Катынский детектив, Или кто убил польских военнопленных? Опции

[Tigra]

Как и обещал, открываю эту тему. В ней я буду приводить цитаты (выделенные цветом) из книги Ю.И.Мухина "Катынский детектив" и свои размышления. Итак, начинаем. Оставляя в стороне оценку действий Полиши и оценку её армии, перехожу сразу к делу.

Уже упоминавшийся Ромуальд Святек пишет: "Будучи в Воркуте в
лагере N10, я встретил майора немецкой армии, который с 1941
года находился в оккупированном Смоленске. От него я узнал,
что немцы и в самом деле захватили несколько лагерей с
польскими военнопленными, расположенных в этом районе. однажды
в в беседе я поинтересовался его мнением о Катыни. Он прямо
мне ответил, что это дело рук немцев, поскольку это отвечало
их интересам, и искренне удивился польским протестам. Майор
прадерживался мнения, что хороший солдат, а тем более офицер
должен умереть, если погибает его Родина. Он заявил, что попав
в руки русских, хорошо понимал, что может умереть, и если
этому суждено будет случиться, он примет смерть как подобает
немецкому офицеру".
Заметьте, этот немец уже был у нас в плену 8-10 лет и даже
после этого не мог себе простить, что его родина, как он
считал, погибла, а он еще жив. Любви к себе этот офицер не вы-
зывает, но не уважать его невозможно.

Но это так, лирика, далее переходим к фактам.
Для начала приводим две основные версии событий.

ВЕРСИЯ ГЕББЕЛЬСА. Польские военнопленные офицеры из
злобности лидеров "империи зла" в марте 1940 года были
осуждены "специальной тройкой НКВД" к смертной казни. Их
небольшими партиями вывезли на станцию Гнездово, западнее
Смоленска, там пересадили в автобус с закрашенными окнами.
Этот автобус отвозил пленных в сарай на Козьих горах -
лесистой местности в дачном пригороде Смоленска. Там в 200
метрах от автотрассы Смоленск-Витебск и в 700 метрах от
двухэтажного комплекса строений дома отдыха НКВД, на обочине
дороги, соединяющей автотрассу и дом отдыха, расстреляли около
10 тысяч человек (по данным комиссии Бурденко и лично
Геббельса) или 4,5 тысячи - по данным польских подручных
Геббельса. Разумеется, все делалось в глубокой тайне.
Остальные поляки расстреляны в тюрьмах городов Харькова и
Калинина.

ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ СТАЛИНА. В марте 1940 года часть пленных
польских офицеров была осуждена Особым совещанием при НКВД
СССР к 5 годам ссылки в исправительные трудовые лагеря с
лишением их права переписки. Для сохранения в тайне самого
факта переквалифицирования пленных в осужденных, были созданы
(вне системы ГУЛАГ) лагеря особого назначения под Смоленском.
В этих лагерях пленные строили дороги. В ходе Смоленского
сражения немцы очень быстро перерезали дороги восточнее
Смоленска и ударом с юга за 6 дней взяли Смоленск. Попытка
охраны лагерей вывезти пленных железной дорогой не удалась,
так как железная дорога была уже под ударом немцев, а попытки
вывести пленных пешком тоже не удались - пленные взбунтовались
и решили сменить исправительно-трудовой лагерь в СССР на
лагерь военнопленных у цивилизованных немцев. Захватив эти
лагеря немцы в соответствии со своими планами приступили к
ликвидации поляков. Одна из айнзацкоманд с удобствами
расположилась в не пострадавшем от бомбежек доме отдыха НКВД в
катынском лесу. (В самом Смоленске было разрушено 93% зданий).
Другие команды расстреливали в других местах. Зимой 1943 года
Геббельсу потребовалось провести операцию прикрытия массового
уничтожения евреев в Польше и, кроме этого, попробовать внести
разлад в стане союзников.
В феврале-марте советские военнопленные под руководством
немцев свезли в Катынский лес со всех мест трупы польских
офицеров, тщательно обыскали их, рассортировав документы и
уложили трупы в заранее откопанные дополнительные могилы.
После этого Геббельс начал пропагандистскую кампанию.

Мотив немецкой стороны:

И наконец, бригада Геббельса полностью молчит на тему -
а были ли у немцев мотивы убить поляков. Ведь все эти
исследователи всячески уверяют, что в катынском деле они хотят
узнать "правду", а правда всегда объективна. Кстати, и
Геббельс требовал от немецких журналистов, освещавших
катынское дело, чтобы они в своих выступлениях упирали именно
на этот аспект: "Это не пропагандистская битва, а фанатичная
жажда правды... Вообще нам нужно чаще говорить о 17-18летних
прапорщиках, которые перед расстрелом еще просили разрешения
послать домой письмо и т.д., так как это действует особенно
потрясающе." (Конференция В министерстве пропаганды 17 апреля
1943 года).
А вот в исследовании мотивов убийства у бригады Геббельса
что-то не видно той "фанатичной жажды правды", что завещал им
их учитель. Поэтому у нас есть основание самим прислушаться к
тому, что в Рейхе говорили о Польше и поляках.
Вот цитаты высказываний руководителей Рейха из книги
Е.Ржевской "Геббельс. Портрет на фоне дневника". (Слово, М.,
1994 г.)
На исходе польской кампании Гитлер дает указание Кейтелю:
- Жестокость и суровость должны лежать в основе расовой
борьбы для того, чтобы освободить нас от дальнейшей борьбы с
Польшей.
Чуть позже он заявил:
- У поляков должен быть только один господин - немец. Не
могут и не должны существовать два господина рядом, поэтому
все представители польской интеллигенции должны быть
уничтожены. Это звучит жестоко, но таков закон жизни.
Но Гитлер не только говорил, а и действовал. По сведениям
уже упомянутого Д. Толанда: "К середине осени (1939 г. - Ю.М.)
были ликвидированы три с половиной тысячи представителей
польской интеллигенции, которых Гитлер считал "разносчиками
польского национализма". "Только таким путем, - утверждал он,
- мы можем заполучить необходимую нам территорию. В конце
концов, кто сейчас помнит об истреблении армян?" Террор
сопровождался безжалостным выселением более миллиона простых
поляков с их земель и размещением там немцев из других частей
Польши и Прибалтики. Это проходило зимой и при переселении от
холода погибло больше поляков, чем в результате казней.
Гиммлер вторил шефу:
- В нашу задачу не входит германизация Востока в старом
смысле этого слова... Наша задача - проследить, чтобы на
Востоке жили люди чисто германской крови.
Ну и как же такой вопрос может обойтись без Геббельса?
- Нам не нужны эти народы, нам нужны их земли (22.08.1939
г.).
- Суждение фюрера о поляках - уничтожающее. Скорее звери,
чем люди, совершенно тупые и аморфные (10.10.1939 г.).
- На поляков действует только сила. В Польше уже начинается
Азия. Культура этого народа ниже всякой критики. Только
благородное сословие покрыто тонким слоем лака. Оно - душа
сопротивления. Поэтому его надо убрать.
- Фюрер полностью разделяет мою точку зрения на еврейский и
польский вопрос... Польская аристократия заслужила свою гибель
(5.12.1939 г.).
- Вермахт обращается с польскими офицерами слишком мягко...
Поляки этого не понимают. Я приму меры. (19.01.1940 г.)"
Вот вам и мотивы. Разве немцы их скрывали? Они налицо:
Польши нет и никогда не будет, для этого нужно уничтожить
интеллигенцию и, в ее числе, офицеров.
Интересно какой был мотив у Сталина?
далее.
Советский Союз в те годы если чего и боялся меньше
всего, так это расстрелять врага. Явных и мнимых врагов
хватало и, разумеется, была разработана и технология их казни.
Но заметим, что это были судебные казни. То есть им
предшествовал приговор суда или органа его заменяющего,
соответственным образом оформленные бумаги поступали к
исполнителям, те убеждались в законности самих бумаг и,
следовательно, своих действий, затем убивали, причем
убедившись, что убивают именно того, кто приговорен. Тело
хоронили исключительно на кладбище.
По этой причине никаких массовых подводов заключенных к
могилам и их расстрел там был невозможен. Расстреливали только
в тюрьмах - там, где невозможна случайная путаница, и только
индивидуально.
Надо помнить, что это были очень строгие годы, власть
объявила себя народной и Москва требовала, чтобы власть на
местах действительно ею была. Это было время, когда обиженный
рационализатор мог без договоренности прийти к секретарю
обкома, и тот его принимал практически немедленно и немедленно
принимал меры по его жалобе. Это было время, когда собрание
рабочих могло прекратить уголовное дело, даже при наличии
оснований. Москва понимала, что главное не молчащий народ, а
довольный народ. Это было время, когда писатель Шолохов мог
выехать в Москву с жалобой на несправедливость обвинения
руководителей области, и Шолохова слушало Политбюро, и
обвинения снова рассматривались и пересматривались. Советская
власть о казнях врагов объявляла открыто, по главным врагам
вела открытые судебные процессы и казни их не были убийством.
В этих условиях казнь где-то в лесу или тюрьме больших
групп неизвестно каких людей вызвала бы такие слухи и
недовольство людей властью, что не только НКВД и прокурор
области, но и партийная верхушка немедленно бы лишилась
головы.

А характерен ли этот способ казни для немцев? Подручные
Геббельса уверяют, что нет! Ю.Зоря добыл где-то высказывание
бывшего бургомистра Смоленска Меньшагина и делает его
экспертом этого дела: "По признакам убийства и смерти их, не
похоже было, что их убили немцы потому, что те стреляли обычно
так, без разбора. А здесь методически, точно в затылок, и
связанные руки. А немцы так расстреливали: не связывали, а
просто поводили автоматами. Вот и все, что я знаю."
Справедливости ради надо сказать, что этот прислужник
немцев, счастливо избежавший полагавшейся ему петли,
действительно мог бы быть экспертом. Он действительно мог
видеть казни немцев и участвовать в них. Следователи МГБ,
допрашивавшие его, как-то упустили эту его компетентность из
виду, и Менылагин получил всего 25 лет лишения свободы. Но
немцы вводили в курс способов уничтожения не только
меньшагиных. Слишком много у них было любителей фотографии и
киносъемок. И на этих документах мы видим именно расстрел в
затылок и над могилами, и в том числе со связанными руками.
Перед автором фотографии. Вот в откопанной могиле стоит лысый
старик в темном пиджаке. За ним мордатый немец в пилотке
целится ему в затылок из пистолета типа "Вальтер ППК". А вот
гражданский мужчина со связанными за спиной руками стоит на
коленях на краю могилы. Над ним стоит немец и целится ему в
голову из пистолета, похожего на "Парабеллум" или "Вальтер
П-38".
Нет. Расстрел над могилами - это типично немецкий способ.
Именно так расстреливали они евреев и военнопленных в Бабьем
Яру, именно этот способ описывается в документах Нюрнбергского
процесса самими немцами. Этот способ был ими наиболее любим до
изобретения газовых камер.






К сожалению формат форума не позволяет писать слишком длинные сообщения ПОДРЯД. Завтра вечерком продолжу.

[Exsul]

Выкладывай, интересно...

Но вот что хочу тебе сказать. Когда тебе это выгодно, ты говоришь "аппелируй документами", когда начинаю "аппелировать документами", ты говоришь, что это "геббельско-горбачёвская подделка". Когда говорю де-юре, ты требуешь, чтоб я говорил де-факто. Когда говорю де-факто, ты ссылаешься на юридические документы =)))) Ты как-то определись со своим стилём, а то с такими темпами, когда приводишь цитату, а ты называешь историка(чьё мнение тебе вероятно не понравилось) продажным, мы далеко не пойдем =))) Так можно отвергнуть практически любое доказательство

[Громозека ^]

Так можно отвергнуть практически любое доказательство

а ты как думал))) в сказку попал??? )))) Это, понимаешь, называется дискуссия))))

Кстати, интересный материал)) выходит поляки на нас зазря обижаются????

[Tigra]

а ты как думал))) в сказку попал??? )))) Это, понимаешь, называется дискуссия))))

Кстати, интересный материал)) выходит поляки на нас зазря обижаются????

Это я еще до ДОКАЗАТЕЛЬСТВ не дошел. Вечерком добавлю.

Выкладывай, интересно...

Но вот что хочу тебе сказать. Когда тебе это выгодно, ты говоришь "аппелируй документами", когда начинаю "аппелировать документами", ты говоришь, что это "геббельско-горбачёвская подделка". Когда говорю де-юре, ты требуешь, чтоб я говорил де-факто. Когда говорю де-факто, ты ссылаешься на юридические документы =)))) Ты как-то определись со своим стилём, а то с такими темпами, когда приводишь цитату, а ты называешь историка(чьё мнение тебе вероятно не понравилось) продажным, мы далеко не пойдем =))) Так можно отвергнуть практически любое доказательство

Терпение. Я еще до документов не дошел. Собственно книга занимается "доказанием от противного". Давай аргументы. Можешь свои, можешь цитатами.

[Tigra]

Как и обещал, продолжаю.
Характерной чертой почерка убийцы является и выбор им
места казни и захоронения. Подручные Геббельса в 1943 году
описывают его так: "Район катынского леса представлял собой
целый ряд холмов, между которыми находилась трясина, заросшая
болотной травой. По гребнистым возвышенностям тянулись лесные
дорожки, расходящиеся в стороны от главной дороги, идущей в
направлении Днепра в сторону так называемой дачи НКВД. Лес был
смешанным, хвойно-лиственным... В районе возвышенности,
удаленной почти на 300 метров от шоссе, находились массовые
могилы польских офицеров".
Обратим внимание на дорожки, отходящие от главной дороги. О
чем они говорят? Правильно. О том, что это место непрерывно
топтали тысячи людей в разных направлениях. По-русски - это
людное место.
Поскольку бригада сыщиков Геббельса скуповато описала
географию этого места, то есть - не говорит всего, что знает,
то дадим слово подручным Сталина. Примерно в середине января
1944 года, еще до раскопок могил комиссией, они послали в
Москву доклад с грифом "Совершенно секретно" и названием
"Справка о результатах предварительного расследования так
называемого катынского дела". Как вы понимаете по грифу, эта
"Справка" не предназначалась для публики и журналистов, это
доклад для начальства, а начальству врать опасно, нужно быть
откровенным. То есть по сути то что написано в этой "Справке"
и есть правда. Но мы этой "Справкой" воспользоваться во всех
случаях не можем - это улики подручных Сталина. Но в таком
случае, как сейчас - когда нам подручные Геббельса говорят не
все - можем. Итак: "Местность Козьи Горы расположена в 15 км
от Смоленска на шоссе Смоленск-Витебск. С севера она примыкает
к шоссе, с юга подходит вплотную к реке. Ширина участка от
шоссе до Днепра около одного километра. Козьи Горы входят в
состав лесного массива, называющегося Катынским лесом и
простирающегося от Козьих Гор по шоссе к западу и востоку. В
двух с половиной километрах от Козьих Гор по шоссе к востоку
расположена железнодорожная станция Западной железной дороги
Гнездово. Далее на восток расположена дачная местность Красный
Бор.
В Козьих Горах на крутом берегу Днепра до войны находился
дом отдыха УНКВД Смоленской области: обширное двухэтажное
здание с соответствующими хозяйственными постройками. От дома
отдыха к шоссе Смоленск-Витебск пролегает извилистая
проселочная дорога протяжением около одного километра. Могилы
польских офицеров находятся в непосредственной близости к этой
дороге на расстоянии по прямой менее 200 м от шоссе и 700 м от
дачи.
Эскизный план местности прилагается.
Многочисленными свидетельскими показаниями устанавливается,
что район Козьих Гор был местом отдыха для трудящихся
Смоленска и был доступен для всего окружающего населения."

Сыщики бригады Геббельса в другом месте дополняют местность
еще некоторыми деталями. Мадайчик пишет: "Известно, каким
способом их доставляли в сараи в катынском лесу, которые
располагались рядом со "рвами смерти". То есть НКВД поляков
перед тем, как расстрелять, держало в каких-то сараях прямо у
могил. Об этих сараях подручные Сталина молчат, что не
удивляет - перед уходом немцы сожгли все в катынском лесу,
включая дом отдыха УНКВД. Подручные Сталина, осматривая место
поздней осенью и зимой могли и не обратить внимание на
пепелище. Но поляки в 1943 их видели! Зачем они в лесу, где не
было ни колхозов, ни каких-либо сельскохозяйственных ферм?
Дело в том, что в те годы пионеры (бойскауты по-нынешнему)
располагались в своих лагерях в брезентовых палатках. Но для
хозяйственных подразделений пионерлагеря - кухни, складов
продовольствия - нужны были основательные строения -
деревянные помещения хозяйственного типа - сараи. А по данным
подручных Сталина, на месте могил до начала лета 1941 года
постоянно размещался пионерский лагерь Облпромкассы Смоленска,
следовательно, НКВД вело расстрел поляков прямо на его
территории. (Кстати, пионерам 1941 года сейчас не более 70, их
легко разыскать и опросить.)
Давайте представим себе технику "тайного расстрела польских
офицеров убийцами из НКВД", которую нам предлагают подручные
Геббельса.
Начало лета. По катынскому лесу взад и вперед прогуливается
отдыхающая публика - пляжники, грибники, крестьяне собирающие
хворост. В пионерском лагере утренний сбор отряда. По дороге к
дому отдыха НКВД идут жены и дети чекистов. По дороге
Смоленск-Витебск не спеша едут телеги и подводы. В это время
на территорию пионерского лагеря "тайно" заезжает автобус с
польскими офицерами, энкэвэдэшники загоняют их на кухню, тайно
копают между пионерскими палатками могилы и по одному ведут
поляков с кухни расстреливать. На шоссе отчетливо слышится из
леса легкая канонада, по всей округе разносится смрад
разлагающихся на жаре трупов и, главное, что все это делается
"тайно". Интересно, какой же это идиот осмелится обрисовать
такую картину пусть и трижды продажному суду?
Место расположения могил польских офицеров - это
Доказательство N 2 версии Сталина - НКВД поляков не
расстреливало. В этом месте оно их расстрелять не могло. Если
бы была поставлена такая задача, то НКВД вагоны с поляками из
Козельска слало бы не на запад - в Смоленск, а на восток, а
там, через три дня пути начинаются такие места, где могилы
поляков не нашли бы и в двадцать первом веке, и где
свидетелями были бы только медведи.
Но мы рассматриваем почерк убийц и правомерен вопрос - а
немцы могли расстрелять в таком людном месте? Безусловно, они
только в таких местах и расстреливали, глухие места из-за
боязни партизан они избегали. Да и комфорт играл не последнюю
роль. А в Катыни айнзацкоманда расположилась с удобствами в
Доме отдыха - после расстрела баня, ужин в столовой, отдых в
отдельных комнатах на кроватях, а не где-нибудь в землянках в
глухом лесу. Смотрите, в Киеве немцы расстреляли 100 тысяч
евреев и пленных чуть ли не в самом городе, сейчас на месте
Бабьего Яра один из районов Киева.
В Днепропетровске немцы расстреляли и захоронили тысячи
советских офицеров в месте, которое сегодня считается
центральным районом города.
Гитлеровцам в СССР стесняться было нечего и некого, они
были уверены, что пришли навсегда. Расстрел в катынском лесу
по способу исполнения (не прячась) и по месту исполнения (над
могилами) - это исключительно почерк немцев и это
Доказательство N 3 правильности версии Сталина.

-----

Еще раз вернемся к версии Сталина. По ней Особое совещание
при НКВД в марте 1940 года осудило военнопленных к ссылке в
исправительно-трудовые лагеря. Это было дерзкое нарушение
международных конвенций о военнопленных, сообщить об этом
публично было нельзя. Мало того, что на Западе СССР во всем
равняли с гитлеровской Германией, мало того, что только что
окончилась финская война, но ведь неумолимо приближалась и
война с немцами.
----
А войны ведутся не только оружием физического уничтожения
солдат противника, но и оружием уничтожения воли этих солдат -
пропагандой. И в этих пропагандистских боях внушение солдатам
противника мысли о том, как хорошо им будет в плену - это
оружие мощнейшей силы. С этой точки зрения признать, что
пленные офицеры направлены в трудовые лагеря (понимая, что
пропаганда противника немедленно превратит эти лагеря в
каторгу), для советского правительства было невозможно и в
мирное время и тем более во время войны.
К чему это автоматически должно было привести?
Во-первых. Само собой к лишению их права переписки - они не
должны были никому сообщать о своем осуждении. Более того, в
лагерях наверняка был установлен контроль за тем, чтобы
пленные вообще ничего не писали, ни заметок, ни дневников,
поскольку, работая на строительстве дорог, у них всегда была
возможность передать письмо или записку через гражданских лиц.
Просто бросить на обочине дороги запечатанный конверт с
адресом родственника в Западной Украине, а какой-нибудь
прохожий подберет и, думая, что конверт случайно обронили,
бросит его в почтовый ящик.
Во-вторых. В составе НКВД были разные управления, которые
занимались различными задачами - вели разведку, занимались
контрразведкой и, в том числе, занимались содержанием
преступников в лагерях и организацией их работы. Это известное
управление - ГУЛАГ - Главное Управление Лагерей. Было
управление, которое занималось содержанием пленных в лагерях
для военнопленных и организацией работы радовых и
унтер-офицеров - УПВИ - Управление по делам военнопленных и
интернированных. В УПВИ числились и учитывались только
военнопленные! Как только их осуждали, то они из учета УПВИ
исчезали, они становились осужденными и им не место было в
лагерях для военнопленных.
С другой стороны, на месте правительства СССР стали бы мы
направлять осужденных офицеров в ГУЛАГ? Вряд ли. Тысячи людей
- это не иголка в стогу сена. С лагерями связаны десятки тысяч
человек, не работающих в НКВД и не обязанных хранить тайну.
Это прежде всего различные поставщики всего необходимого для
жизни и работы лагерей. Как только мы определили бы их в
системе ГУЛАГ, через этих людей стало бы сразу ясно, что
пленные стали заключенными.
Надо думать, что мы создали бы специальные лагеря вне
системы ГУЛАГ, подчинив их местному управлению НКВД и дав
этому НКВД план производства для них. Внешне для всех, кто
работал с лагерями, все оставалось бы по-прежнему, в глазах
этих людей поляки оставались бы военнопленными, так как
никакой связи этих лагерей с ГУЛАГ не было. На эту мысль
наводит следующее. В 1944 году комиссия Бурденко могла бы
сказать, что пленные находились в исправительно-трудовых
лагерях системы ГУЛАГ N 136, 137, 138. Ведь все равно СССР уже
объявил, что пленные работали на строительстве дорог. Система
ГУЛАГ известна, номера крупные, внушающие доверие. И в те года
никто не смог бы этих утверждений проверить. Но подручные
Сталина назвали какие-то детские номера, сразу наводящие на
мысль об отсутствии фантазии - 1, 2 и 3. Правда, после номера
лагеря стоит "ОН" - особого назначения. Поскольку вряд ли
работники НКВД в те годы были глупее нас, то эти наивные
номера начинают вызывать доверие - действительно вне системы
ГУЛАГ таких лагерей могло раньше и не быть, поэтому малые
номера как будто оправданы.
В третьих. Посадили в 1940 году польских офицеров в лагеря
или расстреляли, но все сведения о них в любом случае должны
были быть в Смоленском Управлении НКВД. Прежде всего их личные
следственные дела с приговорами Особого совещания или
"специальной тройки" и масса различных оперативных материалов.
Скажем, если пленных расстреляли, то НКВД обязано было
выяснить, какие слухи об этом ходят, затыкать рот болтунам.
Если они были в лагерях, то Смоленское УНКВД обязано было
обеспечить, чтобы сведения о них не просочились. Обязаны быть
донесения секретных сотурудников, рапорты уполномоченных и
т.д. Дело заключенного всегда находится недалеко от него. Во
время войны за штрафными батальонами ездили грузовики с томами
уголовных дел на каждого бойца с тем, что если он будет убит
или ранен, то снять с него судимость. Нет причин считать, что
дела на поляков хранились где-то в другом месте.

----

14 ноября 1941 года польский посол Кот встретился со
Сталиным и задал вопрос о судьбе польских офицеров. Сталин в
общем хорошо помнил предысторию, помнил фамилию польского
генерала, которого он освободил, а тот сбежал в Румынию, но
ответ согласно стенограмме дал типа "сам дурак": "Мы
освободили всех, даже тех людей, которые были засланы к нам
генералом Сикорским взрывать мосты и убивать советских людей,
мы освободили даже этих людей. (На самом деле это не генерал
Сикорский, который посылал их, а его начальник штаба
Соснковский)".
Мы видим, что Сталин внятно намекнул Коту, что эмигрантское
правительство только что закончило войну в СССР и, безусловно,
сделал это, чтобы избежать ответа на поставленный вопрос.
Ответа, которого он явно не знал.
Обычно убийцы готовятся к ответам на подобные вопросы, они
на них отвечают правдоподобно и сразу. Сталин мог бы сказать -
они были в лагерях подо Львовом, немцы их захватили,
обращайтесь к немцам. И дополнительно мог представить
какие-либо бумажки в подтверждение этого, сфабрикованные в
НКВД. Но он оказался без "домашней заготовки", а это
заставляет думать, что он, действительно, не давал команды
убить поляков.
12. 3 декабря 1941 года Сикорский с Андерсом задают Сталину
тот же вопрос, и опять Сталин - без домашней заготовки.
(А между тем сведения для Сталина разыскиваются, но не
успевают попасть к нему на стол. Как раз 3 декабря 1941 года
начальник УПВИ Сопруненко подписал баланс по военнопленным -
"Справку о бывших военнопленных польской армии, содержавшихся
в лагерях НКВД".
Но и в этой справке под грифом "Совершенно секретно" нет
ничего, что бы помогло Сталину - польские офицеры числятся в
графе "Отправлено в распоряжение УНКВД в апрелемае 1940 (через
спецотдел) - 15 131 человек". Сопруненко ничего конкретного о
них не знает, да и не может знать.)
Сталин снова идет на встречу с поляками, и, не зная, что
ответить, он отвечает Сикорскому, что они возможно сбежали в
Маньчжурию, а потом - что их захватили немцы. А между тем,
приезд Сикорского готовили, должны были подготовить какой-либо
правдоподобный ответ и Сталину, тем более, что Кот вопрос об
офицерах упорно ставил две недели назад. Если бы Советское
правительство убило поляков, то для правдоподобного лживого
ответа ему бы не требовалась работа Сопруненко, никаких
документов и справок. Все можно было выдумать в Москве. И то,
что и более, чем через две недели конкретный ответ не был дан,
говорит в пользу версии Сталина.
Ведь всмотритесь в даты. Во время появления Кота у Сталина
велись ожесточенные бои у Тулы и немцы перегруппировали силы,
а 15 ноября они начали новое наступление на Москву. К 1
декабря была взята Ясная Поляна, на 5-6 декабря намечалось
контрнаступление наших войск. Столица была эвакуирована, немцы
пытались уничтожить ее с воздуха, все учреждения уезжали в
Куйбышев, увозя с собой архивы. Все документы, в том числе и
НКВД, были в пути или нераспакованы. Сталин в эти дни не
только не знал, где находятся польские офицеры, он не знал,
где находится Яков Джугашвили - его сын, капитан-артиллерист.
В этот момент соврать полякам - сам Бог дал. Но Сталин не
врет, он ждет данных из НКВД, он делает предположения и по их
нелепости (в Маньчжурии) видно, что он, действительно, о
судьбе пленных польских офицеров ничего не знает, а значит в
его представлении они были живы. О мертвых он бы знал.

----

О судьбе осужденных польских офицеров в правительство
СССР не поступает сведений до 1943 года, да, видимо, в то
время из-за других забот даже в верхах СССР на это ни у кого
времени не было, поскольку на немецкие заявления в апреле 1943
года о том, что польских офицеров убило НКВД, первый ответ
советской прессы был еще более глупый, чем все ранее
сделанные, видимо, его согласовали те руководители СССР, кто
вообще был не в курсе этого дела. Бригада Геббельса,
по-видимому сознавая, что такой бестолковый ответ
действительно является косвенным доказательством невиновности
Советского Союза, о нем не говорит. Поэтому дадим слово самому
Геббельсу: "Теперь, когда мы вскрыли могилы и опознали
польских офицеров по их униформам, знакам отличия, паспортам,
бумагам и т.д., теперь говорят, что геббельсовские лжецы
забывают, что вблизи деревни Гнездовая проводились
археологические раскопки (радиообзор положения, пункт 5). За
каких дураков считают эти нахальные еврейские болваны
европейскую интеллигенцию! Что они думают, что европейскую
интеллигенцию можно в чем-то обмануть?! Они говорят об
"археологических раскопках"! Посмотрите на снимки убитых
польских офицеров в "Вохеншау". Может быть, московские евреи
станут после этого утверждать, что мы одели в польскую
униформу 12 тысяч скелетов из времени 200 года до Христа!"
(Директивы господина министра прессе от 14 апреля 1943 года).
В СССР спохватились и теперь уже некуда было деваться -
Советский Союз официально признал, что пленные офицеры и
генералы работали на строительстве дорог под Смоленском. Это
еще повод для издевательства Геббельса в той же директиве: "Не
веришь своим глазам, когда видишь заявление ТАСС. Признания
вины там вообще нет. Там говорится, что речь идет о печальной
судьбе бывших польских военнопленных, которые в 1941 году
находились в районах западнее Смоленска на строительных
работах. Там находились бригадный генерал такой-то,
командующий армией такой-то и полковник такой-то на
строительных работах!" Вы видите, как ловко, даже изящно
Геббельс обыгрывает положение конвенции о военнопленных,
запрещающее использовать военнопленных офицеров на работах.
Поэтому Советский Союз упорно держится первоначального
плана, он не признает, что офицеры были осуждены, лишены
статуса военнопленного и стали "просто советскими
заключенными". В СССР их по-прежнему числят только
военнопленными, по-другому во время войны поступить было
нельзя. Ведь только что находившуюся в абсолютно безвыходном
положении армию Паулюса под Сталинградом склонить к плену
удалось с большим трудом. Из попавших в окружение 330 тысяч
немцев с их союзниками большую часть пришлось уничтожить в
бою, сдалось израненных и обессиленных едва 90 тысяч.

-----

Двигаясь в хронологическом порядке, нам сейчас надо подойти
ко времени работы комиссии Бурденко, так как у бригады
Геббельса именно по этой комиссии наибольшее количество
подозрений в отношении первого подозреваемого - СССР.
Немного подробностей. Когда стали поступать первые сведения
о зверствах немцев в СССР, под председательством главного
профсоюзного босса страны (секретаря ВЦСПС) Н.М.Шверника была
создана "Чрезвычайная государственная комиссия (ЧГК) по
установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских
захватчиков и их пособников". Ее членами были Главный хирург
Красной Армии академик Н.Н.Бурденко (людские потери), академик
Б.Е.Веденеев (потери промышленности), академик Т.Д.Лысенко
(потери сельского хозяйства), академик Е.В.Тарле (исторические
аспекты), академик И.П.Трайнин (юридические аспекты), а также
митрополит Киевский и Галицкий Николай, летчица Гризодубова,
секретарь ЦК ВКП(б) Жданов, писатель А.Толстой. То, что ЧГК
выделила под председательством Бурденко Специальную комиссию
для Катыни, говорит только о политико-пропагандистском аспекте
этого дела, а не о его масштабности или крайней важности для
СССР. Для ЧГК - это был только эпизод, причем не из
значительных. Даже в самом Смоленске ей было чем заняться и
без поляков. Только в немецком концентрационном лагере 126
немцы убили более 115 тысяч советских военнопленных и мирных
жителей. Пусть извинят поляки, но ради них никто своих
основных дел не бросал.

----

Профессора настойчиво пытаются закрепить число
похороненных в Катыни в пределах 4,5 тысяч человек. Это при
том, что немцы утверждали, что там 12 тысяч и комиссия
Бурденко остановилась на такой же цифре. В чем здесь интерес
бригады Геббельса? Почему они хотят уменьшить число трупов?
Дело в том, что весной 1943 года немцы дали полякам
раскопать не все могилы, а только те, что немцы подготовили.
Ведь надо помнить, что время расстрела определялось не по
состоянию останков, а по нахождению у них документов.
Комисся Бурденко раскопала еще 925 трупов, у которых
оказались документы с датами и после мая 1940 года, и
индефицировала военнопленных не только Козельского, но и
Старобельского лагеря. Этим она рушит основное косвенное
"доказательство" бригады Геббельса. Но об этом мы будем писать
позже.
Доказать, что весной 1943 года были осмотрены все трупы
абсолютно, профессора пытаются довольно-таки курьезным
способом. В 1943 году было разрешено полякам вскрыть семь
могил с 4151 трупом. Восьмую начали, но немцы не дали.
Осмотренные трупы были снабжены жестяной биркой. А комиссия
Бурденко извлекала в январе 1944 года трупы без бирки. На этом
основании вполне серьезно заявляется, что это не те трупы. То
есть, что Бурденко обязан был быть таким идиотом, чтобы
повторно вскрыть те могилы, где уже похозяйничали немцы.
Провести судебно-медицинское исследование трупов, которые
пролежали летний месяц на открытом воздухе. Порой удивляешься,
за каких идиотов нас считают поляки, и надо сказать, что в
плане развития катынского дела в конце 80-х - начале 90-х
годов, они имеют на это основания. Но дело то ведь было не в
90-х и руководил им Бурденко, а не Горбачев.
В 1943 году поляки с немцами перезахоронили останки тех
офицеров, что они осмотрели, в шести могилах и назвали это
место кладбищем N1, украсили его крестами и жестяными венками.
Сам Мадайчик пишет, что даже немецкая аэрофотосъемка (фронт
был в 30 км) подтвердила, что комиссия Бурденко раскапывает
могилы в "окрестностях" кладбища N 1. А все четыре профессора
сразу утверждают, что полякам в 1943 году немцы разрешили
раскопать могилы на площади 60 х 36 м, а Бурденко у немцев
разрешения не спрашивал, и его люди рыли шурфы там, где
предполагались еще могилы и открыли новые захоронения, причем
еще две могилы размерами 60 х 60 м и одну поменьше 7 х 6 м.
Поэтому и оценивала комиссия Бурденко число жертв в 11 тысяч.
Поэтому и не было у останков, осмотренных комиссией Бурденко,
жестяных бирок. Что здесь подозрительного? Подозрительно
другое - с какой настойчивостью подручные Геббельса цепляются
за то, чтобы трупов было не больше 4,5 тысяч.

-----

В этом плане у профессоров есть еще одно подозрение.
Комиссия Бурденко в первой сотне осмотренных трупов нашла 9
документов с датами от мая 1940 года до июня 1941 года: 5
квитанций, выданных лагерем, две почтовые открытки, одно
письмо из Варшавы в советское учреждение, иконка.
Профессора усматривают крайне подозрительным тот факт, что
у найденных трупов не было документов, удостоверяющих
личность, - паспортов и прочего. Дескать, когда поляки делали
эксгумацию, то такие документы были. Ну, а какой смысл
комиссии Бурденко эти документы уничтожать?
И потом, профессорам как-то трудно дается арифметика. В
пункте 8 "Бесспорных фактов, касающихся катынского убийства"
они пишут: "В катынских могилах оказались личные документы,
позволившие идентифицировать 2 730 останков из общего числа
4151". Но идентификация велась не только по паспортам, но и по
письмам, открыткам и т.п. Значит, собственно документов,
удостоверяющих личность, было еще меньше, чем 2730, а значит в
1943 году поляки при эксгумации имели 1421 труп без каких-либо
документов! За что же упрекать комиссию Бурденко? За то, что у
эксгумированных ею 925 останках не было паспортов?
Вообще-то, наличие паспортов у останков польских офицеров -
это доказательство правоты версии Сталина. НКВД не позволило
бы себе такой роскоши - оставить чрезвычайно важный для
разведки документ - подлинный паспорт - у трупа. Видимо, позже
спохватились и немцы. Начинали расстрел айнзацкоманды из
любителей, а кончали профессионалы. И раскрыли немцы первые
могилы - там трупы должны были хуже сохраниться - начинали
расстреливать поляков при более теплой погоде. Раскопками
руководил немецкий врач и он понимал, что нужно делать и где
раскапывать.

-----

Как и у Геббельса, у профессоров вызывает сомнение, что
генералы работали на строительстве дорог, ведь у их коллег в
лагере военнопленных в Грязовце в этот момент были даже
денщики. Мы уже говорили об этом - в Грязовце генералы были
военнопленными, а под Смоленском они были заключенными
исправительно-трудового лагеря, где трудом лечились от
навязчивой мании присоединить к Польше Украину без согласия
украинцев.

-----

омиссия Бурденко представила свидетеля - начальника
лагеря с поляками под Смоленском. Бригада Геббельса называет
его комендантом лагеря N 1-ОН, "свидетелем майором
Ветошниковым". Вероятно, так он фигурировал в "Сообщении"
комиссии в 1944 году. Но в "Справке" этой комиссии (напоминаю
- совершенно секретной и поэтому достоверной) он и не майор, и
не свидетель.
Там его физически нет. Есть рапорт на имя начальника УПВИ
Сопруненко от лейтенанта госбезопасности В.М.Ветошникова. Его
звание соответствовало тогда званию капитана, и если его
действительно потом задействовали как свидетеля, то к 1944
году он мог быть и майором. Тут все сходится. Профессора
пишут, что его не знали в лагерях военнопленных. И не должны
были знать - он в них не служил.
Вранье в другом. В Справке написано:
"Начальник лагеря N1-ОН лейтенант госбезопасности
Ветошников В.М., давая объяснения о судьбе порученного ему
лагеря, в своем рапорте на имя начальника Управления по делам
военнопленных и интернированных НКВД СССР от 12 августа 1941
года пишет: "После того, как я получил от Вас указание
подготовить лагерь к эвакуации, я принял к этому необходимые
меры.
Охрана и пленные поляки были мною предупреждены.
Я ожидал приказа о ликвидации лагеря, но связь со
Смоленском прервалась. Тогда я сам с несколькими сотрудниками
выехал в Смоленск для выяснения обстановки. В Смоленске я
застал напряженное положейие. Я обратился к начальнику
движения Смоленского участка Западной железной дороги тов.
Иванову с просьбой обеспечить лагерь вагонами для вывоза
военнопленных поляков. Но тов. Иванов ответил, что
рассчитывать на получение вагонов я не могу. Я пытался
связаться с Москвой для получения от Вас разрешения двинуться
пешим порядком, но мне это не удалось.
К этому времени Смоленск был уже отрезан немцами, и что
стало с поляками и оставшейся в лагере охраной, я не знаю".
Читатели уже поняли, что автор этой книги скорее подручный
Сталина, чем беспристрастный исследователь. Но и он в этом
случае должен сказать, что этот рапорт на 99% липа, фальшивка.
Да, есть 1%, что так и было, но не более 1%. Можно предста-
вить, что с началом войны Сопруненко дал какой-то циркуляр по
УНКВД областей подготовить всех военнопленных, где бы они ни
находились, к эвакуации. А из УНКВД поступила в лагерь команда
со ссылкой на Сопруненко. Можно полагать, что после выхода из
окружения Ветошникова задержала советская контрразведка и
допросила. В ходе допросов Ветошников написал этот рапорт, но
в ходе последующих боев рапорт так и остался в контрразведке
армии или фронта, а уж потом в 1944 году его нашли. На войне
все бывает, в том числе и это, но вряд ли.
Во-первых. Нельзя прийти на железную дорогу и попросить
вагоны, даже один вагон. А их Ветошникову нужно было штук 60.
Советские железные дороги (гвардия Кагановича) - это
государство в государстве. Они чихать хотели на любых ходоков
с любыми погонами. У них есть свои приказы - планы перевозок,
и никто никому помимо плана не даст не то что вагона... тачки
не даст. А в рапорте совершенно отсутствует это
обстоятельство, не видно, было ли какое-то указание от
Управления Западной железной дороги на перевозку пленных, ни
что делал Ветошников, чтобы втиснуть своих пленных в план
перевозок. Это журналист или профессор может прийти, попросить
вагоны и уйти, ничего не получив. Но не офицер, у которого эти
пленные - единственная забота, и за которых он отвечает.
Его ближайшие начальники находились рядом - Смоленское
УНКВД, а он и словом не обмолвился, что обращался к ним за
помощью или хотя бы за тем, чтобы просто переложить свою
ответственность на кого-либо другого. Его лагерь был на правом
берегу Днепра, а там немцев долго не было. Черт с ними, с
пленными, но он бросил своих подчиненных, он обязан был их
возглавить и вывести из окружения. За такой рапорт его обязаны
были расстрелять немедленно после прочтения.
Во-вторых. Он прямо "вешает" военнопленных на Сопруненко.
Получается, что тот знал про эти лагеря, более того, раз он
давал но ним команду, то и отвечал за них, и эти пленные
должны были стоять у него в списках. Получается, что он в
своих совершенно секретных справках вводил Сталина в
заблуждение. Этого быть не может. Сопруненко не самоубийца.
Когда мы дойдем до его допроса, мы это покажем. Он
действительно ничего не знал и не мог знать про эти лагеря.
Но ведь и "Справка" комиссии Бурденко с грифом "Совершенно
секретно". Получается, что следователи этой комиссии сочинили
фальшивку и тоже для Сталина! Они получили очень много данных,
более чем достаточно, чтобы доказать, что поляков убили немцы.
И все эти данные они получили в Смоленске. Рапорт Ветошникова
- это единственное, что они получили не в Смоленске - не на
доске же объявлений они его нашли!
Более того, им этот рапорт был не нужен. У них был надежный
свидетель - инженер службы движения Иванов, он был настолько
надежен, что его не боялись допрашивать при корреспондентах.
Без всяких сомнений - этот рапорт был им прислан из Москвы
с указанием приобщить к делу. И они его приобщили, так как он
дополнял показания Иванова, рассказавшего похожий эпизод, но
не помнившего, кто именно и когда к нему приходил за вагонами.
Очень все получалось у следователей хорошо, но очень хорошо -
тоже не хорошо.
Это, видимо, поняли в Москве, когда готовили "Сообщение"
комиссии Бурденко, и рапорт лейтенанта госбезопасности из него
ушел и появился свидетель, майор Ветошников.
Естественен вопрос - зачем Москва на это пошла? Ведь речь
идет об убийстве, а то, что убийство было совершено немцами,
доказано многочисленными показаниями, фактами, уликами. Зачем
нужно было фальсифицировать показания в неимеющем отношения к
убийству эпизоде? Ведь Ветошников - это не свидетель убийства,
к чему он вообще в деле?
К этому времени Советский Союз уже признал, что пленные
офицеры были на работах, а это прямое указание на то, что они
уже были не военнопленные, а каторжники. СССР не мог
допустить, чтобы этот факт выплыл наружу. А никто из
свидетелей, найденных в Смоленске, не мог по этому вопросу
дать объяснений, успокаивающих мировую общественность и,
главное, еще не сдавшихся в плен немецких офицеров.
Для этого потребовался Ветошников. Смотрите, в его рапорте
на 70 слов четыре раза употребляется слово "военнопленные" или
"пленные" и сам рапорт на имя начальника Управления по делам
военнопленных и интернированных. Рапорт преследует цель
доказать, что не было в СССР никаких офицеров-каторжников,
только военнопленные.
С этой же целью в качестве свидетелей не был назван ни один
сотрудник лагеря, поскольку первый же вопрос, который им
обязаны были бы задать иностранные корреспонденты, - почему
военнопленные офицеры работали? А на этот вопрос не было у
советского правительства вразумительного ответа.
Во время войны правду редко говорят, и уж, во всяком
случае, ее не говорят, если она идет на пользу противнику.

-----

Тому, что в катынском деле следователи бригады Сталина не
заставляли свидетелей говорить то, что им нужно, есть
подтверждение.
Бургомистр оккупированного Смоленска о расстреле поляков
немцами знал очень хорошо - не мог не знать. У комиссии
Бурденко был его ежедневник с записями, из которых было ясно,
что немцы привлекали его к этой акции. Для подручных Сталина
это был свидетель N 1. Более того, его семья была в СССР, сам
он добровольно сдался НКВД в 1945 году. Уж когокого, а его
обязаны были заставить разговориться.
Но у бургомистра Меньшагина была альтернатива - не
признаваться в том, что он что-то знал о расстреле поляков, и
оставаться пусть и крупным, но просто пособником немцев, или
признаться и стать вместе с ними военным преступником. Ю.Зоря
дает обширные показания Меньшагина, когда тот уже вышел из
тюрьмы и ему ничего не грозило. Мы этим показаниям даем
преимущество, поскольку они поступают из бригады Геббельса.
Вот что показывает Меньшагин по поводу приемов подручных
Сталина, которыми они заставляли его дать показания по
катынскому делу в преддверии Нюрнбергского процесса: "Очень
странно, что меня ни разу не спрашивали о Базилевском
(заместителе бургомистра Смоленска, которому бургомистр
Меньшагин рассказывал о расстреле немцами поляков - Ю.М.),
хотя я находился в Смоленске с августа по 29 ноября 1945 года,
потом в Москве, как я сказал, на Лубянке в одиночной камере.
Ведь все следователи задавали мне вопрос, что мне известно о
катынском деле? Я им говорил то же, что я сказал сейчас в
начале своей беседы. А на вопрос: кто убил - отвечал, что я не
знаю. Они мне говорили: "Мы к этому еще вернемся и тогда
запишем ваши показания". И все.
Где здесь иголки, запущенные под ногти, где угрозы
расстрелять семью, где обещания помиловать? Пальцем не
тронули, угрожающего слова не произнесли. Предпочли свидетелем
иметь Базилевского, чей пересказ рассказов Меньшагина конечно
не имел такой убедительной силы.
Но если на такого важного свидетеля не было оказано
никакого давления даже по данным бригады Геббельса, то где
основания считать, что на 95 простых свидетелей, опрошенных в
Смоленске, кто-то давил?
Нет, бригаде Сталина давить на свидетелей было опасно, да и
не было в этом никакой необходимости - свидетелям было что
рассказать добровольно, без принуждения.

-----

Рассмотрим, когда немцы "узнали" о том, что поляки
расстреляны.
29. Мадайчик пишет: "Но уже 2 августа (1941 года - Ю.М.)
один из допрашиваемых советских военнопленных, Меркулов, дал
показания, что ему достоверно известно, что все польские
офицеры, взятые в плен в 1939 году, были уничтожены".
Собственно говоря, единственный Меркулов, который мог знать,
что "все" польские офицеры уничтожены, был тогдашний министр
внутренних дел Меркулов. Не его ли немцы взяли в плен под
Смоленском? Однако то, что немцы еще осенью 1941 года знали,
что польские офицеры убиты, подтверждает и бригада Сталина. По
ее данным, уже упоминавшимся, гестапо заслало с этим
сообщением агентов в штаб Андерса зимой 1941-1942 года.
Продолжим повествование Мадайчика. "Но после 6 января 1942
года у Козьих Гор в течение трех месяцев дислоцировался
строительный взвод N 2005, обеспечивавший технические
потребности вермахта. Командовали взводом немцы, а работали в
нем поляки. В конце своего пребывания в Гнездове поляки узнали
от местного населения достаточно обстоятельную информацию о
месте расстрела польских офицеров. В катынском лесу они
раскопали остатки верхней одежды польских военных. На месте
обнаруженных следов преступления поставили березовые кресты.
Об этом были проинформированы немцы, однако поначалу они не
проявили к этому особого интереса".
Итак, немцы знают, что 14 августа 1941 года СССР и Польша
заключили военное соглашение, по которому в СССР формируется
польская армия. Им вот-вот предстоит встретиться с ней на
фронте. Они только что потерпели первое в войне разгромное
поражение под Москвой, откатились от нее в некоторых местах на
600 км, впервые с 1939 года перешли к стратегической обороне.
И их не заинтересовал факт расстрела НКВД польских офицеров!?
В этом пусть клянутся польские профессора, а мы должны
понимать следующее. Немцы расстреливали поляков осенью и
зимой, то есть трупы остывали уже на морозном воздухе,
сбрасывались в промерзшие могилы и засыпались промерзшей
землей. Они были как в морге. Раскапывать их весной 1942 года
было нельзя, они были еще не тронуты тленом. Другого
объяснения нет.
Так что задержка на лето "находки" немцами могил поляков -
это Доказательство N 6 версии Сталина.
30. Ну не проявляли немцы к этому интереса и не проявляли,
а потом вдруг взяли и проявили. Почему?
Мадайчик это объясняет так: "После того, как под
Сталинградом в плен попало много офицеров вермахта и их судьба
могла вызвать опасения, делу был дан ход". Хитрит "польская
сторона", хитрит. 2 февраля Паулюс капитулировал, а 18 в
катынском лесу немцы уже копать начали? Из-за 2,5 тысяч
немецких офицеров, попавших в плен под Сталинградом? Советская
сторона бригады Геббельса более откровенная: "Наконец,
одновременно с пропагандистской кампанией вокруг Катыни,
гитлеровцы 19 апреля 1943 года приступили к окончательной
ликвидации трехмиллионного еврейского населения Польши". Вот
это уже в точку.
Действительно, Геббельс непрерывно руководил кампанией
немецкой и вассальной прессы в деле Катыни и на его
инструктажах ей (мы их уже цитировали) евреи с его уст не
сходили. Начиная с 6 апреля по 30, Геббельс дал по катынскому
делу прессе обширные инструкции, примерно на 40 машинописных
страницах. В них он лишь один раз упоминает Сталина. Зато
евреи у него именинники:
"...прежде всего заклеймили цинизм английских евреев,
советские союзники которых способны на отвратительные
поступки...
...чтобы эти еврейские нагодяи, заключившие совместный
сговор междулондоном и Москвой...
...Более глупого тупые евреи в Москве действительно ничего
не могли придумать...
...Под тяжестью этих обвинений евреи могут произносить лишь
бессвязный лепет...
...Наряду с ТАССовскими евреями и англичане придумали
махинацию...
...Такого идеального случая соединения еврейского зверства
с отвратительной еврейской лживостью мы еще не знали во всей
военной истории...
...Было бы совершенно неправильно предполагать, что мы
подавляли нашу заграничную пропаганду тем, что внутри страны
включаем еврейский вопрос в катынское дело. И фюрер придает
значение тому, чтобы еврейский вопрос был связан с катынским
делом".
И наконец:
"...Глубокое впечатление, которое произвело все это дело на
польский народ, необходимо изображать снова и снова..."
Да, слов нет, тут Даймонт прав. Немцы уничтожили польских
евреев чуть ли не с помощью "польской стороны". А может и с
помощью, да только мы, которых учили, что поляки наши братья,
и говорили нам о них только хорошее, этого не знаем?
Когда 19 апреля 1943 года в Варшавском гетто, в ответ на
попытку немцев вывезти для уничтожения очередную партию
евреев, началось восстание, длившееся более двух месяцев и
жестоко подавленное немцами, ни эмигрантское правительство в
Лондоне, ни его Армия Крайова в Польше и пальцем не пошевелили
в защиту своих сограждан. Очень уж были увлечены вместе с
Геббельсом катынским делом.
Это не доказательство той или иной версии, но это важно для
понимания того, почему немцы подбирали в комиссии тех или иных
членов.


Ну на сегодня хватит, боюсь больше не поместиться, завтра добавлю еще.
Есть коментарии по вышенаписанному?

[Exsul]

а ты как думал))) в сказку попал??? )))) Это, понимаешь, называется дискуссия))))

Понимаю Просто я против двойных стандартов ((

Кстати, интересный материал)) выходит поляки на нас зазря обижаются????

Наверное, дело всё-таки действительно в мясе =)))

Ну на сегодня хватит, боюсь больше не поместиться, завтра добавлю еще.
Есть коментарии по вышенаписанному

Я прокомментирую, когда ты выложишь. Да и читаю сейчас отрывками, от работы итак устаю, на выходных точно всё прочитаю и отвечу.

Терпение. Я еще до документов не дошел. Собственно книга занимается "доказанием от противного". Давай аргументы. Можешь свои, можешь цитатами.

У меня есть такой маленький вопросик, на который я не могу найти ответ. Почему на Нюрнбергском процессе Катынское преступление не было осуждено? Приведу маленькую цитату:

Захоронения убитых поляков в катынском лесу под Смоленском были обнаружены немцами весной 1943 года. Создання ими международная комиссия пришла к однозначному выводу, что это дело рук Советов. СССР,естественно, свою вину отрицал. В обвинительном заключении Нюрнбергского процесса по настоянию СССР на Германию возлагалась ответственность за то, что "в сентябре 1941 года 11 000 польских офицеров-военнопленных были убиты в катынском лесу близ Смоленска". Но адвокату Геринга доктору Отто Штамеру, опиравшемуся на документы и показания свидетелей, удалось доказать, что немцы никак не могли сделать это.
В результате трибунал вынужден был, за неимением доказательств, исключить катынский эпизод из приговора. При этом напрашивался очевидный вывод: если немцы не виноваты, значит, катынская трагедия - дело рук Советов. Но трибунал не стал расследовать катынское преступление, сославшись на то, что он расследует лишь преступления нацистов. Если бы трибунал в Нюрнберге признал Советский Союз виновным в таких же массовых убийствах, которые инкриминировались нацистам, ему пришлось бы отказаться от обвинений и в отношении нюрнбергских подсудимых - по принципу "как и другой", поскольку подобное преступление совершала и одна из стран-победительниц. В противном случае, обвинительный приговор Герингу, Риббентропу и прочим стал бы ярчайшим примером демонстрации двойных стандартов, относящихся к победителям и побежденным.

Комментарии будут?

Сообщение отредактировал Exsul - 1.08.2007 - 22:08

[Tigra]

Понимаю Просто я против двойных стандартов ((

Это Жизнь. Привыкай. Я тоже против них, но от них никуда не деться. Но если уж пошел разговор о "документах", то до сего "документа" дело в книге дойдет. Дай срок. Я критически о нем писал именно потому, что согласен с аргументами автора книги, что сей документ - фальшивка. Аргументы приведу ниже. Пока предлогаю обсуждать вышесказанное.

Наверное, дело всё-таки действительно в мясе =)))

Сам люблю стёб, но сие слишком некорректно

Я прокомментирую, когда ты выложишь. Да и читаю сейчас отрывками, от работы итак устаю, на выходных точно всё прочитаю и отвечу.

Аха, ждем-с.

У меня есть такой маленький вопросик, на который я не могу найти ответ. Почему на Нюрнбергском процессе Катынское преступление не было осуждено? Приведу маленькую цитату:
Комментарии будут?

Коментарии будут в книге, в общем порядке выложу. От себя могу сказать, что приписывать данное преступление Советам был резон и немалый. Интересы Англии в Польше. Это раз. Попытки раздуть антисоветские настроения в Польше, как следствие исключить Польшу из сферы влияния СССР. Это два. Лишний раз осадить сторонников социализма в своих странах. Это три. Есть еще мысли, но уже не столь очевидные.
Почему советская сторона не особо настаивала? На мой взгляд они не думали, что на Западе будут верить Гебельссовскому "расследованию". Да и доказательств вины подозреваемых и без Катыни хватало, Катынь шла в общем списке обвинений. Это как в суде, когда инкриминируется куча статей УК. И если суд признает виновным по большинству статей, а те, по которым доказательства не сочли убедительными, уже не могут существенно повлиять на приговор (ну вышка она полюбому вышка, два раза не повесишь), то наврядли прокурор будет обжаловать решение суда. Преступник и так получил своё, не суть важно всё ли обвинения признали доказанными.

[Tigra]

Продолжаю:
Подбором комиссий занимался и Геббельс: "Вообще
отовсюду должны быть посланы полуофициальные личности или
комиссии... Вообще работы по раскопке и идентификации должны
по возможности проводиться по мере надобности только тогда,
когда туда прибывает какая-либо комиссия". Но его, разумеется,
занимали и те, кто будет показывать улики комиссиям: "Немецкие
офицеры, которые возьмут на себя руководство, должны быть
исключительно политически подготовленными и опытными людьми,
которые могут действовать ловко и уверенно. Такими же должны
быть и журналисты... Некоторые наши люди должны быть там
раньше, чтобы во время прибытия Красного Креста все было
подготовлено и чтобы при раскопках не натолкнулись бы на вещи,
которые не соответствуют нашей линии". Тут вам не туманный
пересказ фразы Берии об "ошибке", тут конкретно указывается,
что в могилах могут быть вещи, которые похерят всю версию
Геббельса.

------

Но вот наконец международная комиссия была создана и
приехала в катынский лес к немецкому профессору Г.Бутцу,
который орудовал в этом лесу с самого начала. Специалисты были
из 12 стран. Один швейцарец, остальные из стран-сателлитов
Германии. Это были врачи - судебные медики. Работали они два
дня (29 и 30 апреля 1943 года) и, казалось бы, им, медикам,
полагалось бы сделать заключение о дате расстрела на основе
собственных профессиональных знаний. Но Г.Бутц и "ловкие"
немецкие офицеры предложили им сделать заключение на основе
отсутствия на телах погибших писем и всего прочего с датами
позже весны 1940 года. Надо сказать, что это достаточно
оригинальный способ предъявить доказательства - объявить
уликой отсутствие улики! Мы этим способом немедленно
воспользуемся. Но пока продолжим. Итак, международная комиссия
судмедэкспертов подписала протокол о том, что она установила.
Этот протокол был 4 мая опубликован "Фелькишер беобахтер". Но
как сетует Мадайчик, "не произвел большого впечатления".
Однако бригада Геббельса как-то скромно умалчивает, как
писался и как подписывался протокол международной комиссии.
Поэтому мы имеем право дать слово подручным Сталина, в данном
случае - членам этой международной комиссии.
Чехословацкий профессор судебной медицины Ф.Гаек так
описывал в 1952 году принцип формирования комиссии: "Тогдашнее
министерство внутренних дел протектората передало мне приказ
гитлеровских оккупантов направиться в Катынский лес, указывая
при этом, что если я не поеду и сошлюсь на болезнь (что я и
делал), то мой поступок будет рассматриваться как саботаж и в
лучшем случае я буду арестован и отправлен в концентрационный
лагерь". Строга была бригада Геббельса. (Это вам не НКВД в
деле Меньшагина со своим "мы зайдем в следующий раз"). И вот
эта "международная комиссия" с угрозой концентрационного
лагеря "в лучшем случае" приступила к написанию протокола со
"своими выводами" по катынскому делу. "Небезынтересно, - пишет
Гаек, - происходило также составление тогдашнего отчета с
подписями судебно-медицинских экспертов из оккупированных
европейских стран. Некоторые не владели в такой степени
немецким языком, чтобы суметь написать научный отчет. Написал
его и стилизировал немецкий врач из Бреславля Бутц..."
Не менее интересно происходило и подписание отчета, о чем
свидетельствует уже другой член международной комиссии,
болгарский судмедэксперт Марко Марков. Утром 1 мая 1943 года
международная комиссия, побыв в Катыни 2 дня и вскрыв 9
трупов, вылетела обратно, но вместо Берлина самолет неожиданно
приземлился на глухом уединенном аэродроме. "Аэродром был явно
военным, - рассказал доктор Марков. - Там мы обедали, и сразу
после обеда нам предложили подписать экземпляры протокола. Нам
предложили их подписать именно здесь, на этом изолированном
аэродроме!"
Правда, нынешняя бригада Геббельса этим членам
международной комиссии уже категорически не верит. Мадайчик
пишет: "...правдоподобность изменения мнения М.Маркова умаляет
тот факт, что в 1944 году он вошел в конфликт с болгарской
народной властью, был арестован и должен был идти под суд "за
участие в провокационном катынском деле". Но после того как он
поставил под сомнение свою подпись под протоколом
международной медицинской комиссии, его освободили".
Правдоподобность повествования самого Мадайчика сильно
умаляют следующие факты.
Во-первых. Помимо общего протокола каждый член комиссии
писал свое собственное заключение на родном языке. Марков в
этом заключении не сделал выводов о том, что поляки убиты в
1940 году, и, несмотря на то, что впоследствии немцы сильно на
них настаивали, он не сделал их и впоследствии.
Во-вторых. По этой причине "народная власть" не могла иметь
претензий к Маркову и он сам явился в софийский суд с
заявлением о катынском деле в январе 1945 года, когда в
Болгарии была власть многопартийного Отечественного фронта.
Коммунисты пришли к власти в Болгарии только в 1946 году.
А профессор Гаек выпустил в Праге брошюру "Катынские
доказательства" в 1945 году, в то время как коммунисты пришли
к власти в Чехословакии после попытки буржуазного переворота в
многопартийном правительстве в 1948 году. Ну да ладно, так как
мы договорились, что будем верить только фактам комиссии
Геббельса, то не будем брать во внимание мнение этих двух чле-
нов международной комиссии. Но ведь этих членов было 12! Где
остальные? Они почему молчат? Почему молчали эксперты из
фашистской Испании или нейтральной Швейцарии во время
Нюрнбергского процесса? Почему бригада Геббельса, в лице
защитников главных военных преступников, не привлекла их к
процессу в противовес доктору Маркову? Они ведь не были в
заключении у "народной власти"! И, кстати, а почему сейчас
бригада Геббельса не опирается на их показания?
Поскольку по логике бригады Геббельса главной уликой
является отсутствие улик, то факт, что ни один из десяти
оставшихся экспертов международной комиссии не выступил в
защиту своей подписи под протоколом, нам надо считать
Доказательством N 9 версии Сталина.

------

Но у подручных Геббельса в запасе есть еще одна
комиссия - Техническая комиссия Польского Красного Креста
(ПКК) из Варшавы, работавшая в Катыни вместе с немцами. Сложно
сказать, сколько в ней было человек, только в книге Мадайчика
упоминается девять фамилий. Но, видимо, у немцев и здесь были
трудности с поиском людей "с антибольшевистскими либо
антисемитскими убеждениями". Поэтому бригада Геббельса слово
дает только двоим: доктору М.Водзиньскому, ассистенту
университетского Института судебной медицины в Кракове и
К.Скаржиньскому. Кроме этого, дали высказаться и одному
работнику собственно ПКК - Яворовскому.
Итак, что же немецкие ловкие офицеры разрешили делать
польским светилам судмедэкспертизы? В своем, непонятно как
сохранившемся отчете 1943 года Скаржиньский по этому поводу
рассказывает следующее.
Советские военнопленные, которых Скаржиньский называет
"большевистскими", раскапывали могилы. Крестьяне, согнанные с
окрестных деревень, извлекали трупы, складывали в ряды и
обыскивали, извлекая все документы. Поляк стоял рядом, а за
всеми наблюдал немецкий "ловкий офицер". "Работа в Катыни
проходила под постоянным контролем германских властей, которые
установили пост при каждой группе работающих членов комисии",
- докладывает Скаржиньский. Ну, это понятно, а что же делали
польские специалисты? Скаржиньский этого не скрывает: "Рабочие
разрезали все карманы, извлекая содержимое, вручая все
найденные документы члену ПКК. Как документы, так и найденные
предметы, вкладывались в конверты, носящие очередной номер,
причем тот же номер, выбитый на металлической пластинке,
прикреплялся к трупу... Члены комиссии, занятые поиском
документов, не имели права их просмотра и сортировки. Они
обязаны были только упаковывать..."
Итак, в Катынском лесу поляки исполняли очень ответственную
работу - складывали найденное в пакеты не глядя. Скаржиньский
продолжает: "В бюро секретариата тайной полиции документы,
доставленные военным мотоциклистом, вручали германским
властям. Предварительное изучение документов и установление
фамилий проводилось при участии трех немцев и представителей
Технической комиссии ПКК. Документы, в том состоянии, в
котором они находились при останках, тщательно деревянными
палочками очищались от грязи, жира и гнили". Видимо, полякам
даже разрешалось читать фамилии в паспортах, но не записывать
их: "Установленные фамилии, так же как и содержимое конверта,
записывал на отдельном листе бумаги немец на немецком языке
под тем же номером". Но полякам читать разрешалось только в
паспортах, так как "...дневники, воинские приказы, некоторые
письма и т.п. (то есть то, где могли быть даты позже весны
1940 года - Ю.М.) забирались германскими властями для перевода
на немецкий язык. Все ли они были возвращены и вложены в соот-
ветствующие конверты, комиссия утверждать не может." В бюро
тайной полиции немцы сочли, что такая работа, как вкладывание
в новые конверты очищенных от грязи документов, уж слишком
ответственна для поляков, поэтому: "Эту операцию выполняли
немцы... Они (конверты - Ю.М.) оставались исключительно в
распоряжении немецких властей".
Итак, посмотрим, что же немцы доверили делать полякам в
Катыни? Прямо скажем, не очень много:
- не глядя вкладывать документы убитых в конверты в
Катынском лесу;
- читать фамилии в паспортах;
- счищать грязь с документов деревянными лопаточками.
И вот, в результате этой многотрудной и интеллектуально
напряженной работы, упомянутая часть польской Технической
комиссии определила, что на останках погибших нет документов с
датами после весны 1940 года и, следовательно, польские
офицеры были убиты русскими. Да, есть чем гордиться
краковскому университету, его ассистент без тени юмора гордо
заявляет, что немцы им препятствий не чинили. Именно так. "Де-
ятельность группы проходила под наблюдением немцев, но она
работала, как подтверждает Водзиньский, без ограничений", -
информирует нас профессор Мадайчик. Тут не знаешь, что делать
с этими ассистентами и профессорами - плакать или смеяться? В
чем немцы "не ограничивали" группу - в очищении грязи
деревянными палочками? А что - эти "специалисты" за этим в
Катынь и ехали?

-----

Мы еще не приступили к рассмотрению косвенных
доказательств, но сделаем исключение, уместное здесь. Надо ду-
мать, что техническая комиссия ПКК не сплошь состояла из
Водзиньских и Скаржиньских. Нам ведь не показывают отчет или
протокол всей Технической комиссии, со всеми подписями, а
только отчеты ее двух членов. А весь отчет, надо думать, был
не в пользу немцев, так как Польский Красный Крест, к его
чести, даже в оккупированной Варшаве доводы этих членов
Технической комиссии не признал фактически. Он взял у комиссии
списки убитых, но ее выводы отверг и в свидетельствах о смерти
офицеров, которые он выдавал родственникам, время смерти не
было указано. Я должен это написать, а то уж больно мрачная
картина у нас получается. Были в Польше и в то время честные и
умные люди, не все они могли сделать, но что могли - делали.

------

Но продолжим рассмотрение действий бригады Геббельса.
По данным подручных Сталина немцы в марте 1943 года накануне
привоза в Катынский лес многочисленных комиссий и экскурсий
либо вырыли и обыскали часть трупов, либо завезли трупы из
других мест расстрела и уже их обыскали, захоронив в новых
могилах, а старые могилы не трогали.
Об этом масса показаний у комиссии Бурденко. Но четыре
профессора, к сожалению, эту тему тоже затронули, не стали от
нее уклоняться. Поэтому мы не сможем воспользоваться
показаниями подручных Сталина.
Четыре профессора в своей "Экспертизе" уверяют, что этого
не могло быть, поскольку технически невозможно и поскольку в
отчетах уже упоминавшихся двух членов ПКК навязчиво пишется,
что трупы были "спрессованы". Имеется в виду, что если бы
трупы выкапывали и снова закапывали, то они бы не лежали так
плотно.
Рассмотрим, возможно ли это технически. По данным подручных
Сталина, из смоленского лагеря N 126 в начале марта 1943 года
были взяты на работы в Катынском лесу 500 человек наиболее
крепких военнопленных. Возьмем эту цифру в основу расчета.
Предположим, что трупы лежали по 5 один над другим (Геббельс
говорил, что по 9-12) и над ними 1 метр земли. Тогда для
извлечения одного трупа нужно извлечь не более 0,2 куб.м
грунта, песчаного, как пишут все свидетели. Если требовалось
извлечь 5000 останков, то на 500 человек приходилось по 10
трупов весом около 700 кг и работа по отбрасыванию земли в
объеме около 2 куб.м. Даже для немощных мужчин это не очень
трудная работа на один день. Дней пять нужно было обыскать
трупы, цель обыска ведь была проста - извлечь все документы с
датами позже мая 1940 года. А потом еще день на закапывание
останков и подготовку могил к раскрытию их комиссиями. Причем,
забросав могилы землей на 30-50 см, можно было пустить в нее
танк, чтобы он утрамбовал слой останков или утрамбовать
ногами, заполнив могилу марширующими пленными, а потом уже
досыпать земли. С точки зрения трудозатрат - это работа на
неделю без сильного напряжения. Другое дело, что трудности
могли быть с точки зрения организации труда - могло не хватать
фронта работ для всех 500 человек. Но если трупы свозились с
других мест, то эта работа сильно упрощалась. По логике, немцы
должны были бы первым начать расстреливать тот лагерь, что
расположен был в более глухом месте, не у самого Смоленска. И
там наиболее вероятно нахождение личных документов у пленных.
Потом наверняка немцы спохватились, что нельзя хоронить столь
важные оперативные материалы. Но как бы то ни было, времени на
любой вариант операции по выкапыванию, обыску и закапыванию
останков хватало с лихвой, даже если начать эту работу только
в апреле.
Автор привел этот эпизод, чтобы доказать, что сама эта опе-
рация с точки зрения техники и организации работ элементарна.

-----

Что у бригады Геббельса может подтвердить, что немцы
готовили захоронения и останки к показу?
Международную комиссию немцы привезли в Катынь 28 апреля,
правда, Скаржиньский в своем отчете пишет, что Техническая
комиссия ПКК в количестве трех человек приступила к работе 17
апреля. К работе комиссий могилы были нетронуты и закрыты,
трупов на поверхности земли не было. Так нам пытается внушить
бригада Геббельса.
А вот что пишет уже известный нам свидетель бригады
Геббельса, бургомистр Смоленска Меньшагин: "17 апреля в конце
рабочего дня ко мне пришел офицер немецкой пропаганды -
зондерфюрер Шулле - и предложил поехать на следующий день,
значит 18 апреля, на могилы на эти, чтобы лично убедиться,
увидеть расстрелянных...
...Ну, когда доехали по Витебскому шоссе до столба с
отметкой "15-й километр", свернули налево. Сразу ударил в нос
трупный запах, хотя ехали мы по роще сосновой, и запах там
всегда хороший, воздух чистый бывал. Немножко проехали и
увидели эти могилы. В них русские военнопленные выгребали
последние остатки вещей, которые остались. А по краям лежали
трупы. Все были одеты в серые польские мундиры, в
шапочки-конфедератки. У всех были руки завязаны за спиной. И
все имели дырки в районе затылка. Были убиты выстрелами,
одиночными выстрелами в затылок.
Отдельно лежали трупы двух генералов. Один Сморавиньский из
Люблина и второй Богатеревич из Модлина, около них лежали их
документы. Около трупов были разложены их письма. На письмах
адрес был: Смоленская область, Козельск, почтовый ящик - ох,
не то 12, не то 16, я сейчас забыл уже. Но на конвертах на
всех был штемпель: Москва, Главный почтамт. Ну, число трупов
было так около пяти - пяти с половиной тысяч".
Автор не знает, в каком году Меньшагин давал эти показания
- Ю.Зоря говорит об этом туманно - после освобождения. Но
посмотрите на память этого человека! Помнит даты, помнит
фамилии генералов и откуда они, помнит штепмели на конвертах!
Но главное - помнит, что 18 апреля 1943 года все могилы были
пустые, а возле них лежало 5-5,5 тысяч трупов и возле них
документы и письма!
Не находит читатель, что уместен вопрос к нынешним
подручным Геббельса - так раскапывали ваши предшественники
могилы поляков до показа их комиссиям, сортировали доку менты
или вы по-прежнему будете уверять весь мир в честное ти
гитлеровских подонков?

Теперь почему расходятся "официальное" количество жертв:

Сколько человек похоронено под Хатынью? Немцы настаивали на
12 тысячах, комиссия Бурденко с этим была согласна,
чехословацкий член международной комиссии Г.Гаек оценивал
захоронение в 8 тысяч. И лишь "польская сторона" упорно
говорит о примерно 4,3 - 4,5 тысячах. Зачем это ей надо,
понятно - в этом случае компрометируются данные комиссии
Бурденко: дескать, она неизвестно откуда привезла под Катынь
польские трупы. "Польская сторона" настойчиво утверждает, что
Техническая комиссия ПКК, разрыв семь и остановившись на
восьмой могиле, больше могил не видела. Но это когда речь идет
о поляках. Но в Катыни речь идет не только о поляках, но и о
русских. И вот здесь могилы, не тронутые ПКК, резко растут
числом. "Это зондирование обнаружило ряд массовых захоронений
русских..." - пишет Скаржиньский. То есть могилы были и их
было много, но их не раскапывали, а только зондировали.
Кстати, из области черного юмора "польской стороны".
Упомянутый судмедэксперт Водзиньский о времени смерти польских
офицеров в своем отчете сказать ничего не может: "Точное
установление времени пребывания трупов в земле только на
основании степени гнилостного распада было невозможно".
Невозможно, и все тут, бессильна польская наука в экспертизе
польских трупов. Но как только речь заходит о трупах советских
людей, то тут проблем нет: "На основе гнилостного распада
трупов в отдельных могилах с русскими время пребывания их в
земле следовало определить в границах от пяти до пятнадцати
лет" - без тени смущения вещал в 1947 году в Лондоне ассистент
Краковского университета.
В любом случае бригада Геббельса тоже подтверждает, что
могил было очень много - больше, чем немцы позволили вскрыть.
Но были ли там трупы только русских, как твердит "польская
сторона"? Ведь она нас уже убедила, что немцы пригласили
поляков в Катынь для того, чтобы грязь с документов палочками
соскребать, и показывали им только то, что хотели показать, да
и что тут недоговаривать - только то, что скаржиньские и
водзиньские хотели увидеть.
Число останков, эксгумированных в присутствии поляков
(4151), практически совпадает с тем числом вынутых немцами для
обыска на поверхность трупов, что видел Меньшагин (5 - 5,5
тысяч). Немцы не дали полякам раскапывать могилы, которые они
не проверили на "вещи, - как инструктировал и Геббельс, -
которые не соответствуют нашей линии".
Ну и как бригада Геббельса объясняет, почему в начале июня
1943 года немцы прекратили раскопки, хотя им очень хотелось
показать, что под Катынью лежит 12 тысяч поляков? Первая
версия - они боялись эпидемий! Это звучит издевательски, так
как непосредственно с трупами работали советские военнопленные
и смоленские крестьяне. Понимая, что это малоубедительно, под-
ручные Геббельса дают и другую версию прекращения эксгумации:
"Причины этого были различными - жара, затопление ям водой,
угроза эпидемии, опасение, что из-за близости фронта начнется
советское наступление, недовольство немцев в связи с тем, что
не подтвердились цифры 12 тысяч жертв, упоминавшиеся в
официальном немецком сообщении", - пишет Мадайчик. Смотрите,
какая замечательная логика: немцы недовольны, что поляки хотят
записать только ту цифру останков, что они видели, и поэтому
не дают им выкапывать остальных, чтобы свою цифру подтвердить!
Но вы видите еще один мотив - наступление русских. А
Парсаданова пугает немцев еще больше: "...Немцы опасались
советского наступления, ведь фронт уже проходил в 30-40 км от
Смоленска".
Но реальные немцы были менее пугливые, чем их хотят
показать. В начале лета 1943 года у них и в мыслях не было
отступать где-либо на советском фронте. Они собирались нанести
удар под Курском, разгромить советские войска, нанеся им
невосполнимый урон, и если и не взять Москву, то, по крайней
мере, принудить СССР к прекращению военных действий. Свое
летнее наступление они начали только через месяц после того,
как выгнали поляков с Катынского леса. После этого советские
войска перемалывали немецкие на своей глубоко эшелонированной
и укрепленной обороне. И только выбив под Курском у немцев
людей, танки и самолеты, советские войска перешли в
наступление.
В районе Смоленска советский фронт в самом близком
северо-восточном направлении находился в 70 км, на остальных
направлениях в 100-150 км. В этом месте у немцев проходил
Восточный вал, его оборонительные полосы были в основном по
берегам текущих в меридиальном направлении рек: Хмости, Десны,
Каспли, Сожа. На северо-востоке между Смоленском и фронтом в
тылу немцев шли три таких заранее подготовленных
оборонительных полосы.
В результате здесь советские войска наступали очень
медленно, начав наступление 7 августа, они сначала провели три
наступательные операции (Спас-Деминскую, Духовщинско-Демидовс-
кую и Смоленско-Рославльскую) прежде, чем освободили Смоленск
25 сентября.
И потом, что за ценность для Германии представляли члены
Польского Красного Креста, чтобы за них бояться?
Так что в начале июня немцам не от чего было беспокоиться и
нет другого разумного объяснения прекращения ими раскопок,
кроме нежелания немцев начать раскопки тех могил, где они не
подготовили останки к осмотру.


По поводу того, что фашисты ГОТОВИЛИ трупы к осмотру "комиссии" есть еще аргументы, но их слишком много, что бы приводить. Если будет нужно, приведу.
Перейдем к документам:

Бригада Геббельса так или иначе упоминает, что в
Технической комиссии людей было много. Эти люди могли иметь
свое мнение и это мнение занести в протокол при его
подписании. Нам желательно взглянуть на подлинник этого
протокола.
Нельзя!
Оказывается, все документы Технической комиссии ПКК сгорели
во время Варшавского восстания 1944 года. Надо же, как нам не
повезло! Но война есть война, приходится бригаде Геббельса
поверить на слово.

-----

Тогда давайте посмотрим те документы, что были собраны
в Катынском лесу. Может быть там из дневников страницы вырваны
так, что они заканчиваются на весне 1940 года, может записи
сделаны чужой рукой, может где за подкладкой бумажника
квитанция затерялась.
Нельзя!
Эти документы по приказу из Берлина были сожжены немцами
накануне капитуляции Германии. Немцы сожгли улики своей
невиновности в катынском деле?! Мадайчик пишет об этом
совершенно спокойно, вроде это так и принято. Я же думаю, что
нам такое поведение немцев нужно совершенно спокойно записать
как Доказательство N 13 версии Сталина.

----

Член ПКК Яворовский, по утверждению Мадайчика, взял из
Катынского леса гильзы советского производства и другие
"мелочи". Они нам интересны. Желательно взглянуть. Дело в том,
что на донышке советских патронов выбивается номер завода и
год изготовления. Патроны имеют срок хранения, поэтому новые
патроны в мирное время всегда завозятся на склады, а в расход
со складов выдаются патроны, уже имеющие длительный срок
хранения. Поэтому, если на гильзах, подобранных Яворовским,
стоит год выпуска 39 или 40, значит это патроны, которые немцы
захватили на наших складах в Белоруссии, если нет, то тогда
это улика. Нам на них надо обязательно взглянуть.
Нельзя!
Яворовский все это уничтожил в 1948 году. М...да! Интересно
получается.

------

Ладно. У нас есть еще человек, который руководил всем
этим - немецкий врач Бутц. Наверняка он написал мемуары или
воспоминания, или может быть его допросили союзники. Все-таки
главное лицо в таком громком деле. Интересно прочитать, что он
пишет.
Нельзя!
Почему? Бригада Геббельса застенчиво мнется, а Ромуальд
Святек нетактично брякает - потому, что он был убит немцами.
Нам остается только руками развести! Ну и сыщики нам
подобрались в бригаде Геббельса. Похоже, они не ищут улики, а
только уничтожают их.

-----

Немцы взяли Смоленск в 1941 году так быстро, что УНКВД
Смоленска не только не смогло вывезти свои архивы, но не
успело их даже сжечь. Эти архивы достались немцам, об этом
было известно и, пользуясь этим, немцы сфабриковали ряд
фальшивок настолько низкопробных, что даже "польская сторона"
от них открестилась.
А между тем, повторим, расстреляло ли НКВД поляков или они
были в лагерях, но в этих архивах должна быть масса документов
о военнопленных офицерах.
Нам просто необходимо на них взглянуть.
Нельзя!
У немцев архив смоленского УНКВД захватили американцы и вот
уже 50 лет этот архив в США и доступен бригаде Геббельса. В
начале 50-х Конгресс США два года разбирал катынское дело в
пользу бригады Геббельса, 50 лет - это дело чуть ли не главный
козырь антисоветской пропаганды, а из этого архива не появился
ни один документ, и бригада Геббельса о нем никогда и не
вспоминала.
Короче, бригада Геббельса в катынском деле сделала все,
чтобы "бросить концы в воду".


Собственно о Нюренбергском процессе (для тех, кто не понимает почему ТОГДА не признали вины немцев):

Первым таким судом был суд Польского Красного Креста в
Варшаве. Мы понимаем, что работа этих людей, находившихся под
постоянной угрозой отправки в Освенцим, была не простой, и
смалодушничай они в этот момент, мы бы их, наверное, поняли. К
ним стекались сведения не только от скаржиньских и
водзиньских. Председатели Технической комиссии менялись, мы
видим в отчете Скаржиньского такую запись:
"Поскольку председатель Технической г-н Хутон Кассур после
отъезда 12.05.1943 года не смог возвратиться в Катынь, функции
председателя Технической комиссии ПКК после окончания работ
исполнял г-н Ежи Водзиновский". Вообще, с польской стороны, из
оккупированной Варшавы людей в Катынском лесу побывало много и
для ПКК они все были и экспертами, и свидетелями.
В угоду немцам и для собственной безопасности ПКК мог
принять версию Геббельса и в своем приговоре - свидетельствах
о смерти, выдаваемых родственникам - поставить дату смерти
"весна 1940 года". Но, к чести этих людей, они имели мужество
сопротивляться и вместо даты смерти ставили прочерк.
Этого не скажешь о членах Нюрнбергского Трибунала, эти не
сопротивлялись своим правительствам, хотя им и близко не
грозила та расправа, что могла грозить ПКК.

Приговор Нюрнбергского Трибунала следственная бригада
Геббельса считает своим очень важным косвенным
доказательством. В этой бригаде специалистом по Трибуналу
является советский кандидат военных наук Ю.Зоря. Дадим ему
слово.
"...подробное обвинение по его пункту о катынском деле
предъявил заместитель Главного обвинителя от СССР Ю.В.
Покровский 13-14 февраля 1946 года. Его выступление содержало
изложение материалов комиссии Н.Н.Бурденко. Заключение
комиссии предъявлялось как документ обвинения, который, как
официальный документ, согласно ст.21 Устава Международного
Военного Трибунала не требовал дополнительных доказательств.
Именно на эту статью делалась ставка при включении пункта о
Катыни в обвинительное заключение.
Однако защита, несмотря на протест Главного обвинителя от
СССР Р.А.Руденко, добилась согласия Трибунала на вызов
дополнительных свидетелей - немцев.
Это обстоятельство весьма обеспокоило советское
руководство, поскольку оно не предусматривало дискуссий по
катынскому делу".
Прочтя эти строки, читатель наверняка представляет себе
такую ситуацию: сидят Сталин, Берия и Ю.Зоря и обсуждают
вопрос о Катыни:
- Слушай, Лаврентий, - говорит Сталин, - а ведь нам не
стоит соваться с катынским делом на Нюрнбергский процесс, а то
там вскроется, что это мы убили поляков.
- Ничего, товарищ Сталин, - успокаивает его Берия, - там у
нас есть юридическая зацепка в виде 21-ой статьи в Уставе
Трибунала. Она запрещает требовать доказательства, если мы
представим свой официальный документ. На эту статью и сделаем
ставку.
Разумеется, что кандидат военных наук Ю.Зоря весь этот
разговор записывал, иначе откуда у него такая наглая
уверенность, что "именно на эту статью делалась ставка"
советским правительством?
Давайте рассмотрим, в связи с чем в Уставе Международного
Военного Трибунала появилась эта статья.
Преступления нацистской Германии были огромны, десятки
стран и миллионы людей предъявляли ей обвинения в убийстве
отдельных людей, слоев населения, в единичных случаях и в
концентрационных лагерях, в тюрьмах и путем сожжения и
расстрела целых населенных пунктов. Чтобы рассмотреть все эти
эпизоды, Трибуналу понадобились бы столетия, прежде чем он
вынес бы приговор.
Во-вторых, руководители нацистской Германии, сидевшие на
скамье подсудимых, лично не сделали ни одного выстрела и не
одели петлю на шею ни одного человека. Они обвинялись в том,
что это их политика привела к этим преступлениям. Обвинители
должны были доказать связь между решениями по политическим
вопросам руководства Германии и геноцидом. В случае с
убийством польских граждан обвинители должны были доказать,
что геноцид против-поляков был официальной политикой и
подсудимые Геринг, Гесс, Иодль и прочие о ней знали и ее
одобряли.
Поэтому страны-союзники, создав Международный Военный
Трибунал и договорившись, что они проведут суд быстро и
сурово, не нашли другого способа вести судебный процесс, как
отказаться от доказывания самого факта совершения того или
иного преступления.
Если, к примеру, в суд поступит акт от какого-то американс-
кого бригадного генерала о том, что в таком-то лагере военноп-
ленных были убиты 50 английских летчиков и обвинитель США
предъявлял этот документ как официальный, то уже не
требовалось доказывать, что эти летчики были убиты, а не
умерли от гриппа, что они были убиты немцами, а не погибли от
бомбежек или в пьяной драке. Суд не имел права рассматривать
сам факт убийства, разбирать, кто виноват, для него важно
было, что руководители Германии допустили и хотели этого.
Такое положение статьи N 21 не означало, что союзники
собираются простить кого-либо. В странах, чьи граждане были
убиты, создавались свои трибуналы, прокуратура разыскивала
конкретных убийц, их выдачи требовали у Германии или у тех
стран, где они скрылись, их судили и, если они были виноваты,
наказывали.
Это была еще причина, по которой Трибунал не мог требовать
доказательств по официальным документам об убийствах. В спешке
он мог оправдать убийцу и тогда уже национальный суд не смог
бы привлечь его к ответственности.
И, повторяем, судили тех, кто сам лично преступлений не
совершал, поэтому разбор конкретного преступления к ним не
имел отношения.
Любой суд руководствуется законом, если это не так, то это
уже не суд. Устав был законом для Международного Трибунала. Он
обязан был соблюдать его, как бы ни давили на него
правительства западных стран. А они давили. Требование
трибунала доказательств по Катыни от СССР было недружественным
и подлым актом и по отношению к своему союзнику - СССР, и по
отношению к Польше. Взявшись рассмотреть это дело в
подробностях, Трибунал не давал самой Польше это сделать.
Ладно, допустим, что во имя справедливости Трибунал нарушил
Устав, но тогда он обязан был действительно провести судебное
следствие по этому делу, найти конкретных виновных и вынести
им приговор. Иначе как он мог решить - виновато ли
правительство Германии в этом деле или нет, если не осудил или
не оправдал конкретных исполнителей по нему, или хотя бы не
объявил их розыск, или не осудил заочно, как Бормана?
Но Трибунал ничего этого не сделал, он просто исключил
эпизод с Катынью из числа преступлений нацистской Германии. А
поскольку обвиняемых в катынском деле двое, то этим своим
решением он объявил виновным в этом преступлении Советский
Союз, то есть сделал то же, что и Польский Красный Крест, но
только наоборот.
Но Польский Красный Крест, прежде чем обвинить немцев,
заслушал сотни показаний всех тех, кто был в Катыни и кто знал
хоть что-то о ней.
А что заслушал Нюрнбергский Трибунал? Что его заставило
принять решение в пользу немцев?
Немного коснемся предыстории. Когла наши войска
освободили Смоленск, они, естественно, попытались узнать, кто
именно расстрелял поляков - какая воинская часть, какое
подразделение. Немцы, естественно, никаких сведений об этом не
оставили. Знающих пленных тоже не было. Оставалось опрашивать
местных жителей о событиях более чем двухлетней давности. А из
этих местных жителей главными свидетелями, теми, кто
непосредственно видел убийц, были одна молодая женщина и две
девушки. Трудно было от них требовать, чтобы они могли
понимать разницу между воинскими званиями, полком и
батальоном, саперами и артиллерией. Из их показаний у
следователей сложилось первое впечатление, что расстрелом
поляков занималась какая-то строительная часть с N 537. Списка
немецких частей на тот момент Советский Союз еще не имел.
Но что безусловно заслуживало внимание. Эти свидетели
работали на кухне в доме отдыха НКВД, обслуживая немецкую
айнзацкоманду, расстреливавшую поляков. Они дали численность
ее - 30 человек под командой трех офицеров. Они рассказали о
совершенно ненормальном режиме ее жизни - спали до 12 часов,
после своей работы в лесу смывали в бане кровь с мундиров, им
часто выдавалась водка и т.д. Но главное, женщины достаточно
четко запомнили фамилии офицеров, их звания и даже должности:
обер-лейтенант Арнее - командир, оберлейтенант Рекст - его
адъютант, лейтенант Хотт. Тут были неточности в русском
слышании фамилии Арнее - Арене, в созвучном обер-лейтенант
(старший лейтенант) и оберст-лейтенант (полковник-лейтенант -
подполковник). Но три фамилии офицеров в сочетании с номером
части плюс правильная должность "адъютант" исключают
какую-либо случайность или совпадение. То есть, если найти в
немецкой армии часть с N537 и окажется, что в ней служили три
офицера с этими фамилиями и их звания были созвучны
обер-лейтенант, лейтенант, да плюс один из них имел должность
адъютант, то это значит, что эти люди - основные подозреваемые
в убийстве польских офицеров, они должны быть арестованы,
опознаны свидетелями, и дать объяснения, чем они занимались
осенью 1941 года на даче НКВД под Смоленском.
А что же сделал Трибунал? Смышленный Ю.Зоря несомненно
понимает все, что написано выше, поэтому, защищая
непосредственных убийц от возмездия, он комкает в своем
описании эту часть процесса.
"Оказалось малоубедительным для Трибунала и другое
положение, на котором основывалось советское обвинение. Его
начисто опроверг допрошенный в качестве свидетеля полковник
вермахта Арнст (правильно - Арене), командир "части 537", тот
самый, который, согласно советской версии, руководил
карательным отрядом, расстреливавшим польских военнопленных.
Арнст доказал, что летом 1941 года он вообще не командовал
537-й частью, которая на самом деле была полком связи при
командовании группой армий "Центр".
Кроме этого, в распоряжении защиты были и другие заверенные
надлежащим образом показания еще нескольких свидетелей,
полностью подтверждавших показания Арнста". По этому эпизоду у
Зори все.
Честно работая на Геббельса, Ю.Зоря пытается запутать
вопрос и предельно его сократить, понимая всю дикость решения
Трибунала. Зоря расчитывает на придурков в такой степени, что
они даже не догадаются задать себе такой вопрос: "А почему,
если Арене не был командиром полка и служил в полку связи, то
он не мог расстреливать поляков? Что ему могло помешать это
сделать?"
Четыре профессора в своей "Экспертизе" более говорливы.
"...установлено, что оберстлейтенант Фридрих Арене (а не
Арнее, как в Сообщении) командовал 537-м полком связи и
оказался на Смоленщине только в ноябре 1941 года.
Обер-лейтенант Реке был адъютантом полка, а лейтенант Хотт -
одним из командиров. Дававший показания в качестве свидетеля
оберлейтенант Рейнхарт фон Айхборн, эксперт по телефонной свя-
зи в полку 537, штаб которого находился в Козьих Горах в
Катыни, как и сам оберстлейтенант Арене, разъяснили, что в
Козьих Горах не было полка саперов (рабочего). Не доказано,
что они знали о расстреле "пленных" - польских офицеров. 537-й
полк связи находился в подчинении генерала Е.Оберхойзера,
который также давал показания в Нюрнберге. Он командовал
связью в группе армий "Центр", прибыл в Катынь в сентябре 1941
года. Тогда во главе полка стоял оберстлейтенант Беденк, пока
в ноябре 1941 года его не заменил оберстлейтенант Арене".
Обратите внимание на логику бригады Геббельса. Убийца,
уличенный свидетелями, нагло объявляет, что он не убийца, и
четыре польских профессора на этом основании хором заявляют,
что "не доказано, что они знали о расстреле..." Спросим себя:
разве по поведению этих профессоров видно, что они хотят
узнать, кто убийца?
К массовым убийствам пленных, евреев и славянского
населения немцы приступили только с началом войны с Советским
Союзом. Вот здесь им и понадобились айнзацкоманды - люди,
которые бы согласились заняться массовым убийством.
В самих боевых частях вермахта, среди боевых офицеров и
генералов эта работа не встречала энтузиазма. На Нюрнбергском
процессе даже приводились протесты адмирала Канариса - главы
разведки вермахта - о недопустимости в армии таких явлений. И
в боевых частях были не ангелы - они могли без сожаления
расстрелять обременяющих их пленных, повесить партизана или
диверсанта и даже поиздеваться над ними, как они сделали это с
Зоей Космодемьянской. Но стать профессиональным палачом
фронтовикам не улыбалось. Им и так было где заслужить и
погоны, и Железный Крест с дубовыми листьями к нему. Другое
дело тыловики.
Полк связи, его штаб, обязан был всегда находиться при
штабе группы армий, то есть не ближе чем в 100 км от линии
фронта. В полку связи много орденов не выслужишь, не сильно
отличишься. То есть полк связи - это такая часть, где найти
добровольцев на палаческую работу гораздо легче, чем на
фронте. Джон Толанд, исследуя нацизм в уже цитируемой мною
раньше книге, писал: "Для осуществления массовых убийств
Гейдрих и Гиммлер лично подбирали офицеров. В их число
попадали протестантский священник и врач, оперный певец и
юрист. Трудно было предположить, что они годятся для такой
работы".
Так ли уж трудно предположить, что, вербуя убийц в церкви и
оперном театре, люди Гейдриха обошли вниманием и тыловой полк
связи, где офицеры сгорали от честолюбия и отсутствия наград?
Если бы Трибунал действительно хотел истины, то он
немедленно арестовал бы этих свидетелей и поручил бы
следователям немедленно выяснить и документально подтвердить:
1. Правдиво ли утверждение Оберхойзера, что штаб группы
армий "Центр", состоявший из тысяч офицеров и солдат, в
сентябре 1941 года разместился в крохотном поселке Катынь?
2. Где конкретно в это время размещался штаб 537-го полка
связи?
3. Не были ли в это время откомандированы из полка на
выполнение "спецзадания" офицеры Арене, Реке и Хотт, или не
были ли они освобождены от исполнения своих обязанностей?
4. Действительно ли Арене был назначен командиром полка в
ноябре 1941 года?
Эти действия обязан был произвести Трибунал, раз уж он
затеял судебное следствие. Но он этого не сделал и попросту
покрыл непосредственных убийц.
Но дело даже не в этом. Мы прочли то, что написала бригада
Геббельса о тех свидетелях, кто якобы доказал Трибуналу, что
поляков убили русские. Но где конкретно в их показаниях эти
свидетельства? Здесь есть только свидетельства, что убийцы
служили не в 537-м строительном, а в 537-м полку связи. Как
это доказывает невиновность немцев и вину НКВД? Может кандидат
военных наук Ю.Зоря, большой специалист по Нюрнбергскому
процессу, это как-то объяснить? Вкупе с четырьмя польскими
профессорами. Желательно, чтобы они при этом своих читателей
считали хотя бы просто дураками, а не круглыми идиотами.

-----

Это и были все "свидетели защиты", объявившиеся на
процессе. Обвинение же представило трех свидетелей.
47. Первым был судмедэксперт профессор Прозоровский,
участвовавший в комиссии Бурденко. На основании своих
профессиональных выводов он сделал суду сообщение, почему он
считает, что поляки были убиты в 1941 году, то есть - немцами.
Тут бригаду Геббельса клинит, она ничего не способна возразить
Прозоровскому и вынуждена просто об этих показаниях ничего не
сообщать, будто их и не было.
48. Вторым был болгарский судмедэксперт доктор Марков,
подтвердивший заключение советского судмедэксперта с позиций
"международной комиссии" 1943 года. Этого геббельсовские
подручные пытаются оболгать и скомпрометировать, но мы уже об
этом написали.
49. Третьим был заместитель бургомистра Смоленска
Меньшагина профессор астрономии Базилевский. Он подтвердил,
что поляки были убиты немцами в 1941 году. Подтвердил со слов
Меньшагина и, разумеется, было бы лучше, если бы сам Меньшагин
это сказал, но он в страхе за свою шею ото всего отказывался и
его на процесс не взяли, хотя советские власти, без сомнения,
могли заставить его говорить. Предатель есть предатель, за
обещание жизни или сокращение тюремного срока он бы показал
что угодно.
"Польская сторона" скомпрометировать показания Базилевского
не способна, бригада Геббельса это доверила в конце 90-х годов
Ю.Зоре. Он это делает так. Он дает показания своего правдивого
и надежного свидетеля - Меньшагина: "..допрашивался мой
заместитель - как начальника города Смоленска, - профессор
астрономии Смоленского пединститута Борис Васильевич
Базилевский. И этот Базилевский сказал, что об убийстве
поляков он узнал от меня, что в 1941 году он узнал, что в плен
попал и находится в немецком лагере его знакомый Кожуховский".
Здесь Ю.Зоря делает сноску: "В показаниях Базилевского
называется фамилия Жиглинского". Запомним это. Меньшагин
продолжает: "Он просил меня, не могу ли я похлопотать об его
освобождении. Я, дескать, охотно согласился на это, написал
ходатайство и сам понес в комендатуру. Вернувшись из
комендатуры, я сказал: "Ничего не выйдет, потому что в
комендатуре мне объявили, что все поляки будут расстреляны".
Через несколько дней, придя оттуда, я снова ему сказал:
"Уже расстреляны". Вот те данные, которыми располагал
Базилевский.
Эти сведения, сообщенные Базилевским, совершенно не
соответствуют действительности. Случай его ходатайства за
Кожуховского действительно имел место в августе 1941 года. И я
возбуждал ходатайство об его освобождении, и через дня
тричетыре после этого ходатайства Кожуховский лично явился ос-
вобожденный, и находился в Смоленске после этого, имея свою
пекарню все время немецкой оккупации города, а впоследствии я
его видел в Минске в 44-м году, где он точно так же имел
кондитерскую. Кожуховского этого я лично знал, так как он
проходил свидетелем по делу хлебозавода N 2, разбиравшемуся
Смоленским областным судом в марте 1939 года. Он проходил
свидетелем по этому делу".
(Мы уже имели возможность восхищаться памятью этого
свидетеля, она действительно изумительна, он помнит все: даже
в каком месяце в 1939 году суд рассматривал дело хлебозавода
N2).
Какое впечатление у нас должно остаться от этого текста,
который нам дает Ю.Зоря? Что на Нюрнбергском процессе
запуганный НКВД Базилевский врал что угодно, не сообразуясь ни
с чем, даже фамилию освобожденного правильно не запомнил и не
запомнил, что его освободили, - в общем, НКВД его очень плохо
подготовило как свидетеля, поэтому Трибунал ему не поверил.
Был бы Зоря не в бригаде Геббельса, то он, конечно, дал бы
слово и Базилевскому, а поскольку мы не в этой бригаде, то нам
ничего не мешает это сделать. Описав, что из себя представлял
лагерь для советских военнопленных N 126 в Смоленске,
Базилевский пишет: "В числе находившихся в лагере и близких к
гибели был и хорошо мне известный смоленский педагог
(заведующий учебной частью 3-й смоленской школы) Георгий
Дмитриевич Жиглинский".
Базилевский дальше рассказал, что просил Меньшагина
походатайствовать не только за Жиглинского, но и за улучшение
содержания всех военнопленных. Когда Меньшагин вернулся от
коменданта фон Швеца, то сообщил Базилевскому, что из-за
просьбы за всех военнопленных комендант не отпустил и
Жиглинского, так как "...получена директива из Берлина,
предписывающая неукоснительно проводить самый жестокий режим в
отношении военнопленных, не допуская никаких послаблений в
этом вопросе.
Я невольно возразил: "Что же может быть жестче
существующего в лагере режима?"
Меньшагин странно посмотрел на меня и, наклонившись ко мне,
тихо ответил: "Может быть! Русские по крайней мере сами будут
умирать, а вот военнопленных поляков предложено просто
уничтожить". "Как так, как это понимать?" - воскликнул я.
- Понимать надо в буквальном смысле. Есть такая директива
из Берлина, - ответил Меньшагин и тут же попросил меня "ради
всего святого никому об этом не говорить" - так показал в
Нюрнберге профессор Базилевский.
И вы видите, что Зоря имел резон не публиковать эти
показания, так как сразу видна брехня Меньшагина. Ему нельзя
признаться, что он был в таком доверии у фон Швеца, что тот
делился с ним самыми тайными вещами, он хочет предстать в роли
этакого, спасающего русских, бургомистра, которого немцы в
свои преступные дела не вмешивали. А Зоря, чтобы помочь
Меньшагину, подгоняет один текст к другому тем, что соединяет
фамилии Жиглинского и Кожуховского воедино - дескать,
Базилевский из ума выжил и ничего не помнит. Теперь ему надо
попробовать еще соединить профессии пекаря с учителем, чтобы
фальшивка была достовернее, и постараться сделать так, чтобы
никто не знал, что в еженедельнике Меньшагина за август 1941
года под N 13 стоит запись: "Ходят ли среди населения слухи о
расстреле польских военнопленных в Коз(ьих) Гор(ах) (Умнову)".
Но ведь судьи Международного Трибунала никаких показаний
Меньшагина не знали, перед ними выступили три свидетеля
обвинения и убедительно показали, что поляков в 1941 году
расстреляли немцы и были у Трибунала предполагаемые убийцы,
которые "доказали" то, что не имело никакого значения - что
они служили не в 537-м строительном, а в 537-м полку связи.
Трибунал не привлек ни других экспертов, ни документов,
ничего. У него было только это. Какие же у него были основания
решать дело в пользу немцев? Какие были основания, начав, не
продолжать расследования?
Мадайчик этого не скрывает от нас (в отличие от Зори) - в
1952 году американский член Трибунала Роберт Х.Джексон
признался, что он получил соответствующее указание от своего
правительства. Того самого, надо думать, президента Трумэна,
который в 1943 году, будучи сенатором, учил, что если будут
побеждать немцы, то надо помогать русским, а если русские - то
немцам.
Но вот вам и пресловутый американский суд, который "в
правовой стране служит только закону". Но обещаю читателям:
дальше в своем расследовании мы еще и не такое увидим.
Бригада Геббельса косвенным доказательством считает и
то, что советский обвинитель в Нюрнберге не выступил с
протестом против того, что катынское дело не включено в
доказанные преступления. Но наш обвинитель мог бы протестовать
только в том случае, если бы из-за катынского дела суд не
назначил обвиняемым то наказание, что он просил, а суд это
наказание назначил - все, кто хоть как-то мог отвечать за
убийство польских офицеров, были повешены, куда уж больше. О
чем было протестовать советскому обвинителю, если руководители
стран-союзников и не поручали Международному Трибуналу
катынское дело?
Полагаю, что читатели согласятся, что то, как вели себя
западные судьи на Нюрнбергском процессе, - это не косвенное
доказательство версии Геббельса, а прямое доказательство
подлости Запада по отношению к СССР. И только.

Уф, устал. Потом еще выложу.

[Alexter]

Тигра, для удобоваримости текста переходи на черный выравненный по ширине тест, если цитируешь ставь просто кавычки...

[Tigra]

Тигра, для удобоваримости текста переходи на черный выравненный по ширине тест, если цитируешь ставь просто кавычки...

Я могу в воскресенье перекрасить цвет в другой, но делать его черным, и выделять кавычками неудобно, так как фрагменты большие и фиг разберешь, где текст книги, а где мои комментарии.