Просто мысли

Местные "негативные активисты" - удивительный народ! Деньги ушли из бюджета - "плохо, Россия беднеет", деньги пришли в бюджет - "плохо, всё потратят на Сирию ("достанется олигархам", "разворуется коррупционерами" - нужное подчеркнуть). Армия сокращает закупки новых вооружений - "плохо, разве у нас в армии уже всё идеально?", армия получает новые вооружения - "плохо, надо было раздать пенсионерам". Доходы населения упали - "плохо, народ беднеет!", доходы населения выросли - "плохо, нас обманывают, "средняя температура по больнице", народ беднеет"... И так практически на любую тему.

****************
Несколько достало тыканье всяких недалеких людей в цитату В.В.Путина про производство в СССР, но...Отсылать к первоисточнику надоело, да и не читает ни кто огромную простыню и не смотрит видео. Потому поясню все тут, в одном месте.
Так вот, товарищи типакрасные и всякие примкнувшие к ним страдальцы по прошлому и за будущее - это не полная цитата, выдранная из контекста нехорошими людьми, чтобы пудрить ваш не напрягающийся мозг. Полная цитата выглядит следующим образом:

Пулемётчик

Пулемётчик — название любого бойца пулемётного расчёта.

Приметы:

Парняга с завышенным чувством собственной боевой эффективности, иногда заслуженно, который получил должность пулеметчика, и которому этот пулемет собственно говоря выдали.

Иногда за ним закрепляется стрелок, назначенный его вторым номером, а по сути носильщиком коробок с патронами, ибо расходуются они немеряно.

Чаще всего, ввиду нашей вечной не укомплектованности таскает все свое имущество в одиночку либо на переходах напрягает окружающих посодействовать.

Носится со своим пулеметом как мамка с детёнком.

Пулемет, настоящего пулеметчика, в роте обычно самое ухоженное оружие.

За спиной обычно здоровый рюкзак с забитыми лентами, зачем столько на банальном патруле он ответить не может, «но очень надо». Откуда столько лент ведомо только Богу и недосчитавшихся своих лент всем тем на чьей технике стоит ПКТ.

Его не любят ремонтники, оружейники, поскольку на попользоваться, на чучуть, может снять ствол ПКТ и поставить на свой ПКМ, «доработать» свой пулемет. «намутив» прицельную планку под оптику, не задаваясь вопросами как это пройдет по документам.

Мы,пулемётчики, всегда добрые, улыбчивые и не конфликтные люди. Куда уж тут ругаться после 20 километрового маршрута со всем этим добром.

P.S. Я говорю о хороших пулеметчиках с кем мне посчастливилось встретится в свою военную бытность.

..и если мины на дороге...

Сентябрь 1987 г. Под нашей БМД взорвалась мина. Сначала яркая вспышка, потом грохот, с головы слетает панама, мы все слетаем с брони. Ничего не могу сообразить, ни страха, ни боли, никаких других ощущений кроме недоумения: что происходит, куда лечу? Левй ленивец и каток оторваны напрочь, "гусёнка" выбрана назад и сложилась в книжку по звеньям уперевшись в валун на обочине. Бронированный борт порвало и завернуло вверх градусов на 45. А мы все живы! Только в голове колокольный набат и тошнит, да уши заложило так, что почти ничего не слышно. Самое страшное - остаться калекой, без ног, рук. Но вроде всех пронесло, в смысле повезло всем, кроме мех.вода. Отдача по ногам была такая, что не может ходить, наверное пятки раздробило, отправили на попутной "броне" в сан.часть. Как оказалось, правда..но ничего страшного, пару месяцев поволяется в гипсе, а потом дадут медаль и спишут домой....

"...идёт атака на блок-пост..."

Июнь 1987г.

Целых два часа отбивались от настырных "духов", ранен один боец Агасий Маргарян, не тяжело, в ногу, в мышцу чуть выше колена...Шухер продолжился с наступлением темноты. Стреляют ночью с близкого расстояния. И серьезных мер принять практически невозможно.Мы отвечаем. Но не смотря на всё это, беспечность пацанов беспредельна. Якут Гаврила Афанасьев, штатный снайпер, разделся, разулся и , как говорится, в четырёх шагах от смерти, развел, костер и греет кашу в жестяной банке. Старлей сначала орал, потом махнул рукой и пошёл пить чай в блиндаж. Так и жили.

Афганский блок-пост или Сторожевая застава

Хочу кратко рассказать, что из себя представляет блок-пост времён афганской войны. Назывался он Сторожевая застава..и дальше шёл номер...

Весь Афган находился в сети сторожевых застав. Они были вокруг всех городов, вдоль дорог, вокруг больших и малых гарнизонов, в горах, в "зеленке" и на выжженной солнцем каменистой , пустынной равнине. Это самая главная надежда на безопасность, хотя бы относительную, идущих по дорогам колонн с грузом.Заставы, первым принимали на себя удар, но и способны были в кратчайший срок поразить противника. Точной их численности, наверное, не скажет никто. Но было их много, и все они были разные.

Заставы в большинстве своем располагались в глиняных, как правило, двухэтажных строениях-крепостях. Используя подручный материал, их укрепляли, как могли: строили наблюдательные посты с бойницами, укрытия для танков и БТР, оборудовали огневые позиции для минометов, ДШК, АГС и другого вооружения, места для хранения боеприпасов, продовольствия. Оборудовали комнаты отдыха, где из досок от ящиков делали столы, скамейки, спальные места, кухоньки и столовые, а при необходимости и другие помещения. Все это располагалось в самом лучшем случае на площадке от 30—50 до 100 метров.

Иногда в землю вкапывался отслуживший свой ресурс танк или, чаще всего БМП, БМД, и их пушка и пулемёт использовались как основное вооружение обороны....практически на каждой заставе были 120-мм или 82-мм минометы, АГС-17, ДШК, приборы для дневного и ночного наблюдения. Недостатка в вооружении не было. Личный состав на заставе обычно не превышал 25 человек. Командир заставы — офицер. На некоторых внутренних заставах командовал либо старшина срочной службы, либо прапорщик.
Хлеб чаще всего пекли сами в тандырах в виде лепешек. Повара назначали сами, методом тыка. Кто умеет картошку жарить? Я! Всё, ты теперь повар! Продукты завозились один раз в два месяца. Понятно, что распределить их нужно было таким образом, чтобы хватило на весь срок, да еще и резерв остался, как минимум, дня на три-четыре.
Вода, если рядом тёк арык, то из него либо делали отвод, либо натаскивали воду в специально вырытое место или ёмкости, прежде чем употреблять в пищу, дезинфицировали специальными таблетками или хлоркой, потом кипятили. На заставы, расположенные в горах, ее часто, не имея другой возможности, доставляли вертолетом.
Электричества не было, пользовались керосинками. Связь с внешним миром только по радио. Почта приходила один раз в два месяца с колонной.
Молодой старлей, из "пиджаков" прибыв на заставу , достав из чемодана походный утюг, начал искать, куда же его подключить. Все смотрели на него с усмешкой, и тут до него дошло, что электричества в этих краях нет. И ему стало понятно, почему стоят керосиновые лампы, а кое-где обыкновенные консервные банки, наполненные маслом.

Служба сторожевой монотонна и однообразна, и ошибочно кажется безопасной. Днем ведется наблюдение одним или двумя часовыми с вышек. Кроме того, в постоянной готовности находится одно из огневых средств, как правило, "броня" или миномет. Ночью службу несут сдвоенные посты, обычно три или четыре. Дежурный сержант меняет людей на постах, контролирует, чтобы никто не уснул. Ночные посты перекликаются между собой.— "Первый пост, ДА", дальше "Второй пост ДА", "Третий пост ДА" и так по кругу.

Обязательным элементом жизни всякой сторожевой заставы была проверка дороги, обнаружение и уничтожение мин. Мины ставились самые разные, и, надо заметить, очень мастерски. Главным способом их обнаружения являлось наблюдение за мельчайшими изменениями на дороге. Каждый вечер, перед самым заходом солнца, проезжали на БМД по маршруту и внимательно его осматривали. На маршруте движения категорически запрещалось выбрасывать какие-либо предметы. БМД оставлял на пыльной дороге последний, закрывающий все остальное след — своего рода пограничную контрольно-следовую полосу. Утром с восходом солнца под прикрытием БМД пешком преодолевали весь маршрут, внимательно его осматривая. И, обнаружив всякие, доже самые незначительные, изменения, тщательно осматривали подозрительный район. Найденную мину уничтожали накладным зарядом.
Прибытие колонны на заставу — большой праздник, который можно сравнить разве только с Новым годом. Проживая вот в таком замкнутом пространстве, ограниченном четырьмя стенами дувала, общаясь с одним и тем же небольшим кругом лиц, изо дня в день выполняя одни и те же обязанности, питаясь только консервированными продуктами, не получая ежедневно ни писем, ни газет, не посмотрев за полтора года ни разу кино, без электрического света, без возможности свободного перемещения, в постоянном ожидании обстрела просто может свести с ума. Поэтому контингент заставы старались полностью заменять хотя бы раз в месяц, и морально отдохнуть, да и глаз "замыливается".
В Афганистане две радости — письмо и баня, поэтому баню из каких только материалов их ни строили! из глины, из ящиков из-под снарядов. Из камней, но это чаще всего в горах.

Еще одной особенностью сторожевых застав было присутствие на них одной или нескольких разношерстных и "разнокалиберных" собак.Собаки на заставе выполняли двойную роль, в ночное время вместе с часовыми несли службу, и, надо признать, очень эффективно, во-вторых, психологический аспект присутствия собаки на заставе. Собака требует ухода, ласкового обращения, общение с ней эмоционально разгружает напряженный мозг. Она напоминает дом, она, если хотите, создает уют. Одним словом, собака — это друг.

"Прыжок" "Рыси"

справка:

лазурит 2

В ДРА много гор и высоких перевалов,
Среди них Карамунджон, лазурита там навалом,
А еще басмачи, нам их надо выбивать.
Басмачи Афгана, вашу мать!

Там душманский отряд под командою Гулдода,
А у них, говорят, ДШК и минометы.
Только нам, парванист, нам на это наплевать.
ДШК Афгана, вашу мать!

Вот ракета пошла, начинаем мы работу,
Лезем прямо с "борта" под огонь их пулеметов.
Вот теперь поглядим, кто умеет воевать.
Перевал, твою Афгана мать!

Нас рассвет застает запыленных и уставших,
Водка нас не берет, так что молча пьем за павших.
Но зато лазурита Пакистану не видать.
Пакистан, твою Афгана мать!

И вернувшись домой, чтоб не все было забыто,
Мы захватим с собой по кусочку лазурита,
Чтобы, вспомнив, как было, с усмешкой мог сказать:
"Лазурит, твою Афгана мать!"

лазурит

Это было в январе 1988 года, аккурат после Нового Года.

Стало известно, что в районе между городами Камех и Гошта через хребет должен просочится духовский караван с лазуритом, в сторону Пакистана. Хоть и добывают его в Бадахшане, на границе с тогда ещё Советским Таджикистаном, но Афганский лазурит признан красивейшим в мире и очень дорогим, и поэтому контрабанда лазурита давала прибыль почти сравнимую с контрабандой наркотиков, поэтому его и "тащили" духи, в обмен на оружие в Пакистан и Иран...а Шурави совместно с ХАДом и Цорондоем пытались мешать...поэтому и "таскали" караваны окольными путями, в обход, делая крюки в сотни км...(Лазурит, это такой камень, голубого цвета, вобщем красивый. сука). Ну так значит "кинули" нас, в количестве взвода "на лазурит"....

Наша задача была, высадиться с вертушек с правой стороны хребта, занять позиции и ждать....Ещё на базе разделились на две группы, вылетели двумя "бортами"...в месте десантирования всё было затянуто дымом, горела какая то халабуда (позже мы узнали, что это была шкуродёрня, сюда местные пригоняли отары овец, забивали, мясо уносили в кишлак, а шкуры засаливали, вот они и горели, почему. а х.з), решили высаживаться с другой стороны хребта...За хребтом было ясно и солнечно, и площадка удобная обнаружилась. Высадились, вертушка сразу же свалила, мы в "нитку" и в лес, который и лесом то назвать нельзя...так, заросли какого то карагача, вобщем "зелёнка"...Единственный косяк высадки был в том, что вертушка зависла от земли где то в трёх метрах, а прыгать приходилось нагруженными боекомплектом, так что все заработали ушибы и ссадины коленей и локтей, кто-то рожу оцарапал, потом дружно высказались все, что сделают с пилотами и их роднёй по возвращении и в каких позах...
Потом, уже на базе наш старлей имел "базар" с летунами, но в ответ только одно, "Нас так учили"...наверное перепутали высадку при работе досмотровых групп с десантированием на задачу.
Начали подниматься на гору и уткнулись в старика, пасущего отару овец. Сзади село, впереди пастух. Обойти незаметно не получается. Садимся и ждем, пока он свалит. Заняли круговую оборону на склоне.

Старлей поставил задачу с досмотреть спуск с горы и выяснить, нельзя ли незаметно обойти этого пастуха. Только мы начали спуск, как вдруг видем, что выше нас двигаются семь "духов" . Шестеро с автоматами и один с гранатометом. Посмотрели на наши следы и разделились – двое в одну сторону, двое в другую, а трое прямо на нас.
Сержант Коротин руку с жатым кулаком поднял, мы замерли, снимаю осторожно пулемёт с предохранителя и беру "духов" на прицел. Так получилось, что они выше, и мы на фоне склона и поля хорошо видны.
Выходят на меня три боевика в колонну по одному. Впереди, судя по всему, командир. Я его выцеливаю в лоб, но прекрасно понимаю, что идущие за ним успеют открыть огонь и вероятность наших потерь высока. Бойцы сидят на корточках, что бы камнями не шуршать.Впереди идущий наконец почувствовал что-то. Подняв глаза, он наткнулся взглядом на зрачок ствола, смотрящий ему прямо в лоб. Немая сцена… сижу в напряжении, жду. Если схватится за автомат, я сразу его валю. Но он все понял, что-то крикнул своим. Они развернулись, к ним присоединились остальные и быстрым шагом скрылись за камнями. Вскочили, попытались их перехватить, но никого не обнаружили. Скорее всего это был головной дозор каравана....
Вскоре вышли к нужному месту. расположились в засаду. Ждём. Старлей выслал разведку назад по маршруту, и не зря...За нами шли два «духа». , и младший сержант Михо саникидзе взял обоих наших преследователей голыми руками, стукнув головами друг о друга. А потом пришёл караван...мы его разгромили, убив семь "духов", с нашей стороны потерь не было, двоих ранило тяжело...да, и одного осла завалили, а другого ранили, пришлось часть мешков с камнями раскидать по оставшимся ослам и нагрузить обоих пленённых басмачей...потом вышли в зону приёма, дождались борта, при помощи этих двух духов загрузили лазурит и духов, а сами пешкодралом отправились вниз к дороге, где нас ожидала "попутная броня"...

Сергей Шнуров о развале СССР

- Советский Союз был абсолютно религиозным государством. И когда у людей исчезла вера, то оно и рухнуло, как любое религиозное государство. Жрецы этого храма перестали верить своим богам. Это на примере ацтеков можно посмотреть: как только вера закончилась - всё, до свидания все пирамиды.

Последний Герой СССР

Офицерский путь Валерия Буркова ничем не отличался от большинства офицеров России. Отец его тоже служил, и парень не метался в поисках дороги жизни. Он всегда видел перед собой гарнизон, солдат и офицеров.
Поступил и успешно окончил военное училище, где готовили штурманов.
…Сон приснился Валерию, что на мине подорвался. Рассказал товарищу. И сказал, что лучше сразу погибнуть. Из армии его списали. Что-то со здоровьем пошло не так. Он лечился упорно.

И хотел уехать в Афганистан, где воевал его отец, в 40-ой армии. Тот звал его к себе, а у Валерия случилась заминка со здоровьем. Но Бурков-младший настойчиво уламывал врачей, писал бесконечные рапорты…

И добился своего. Поднимаясь в своем доме по лестнице, встретил почтальона. Женщина протянула телеграмму – погиб отец.

Отец летал в Афганистане. Душманы сбили две вертушки – надо спасти экипажа винтокрылых машин. Бурков-старший был ближе всех к трагедии. Да, в общем, его вертушка была «скорой помощью».

Он всегда летел туда, где нужна способность точно определить ситуацию, и привлечь внимание к спасению людей. И погиб он так же, в момент оказания помощи ребятам. Говорят, что он, вылетая в последний полет, крикнул: «В бой идут одни старики».

Шутка такая была у Анатолия Буркова. Разве кто может сказать, что он старик, если всего-то 48? Близок был фильм Быкова, вот и сказал известную фразу. Он был…интересным человеком. Стихи писал...

Они упали, тоже подбитые с земли. Экипаж выскочил из вертолета, а командир оставался в салоне. Неписанные правила – командир уходит последним. За спиной у него топливные баки.

Он стоял на пороге, в дверях вертушки…Осталась белая полоска кожи под офицерской портупеей. За день до смерти отец написал стихи: «…Я горел, я горю, я сгораю, но не будет стыда за меня…».

Валерий настаивал, требовал…Он не мести хотел, а просто считал, что обязан быть там, где сейчас труднее всего. Верил – двое Бурковых не погибнут. И сразу откликнулся, когда стали искать авианаводчика.
В глазах сослуживцев он читал – идиот. Авианаводчик идет с пехотой в горах, в песках…везде. И воевать, как авианаводчик…Он не умел. Если пехота, вернувшись из рейда, отдыхала, авианаводчик шел в горы с другой группой пехоты. Их катастрофически не хватало.

Учиться было некогда. Не до этого. Все время идет бой.

Летчики никогда не бегали кросс. Их не учили этому. Авианаводчик…60 кг на горбу, идет, как верблюд груженый. Пехотинцев учили бегать, Валерий обучался три дня. И сразу ушел в горы.

Три батальона пехоты сменяли регулярно друг друга, авианаводчик на три группы был один. Тяжелая работа на износ. Он пытался узнать тонкости боя, но в ответ получал лишь шутки: «…не ходи первый, не смотри, где стреляют…».

Но Валерий понимал, что это невозможно. Авианаводчику необходимо видеть бой, чтобы верно дать координаты артиллерии и авиации. Так что высовывался Валерий Бурков. Палочка-выручалочка. От авианаводчика зависит жизнь.

У душманов принцип был – первым уничтожать авианаводчика. Войне не научишься. Работай и все. А война закончится…когда-нибудь. Надо ее пережить. И постараться не упасть в первом же бою от пули. В горы артиллерию не втащить. Надежда только на авиацию.

Он делал ту же работу, что и штурман, только на земле. Штурман работает в воздухе. Впервые увидев убитых…Ему было реально плохо – тошнота, головокружение. Война вообще вещь неприятная.

Привыкнуть к смерти нельзя, хотя все знают, что жизнь заканчивается этим. Включается внутренний стабилизатор. Иначе не сможешь воевать. Захватили в плен афганца. Но выяснилось, что он обычный дехканин. А командир приказал расстрелять его. На всякий пожарный.

Бойцы, которым отдали приказ…с ужасом смотрели на афганца. Это разные вещи – бой и расстрел. Валерий убедил командира отпустить несчастного афганца.

А сон тот сбылся. В том бою, где он потерял ноги, был один раненый – Валерий Бурков. Он шел по тем горам, где заживо сгорел отец. На мине подорвался. И мина была единственной. Ждала его.

Даже вывезти его было проблемой. И стыдно ему, что маме врал – с ансамблем ездит по Афгану. Весело.

Он взрыв услышал, как со стороны. Шевельнулся, сильная боль в плече. Осколок по подбородку кожу снял с лица, колени целы, что дальше – не видно. Он увидел, как плачет боец. И стал его успокаивать.

Его увезли в Кабул, к Кузьмичу. Этот доктор…Он пережил три клинических смерти во время операции. Но Кузьмич его вытащил. Он помнит темный тоннель и далеко свет. Они стали друзьями – Бурков и Кузьмич (Николенко).

Утром, после операции, он не увидел свои ноги. И сразу вспомнил Маресьева. Они оба летчики, оба советские офицеры. «Я буду жить». И стал такую залихватскую жизнь вести…Металлические части протеза ломались.

А летчик танцевал, гонял в футбол. Он прыгнул с парашютом и сам сидел за штурвалом самолета. В институте протезирования сильно удивлялись, почему у него протезы разваливаются? Да потому что их делали для инвалидов, а он был нормальным.

Многие, с кем он пересекался в госпиталях, с такими же ампутированными ногами, видели в нем пример. И выкарабкивались.

Валерий Бурков автор-исполнитель бардовской песни. Он уже почти тридцать лет на протезах ходит. Да вру я. Он летает на протезах. Он играет на баяне, гитаре, пианино, балалайке.

Но Родину надо защищать. Отец Киприан (в миру Валерий Бурков) считает, что афганская война дала ему внутренний стержень, которого раньше не было.




Отец Киприан, монах, последний Герой Советского Союза...