Стихи в настроение, любые сюда вносите Опции

[Sunshine]

Откуда к нам пришла зима,
не знаешь ты, никто не знает.
Умолкло все. Она сама
холодных губ не разжимает.
Она молчит. Внезапно, вдруг
упорства ты ее не сломишь.
Вот оттого-то каждый звук
зимою ты так жадно ловишь.
Шуршанье ветра о стволы,
шуршанье крыш под облаками,
потом, как сгнившие полы,
скрипящий снег под башмаками,
а после скрип и стук лопат,
и тусклый дым, и гул рассвета…
Но даже тихий снегопад,
откуда он, не даст ответа.
И ты, входя в свой теплый дом,
взбежав к себе, скажи на милость,
не думал ты хоть раз о том,
что где-то здесь она таилась:
в пролете лестничном, в стене,
меж кирпичей, внизу под складом,
а может быть, в реке, на дне,
куда нельзя проникнуть взглядом.
Быть может, там, в ночных дворах,
на чердаках и в пыльных люстрах,
в забитых досками дверях,
в сырых подвалах, в наших чувствах,
в кладовках тех, где свален хлам…
Но видно, ей там тесно было,
она росла по всем углам
и все заполонила.
Должно быть, это просто вздор,
скопленье дум и слов неясных,
она пришла, должно быть, с гор,
спустилась к нам с вершин прекрасных:
там вечный лед, там вечный снег,
там вечный ветер скалы гложет,
туда не всходит человек,
и сам орел взлететь не может.
Должно быть, так. Не все ль равно,
когда поднять ты должен ворот,
но разве это не одно:
в пролете тень и вечный холод?
Меж ними есть союз и связь
и сходство — пусть совсем немое.
Сойдясь вдвоем, соединясь,
им очень просто стать зимою.
Дела, не знавшие родства,
и облака в небесной сини,
предметы все и вещества
и чувства, разные по силе,
стихии жара и воды,
увлекшись внутренней игрою,
дают со временем плоды,
совсем нежданные порою.
Бывает лед сильней огня,
зима — порой длиннее лета,
бывает ночь длиннее дня
и тьма вдвойне сильнее света;
бывает сад громаден, густ,
а вот плодов совсем не снимешь…
Так берегись холодных чувств,
не то, смотри, застынешь.
И люди все, и все дома,
где есть тепло покуда,
произнесут: пришла зима.
Но не поймут откуда.
1962 г.
Иосиф Бродский (1940 - 1996)

[Sunshine]

Ни один не кажется тем, кто есть.
Ты говоришь, а я ничего не слышу!
Буквы сползают в строчки, сползают с губ.
Вот бы очнуться с тобой в этот час в Париже,

Стоя над городом, на каблуках, в раю,
На цыпочках подобраться к самому краю крыши.
Ты мне кричишь, что скользко, не устою,
Ты мне кричишь, а я ничего не слышу!

Снова не выйдет, мы слишком разные - столько слов!
Ничего не получится, слышишь?!
Я смертный, а ты другая.
Хочешь шампанского прямо из облаков?
Пена плывет над городом и не тает.

Сколько за этими окнами было снов!
Небо над нами - складками из парчи.
Мы уничтожим друг друга.
Больше не надо слов.
Мы уничтожим друг друга!
Пожалуйста, замолчи.

Я вдруг совсем охладела к дурным речам.
Что ты запомнишь? Обиду? Гордыню? Страх?
Лица врагов? Свой портрет в дорогой квартире?
Я буду пить шампанское в облаках
И вспоминать, что мы с тобой просто были!!

[Скрип колеса]

Сейчас я стала себя беречь,
Умерив пыл и понизив тон.
Я избегаю ненужных встреч,
И абсолютно пустых персон.
Сейчас я стала себя любить,
Каблук на кеды сменив легко.
Самой собою приятно быть,
Прогнав сомнения… далеко.
Ведь блеск в глазах не заменит тушь,
Убогость сердца не скроет мода.
Быть идеальной — такая чушь!
Такая глупость, любить за что-то.
Чтоб сердца лестью не подводить,
Теперь стараюсь мосты все жечь.
Я просто стала себя любить…
Я просто стала себя беречь.

© Ира Долинная 

[Sunshine]

хороший стих!

[Агата]

СЧАСТЬЕ

Есть счастье у нас, поверьте,
И всем дано его знать.
В том счастье, что мы о смерти
Умеем вдруг забывать.
Не разумом, ложно-смелым.
(Пусть знает, — твердит свое),
Но чувственно, кровью, телом
Не помним мы про нее.О, счастье так хрупко, тонко:
Вот слово, будто меж строк;
Глаза больного ребенка;
Увядший в воде цветок, —
И кто-то шепчет: «Довольно!»
И вновь отравлена кровь,
И ропщет в сердце безвольном
Обманутая любовь.Нет, лучше б из нас на свете
И не было никого.
Только бы звери, да дети,
Не знающие ничего.
___
Зинаида Гиппиус

[Агата]

…и никогда не унывай -
быть может, к счастью сквозь невзгоды
тебя везут не пароходы,
а просто старенький трамвай...

[Тютеличка]

Кто я? Что я? Только лишь мечтатель,
Перстень счастья ищущий во мгле,
Эту жизнь живу я словно кстати,
Заодно с другими на земле.

И с тобой целуюсь по привычке,
Потому что многих целовал,
И, как будто зажигая спички,
Говорю любовные слова.

«Дорогая», «милая», «навеки»,
А в уме всегда одно и то ж,
Если тронуть страсти в человеке,
То, конечно, правды не найдешь.

Оттого душе моей не жестко
Ни желать, ни требовать огня,
Ты, моя ходячая березка,
Создана для многих и меня.

Но, всегда ища себе родную
И томясь в неласковом плену,
Я тебя нисколько не ревную,
Я тебя нисколько не кляну.

Кто я? Что я? Только лишь мечтатель,
Синь очей утративший во мгле,
И тебя любил я только кстати,
Заодно с другими на земле.

[Агата]

Мне нoчью снились гoры…
Высокая гора,
Та самая, с которой
Катались мы вчера.
Мы до деревни ближней
Неслись по целине,
И ночью снег и лыжни,
Блестящий снег и лыжни
Всё время снились мне.

Агния Барто

[Агата]

Есть в русской природе усталая нежность
Безмолвная боль затаенной печали.
Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,
Холодная высь, уходящие дали.

Приди на рассвете на склон косогора, -
Над зябкой рекою дымится прохлада,
Чернеет громада застывшего бора,
И сердцу так больно, и сердце не радо.

Недвижный камыш. Не трепещет осока.
Глубокая тишь. Безглагольность покоя.
Луга убегают далёко-далёко.
Во всем утомленье — глухое, немое.

Войди на закате, как в свежие волны,
В прохладную глушь деревенского сада, -
Деревья так сумрачно-странно-безмолвны,
И сердцу так грустно, и сердце не радо.

Как будто душа о желанном просила,
И сделали ей незаслуженно больно.
И сердце простило, но сердце застыло,
И плачет, и плачет, и плачет невольно.

@ Константин Бальмонт

[Скрип колеса]

Сыночку.

Ты вырастешь, и я не буду знать,
С кем ты проводишь дни и даже ночи,
Но я все так же буду называть
Тебя как в детстве — милый мой сыночек.

Ты вырастешь… Ты будешь принимать
Судьбы удары, думаю, достойно.
И зубы стискивать и кулаки сжимать,
А я уже не поцелую там, где больно.

И если с папой мы не справимся уже.
Там кран потек или другие беды,
Твой голос в трубке твердо скажет мне:
«Мамуль, не трогай ничего — сейчас приеду»

Ну, а пока — пижамка в облаках,
И на ночь про слона и Айболита.
Твое сердечко в маминых руках,
Душа еще ранима и открыта.

Я очень постараюсь, мой родной,
Дать, что смогу, и отвести ненастья:
Чтоб детство ты с улыбкой вспоминал,
Чтоб знал, каким бывает счастье…

© Екатерина Зорина