушно отдаётся им, выполняя все их желания.
Я с изумлением смотрела на это противоестественное зрелище, которое трудно было назвать сексом, потому что в действительности происходило откровенное и наглое измывательство над человеческой природой, и испытывала странное чувство, будто я вижу на экране интимные эпизоды нескольких лет жизни женщины, показанные одновременно, как одно событие. Я сначала отвернулась, потом хотела потребовать от Светланы, которая сидела передо мной, томилась и млела, изредка говоря: "класс" и "шикарно", остановить это видео, но она вдруг простонала: "я хочу так...", словно жаловалась мне. "Ты с ума сошла", - сказала я, но в тот момент не смогла поступить решительно.
А через минуту произошло вот что. Я почувствовала, что где-то в глубине моей души, на самом дне её, лежит крохотная песчинка, незаметная, о которой я не подозревала, точнее - давным-давно забыла, и которая с началом просмотра этого мерзкого видео вдруг зашевелилась, приподнялась, оторвалась от дна и стала подниматься к поверхности, медленно, но настойчиво увеличиваясь. Я поймала себя на мысли о том, что уже не отворачиваюсь, а послушно и заворожённо смотрю на экран, и если сейчас, сию секунду не остановлюсь, то начну испытывать интерес к этому сколь патологическому, столь и парадоксально притягательному зрелищу. Я испугалась этого. Сделала шаг вперёд и выключила монитор. "Прекрати, - сказала я, - ну, зачем тебе это?" Света сразу согнулась, опустила голову и закрыла лицо руками. Мрачная и низменная страсть ещё не успела полностью подчинить её себе и поэтому причиняла тяжкое мучение своим агрессивным и настойчивым напором. Я знала не понаслышке, что сопротивляться ей невероятно трудно, почти невозможно, а подчиниться - значит позволить совершить над собой наглое, беспардонное насилие, оскорбить и унизить. Счастье ещё, что не все из множества дремлющих во мне пороков были в своё время потревожены и разбужены. Некоторые из них продолжают до сих пор спать, но так, как спят вулканы. Что произошло бы со мной, если бы все они пробудились одновременно? Монитор был выключен, но компьютер продолжал работать и из динамиков раздавались отвратительные мужские голоса, напоминающие мычание и хрюканье. Я выключила звук. Светлана сидела передо мной, беспокойная и напряжённая, несла какую-то чепуху, оправдываясь и в то же время сердясь на меня за свою откровенность. В ней началось извержение одного из таких вулканов, который мог в любой момент взорваться, как в своё время взорвался Кракатау. Я пыталась привести её в чувство, призывала сопротивляться, даже дунула ей в лицо. Мы немного поговорили и она нехотя, но как будто с надеждой, продиктовала мне номер телефона своего мужа, которому я позвонила в тот же вечер.
Несмотря на то, что характер он имел упрямый и несговорчивый, и к тому же никаких Светиных секретов раскрыть я не имела права даже ему, и поэтому, казалось, надежд его в чём-то убедить почти не было, наш разговор с ним получился долгим. Я поведала ему об одной моей давней беседе со знакомым священником, который по некоему серьёзному поводу очень настойчиво говорил мне об опасностях вольных и невольных разлук супругов. О том, что может, вопреки всем самонадеянным ожиданиям, произойти с каждым из них в случае, если они по гордому нраву, заносчивому и упрямому характеру прервут общение. О том, как должен быть внимателен и осторожен каждый из них, чтобы не поставить свою половинку в тяжёлое и опасное положение. Я с удивлением узнала тогда от него, что даже в период церковного поста никто из супругов не вправе решать вопрос о воздержании самостоятельно. Потому что даны они друг другу не только для радости и удовольствия, но и как защита от угроз, с которыми мы, слабые, страстные и вздорные, можем не справиться. Я рассказывала обо всём этом своему собеседнику по телефону, а он слушал. Мне пришлось признаться ему, что и для меня муж стал таким же избавителем и мне страшно представить себе, что могло бы произойти со мной, если бы мы не повстречались. "Поэтому нельзя разлучаться, - повторяла я раз за разом и старалась в точности повторить слова того священника, - нельзя подвергать своего самого близкого человека опасным перегрузкам, которые делаются невыносимыми от всяких душевных переживаний. Потому что на покинутом по беспечности или бессердечию месте возникнет пустота, которая вскоре превратится в страшную, зияющую бездну, в которую одинокий и покинутый невольно станет с тоской и заворожённо всматриваться, не выдержит её взгляда, потеряет сознание и упадёт. А ещё хуже будет, если из этой бездны внезапно вылезет злой и жестокий демон, который схватит несчастного своими когтистыми лапами, унесёт с собой и погубит".
После этого мне уже нечего было сказать и я замолчала. Он слушал меня, не перебивая и не задавая вопросов, хотя, как мне показалось, старался понять, почему я завела такие странные речи. Вероятно, с ним в те дни происходила похожая история, поэтому он невольно подумал о своей жене и испугался. Наш разговор после моей тирады закончился быстро и пожалуй, несколько неопределённо. Но через два дня Света позвонила мне и сказала, что муж вернулся к ней и они помирились.
Передайте царю на Москве
Автор: Floretta, 27.06.2022 - 20:24
Я коренная москвичка, родилась в столице, жила в очень оживлённой и шумной её части, восприняла и впитала в себя все свойства и правила столичной жизни, а в двадцать три года вышла замуж и уехала в сравнительно небольшой город, в котором раньше никогда не была, хотя и областной центр, но всё же весьма не похожий на мою родину. Сразу увидела и ощутила все отличия этого города от Москвы – всё то, что было связано с теми или иными неудобствами и что меня, вчерашнюю столичную штучку, заставляло ворчать и фыркать. И я действительно временами ворчала, откровенно высказывая своё недовольство и не слишком деликатно указывая некоторым новым знакомым на невыгодные отличия этого города от столицы. Но прошли годы, город стал родиной моих детей, я привыкла к нему и если не полюбила, то поняла.
И вот, недавно приехали ко мне из Москвы две моих сокурсницы, с которыми мы отправились по делу в один совсем небольшой городок, расположенный в сорока километрах от нас. Очень грустное и тягостное впечатление произвёл он и на меня и на моих спутниц. Казалось бы – старинный город, в прежние века имевший многочисленные и доходные промыслы, оживлённую торговлю, а ныне производящий такое удручающее впечатление, что мы, быстро решив свою задачу, стоя на одной из улиц и глядя вокруг - невольно загрустили. «Что же нужно сотворить с некогда пусть небольшим, но зажиточным и живым городом, чтобы он оказался в таком упадке?» - подумала я.
Мы сели в машину, поехали по улицам, одна из моих знакомых временами вздыхала и довольно эмоционально высказывалась по поводу печальной картины, которая была у нас перед глазами: «какой ужас», «почему они это не могут сделать…», «неужели нельзя…», или просто: «разруха», «упадок», «тоска» и т.п. Я молчала, соглашаясь с ней, пока не услышала характерную столичную и несколько высокомерную интонацию: «я не понимаю, почему так трудно… у нас никогда не доводят до такого…» Я сидела сзади и последние слова она произнесла, повернувшись ко мне. В этот момент мы остановились и та из моих знакомых, которая была за рулём, вышла из машины, чтобы кое-что купить в магазине. Слева от нас на противоположной стороне улицы стояла неказистая железная будка не больше гаража с вывеской «Лавка творчества». Глядя на неё, я сказала: «Таня, вам в Москве не понять. Нам тут нравятся плохие дороги и тротуары, а хорошие, ровные и чистые мы терпеть не можем. Идя по улице, мы стараемся отломать кусок штукатурки, например, или водосточную трубу сбить со стены. Нас раздражают красивые здания, скверы и парки, но мы искренне радуемся, когда они появляются в Москве. Огромное облегчение мы испытываем, когда какой-нибудь талантливый местный музыкант или спортсмен уезжает отсюда в столицу». И добавила, не удержавшись: «Передайте это вашему царю на Москве». Таня посмотрела на меня и сказала: «Я тебя поняла».
«И когда я думаю о красоте нашего языка, когда я думаю о красоте нашей истории до проклятых монголов и до проклятой Москвы, ещё более позорной, чем самые монголы, мне хочется броситься на землю и кататься в отчаянии от того, что мы сделали с талантами, данными нам Богом!» А.К.Толстой.
В приморском парке, на берегу
Автор: Floretta, 27.06.2022 - 15:21
Я на днях благодарила нашего с мужем знакомого священника, о котором неоднократно упоминала, и вот за что. Он был у нас в гостях, мы говорили о различных человеческих свойствах и страстях, в частности - о гневе и раздражении, которые порой возникают на пустом месте, как бы из ничего.
Он рассказал о том, как однажды в детстве вместе с одноклассником случайно зашёл в шахматный клуб, где несколько человек самого разного возраста сидели за столами и сосредоточенно играли в шахматы. В большой комнате было несколько свободных столов и они, выбрав один из них, сели, расставили фигуры и стали играть. Через несколько минут характерную для этого внешне спокойного занятия тишину нарушил один из шахматистов - пожилой мужчина, который внезапно и громко произнёс казалось бы, бессмысленную фразу: «В приморском парке, на берегу». И всё. Друзья не знали, что это были слова известной песни советского времени, невольно и с удивлением обернулись и посмотрели на него, но все остальные игроки продолжали неподвижно сидеть, уткнувшись в свои столы и никак не отреагировали на эти слова, как будто уже неоднократно их слышали. Действительно, тот человек через минуту снова произнёс их тем же тоном, громко и одновременно задумчиво. А потом снова и снова, раз тридцать за какие-то полчаса. Друг нашего знакомого шёпотом признался ему, что уже не в силах слышать эту фразу и готов схватить обеими руками горсть фигур и швырнуть их доставшему его старику в лицо, как Вицин - Крамарову в «Джентльменах удачи». Одноклассники покинули в тот день шахматный клуб быстрее, чем предполагали, не доведя свою партию до конца.
Через какой-то час после того, как мы проводили нашего гостя, я ни с того ни с сего вспылила на мужа из-за какого-то пустяка, высказав ему претензию, с которой он не согласился, вызвав у меня этим ещё большее раздражение. Тогда я многозначительно замолчала. Мы сидели в одной комнате, я у компьютера, а он на диване с книгой и с полчаса молчали. Я могла бы и дольше дуться на него, старательно поддерживая в себе беспочвенную обиду, если бы неожиданно для себя самой едва не упала со стула от смеха, не имея сил сдержать его, после того, как муж вдруг прервал молчание.
«В приморском парке, на берегу», - сказал он.
11 Jul 2023 - 22:59