ХОРОШИЕ стихи, как верные друзья..., запало в Душу Опции

[Sacred]

Думаю, у каждого из нас есть какие-то любимые строчки, начиная от "Любите, девки, химию...." и заканчивая "ананасы в шампанском..." и т.д. Давайте выкладывать сюда наши любимые (а может, и наоборот) стихи. Свои сочинения тоже приветствуются!

[Шарик]

Мое фанатичное увлечение Анной Булатовой продолжается ещё и потому, что на любое своё настроение я нахожу созвучие:



В романтическом постоянстве
я увязла, как пчёлка в мёде.
В этом жутком сладком пространстве
вы ни капли грёз не найдёте.
Только страх оторваться с болью
от волшебно пахнущей неги,
только эхо липкой неволи...
...Злая память морочит веки...
Память в душу толкнется с силой,
но вокруг духота и вязкость,
горьким мёдом, пряно-постылым,
обернулась чуднАя сказка.
Я не сетую, привыкаю,
не надеясь на взлет над былью...
Пчёлка в мёде... Мечта смешная...
...Никому не нужна без крыльев...



Если интересно- подборка Булатовой: ]]>http://anna-bulatova.chat.ru/]]>

Сообщение отредактировал Мурзик - 24.01.2007 - 18:19

[Сунгури]

Ольга Высотская
КРАЖА

Самая злая кража -
Кража доверья.
Вот где нужна бы стража,
Крепкий замок на двери!

Тайно открыл ты другу
То, чем душа сгорета,
Он же в часы досуга
Выдал твои секреты!

Тут не корысть, не злоба, -
Просто болтать охота.
Он тебя предал,
чтобы
Поразвлекать кого-то.

Он дорогую тайну
Отдал в чужие руки -
Отдал ее случайно,
От пустоты, от скуки.

Вот где нужна бы стража.
Крепкий замок на двери!
Самая злая кража -
Кража доверья!

Сообщение отредактировал Сунгури - 27.01.2007 - 13:59

[Шарик]

Опять и снова- Анна Булатова.

Вот и всё... Я себя от тебя отлучаю...
Отключу телефон, занавешу окно.
"С глаз долой" - эта старая схема простая
для меня перестала работать давно.
Школьным ластиком сны не сотрешь, не поправишь,
из альбомов не вытопчешь солнечный след...
И темнеют пластинки задумчивых клавиш, -
неозвученной песни роялевый бред...
Мятый бок желтой кружки согреет ладони,
но на вдохе забьется болезненный ком...
Проливается память на бархатном фоне,
прожигая слезами знакомый альбом...
Не хочу, не умею, не буду, не знАчу...
...Одиночество лечит микстурой тоски...
В тихом сумраке я ворожу наудачу,
машинально из ниток крутя узелки...
И забьется звонок перепуганной птицей,
только я не дойду... Извини, не могу...
Я боюсь твоих глаз... В них легко отразится
то, о чем и себе я бессовестно лгу...
Вот и все... Я тебя от себя отлучаю...
Впрочем, ты преуспел... И слова не нужны...
...Темно-синей главой эту повесть венчаю,
окунувшись в наркоз холодов. До весны...

[Векчел]

Алексей и Анна Ширяевы

Странники


Выжить и жить, взлететь, не пасть,
Суметь удержаться на лезвии слова,
Тропою эпохи сквозь тысячелетнюю грязь,
Потом по стерне да по иглам сосновым.

До первой звезды, что так далека,
И не было вести, что кто-то добрался,
Но в день, когда нас утащила с собою река,
Мы сделались частью всемирного братства.

Странники, дети звезды,
Вечная жажда у кромки бегущей воды...

Идти - не дойти, и петь - не допеть
На лютом ветру, на последнем пределе.
Все лишнее прочь, ты обязан успеть
Зажечь свой огонь в самом сердце метели.

Ты легче, чем пух, ты прозрачен, как звук,
Не знает никто, где сегодня ты бродишь,
И голос струны оживает в тепле твоих рук,
И поет бесконечные гимны свободе.
Странники, эхо миров,
Летящие в воздухе искры небесных костров!

Где ты теперь, мой товарищ и брат?
Кто-то упал, а кто-то вышел до срока,
И из тех, кто в пути, ни один не вернется назад,
Мы встретимся там, куда всем нам дорога.

Странники, в мире года,
Мы пленники века, сказавшие вечности "Да".

[olg@]

О, с какой тоской
Птица из клетки глядит
На полёт мотылька

Исса

Приглашаю в тему: ]]>http://tochek.net/index.php?showtopic=7007]]> Мурзик

Сообщение отредактировал Мурзик - 30.01.2007 - 2:05

[Шарик]

Пока снег и морозец за окном:


Поет зима - аукает,
Мохнатый лес баюкает
Стозвоном сосняка.
Кругом с тоской глубокою
Плывут в страну далекую
Седые облака.

А по двору метелица
Ковром шелковым стелется,
Но больно холодна.
Воробышки игривые,
Как детки сиротливые,
Прижались у окна.

Озябли пташки малые,
Голодные, усталые,
И жмутся поплотней.
А вьюга с ревом бешеным
Стучит по ставням свешенным
И злится все сильней.

И дремлют пташки нежные
Под эти вихри снежные
У мерзлого окна.
И снится им прекрасная,
В улыбках солнца ясная
Красавица весна.


1910 г. С. Есенин.

[Векчел]

Ника Турбина

УТРОМ, ВЕЧЕРОМ И ДНЁМ...
Утром, вечером и днём, думай только лишь о том,
Что на город ночь садится, словно филин за окном.
Утром, вечером и днём ночь тихонько входит в двери,
Ноги вытерев у входа, будто опасаясь встретить
Лучик света, который прыгал час назад по одеялу...
Утром, вечером и днём думай только об одном -
Как ночами страшно воет ветер, что живёт в трубе,
Как врывается он в окна, с криком разбивая ставни...
Листья жёлтые прилипнут к мёртвому от слёз стеклу...
Не хочу я ночью думать о тревожных страшных сказках,
Буду молча засыпать я... Утром, вечером, и днём.

[Светуленция]

ЧЁРНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда
Взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.

Голова моя машет ушами,
Как крыльями птица.
Ей на шее ноги
Маячить больше невмочь.
Черный человек,
Черный, черный,
Черный человек
На кровать ко мне садится,
Черный человек
Спать не дает мне всю ночь.

Черный человек
Водит пальцем по мерзкой книге
И, гнусавя надо мной,
Как над усопшим монах,
Читает мне жизнь
Какого-то прохвоста и забулдыги,
Нагоняя на душу
Тоску и страх.

Черный человек,
Черный, черный!

"Слушай, слушай, -
Бормочет он мне, -
В книге много прекраснейших
Мыслей и планов.
Этот человек проживал в стране
Самых отвратительных
Громил и шарлатанов.

В декабре в той стране
Снег до дьявола чист,
И метели заводят
Веселые прялки.
Был человек тот авантюрист,
Но самой высокой
И лучшей марки.

Был он изящен,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину
Сорока с лишним лет
Называл скверной девочкой
И своею милою.

"Счастье,- говорил он,-
Есть ловкость ума и рук.
Все неловкие души
За несчастных всегда известны.
Это ничего, что много мук
Приносят изломанные
И лживые жесты.

В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым -
Самое высшее
В мире искусство"."

"Черный человек!
Ты не смеешь этого!
Ты ведь не на службе
Живешь водолазовой.
Что мне до жизни
Скандального поэта.
Пожалуйста, другим
Читай и рассказывай".

Черный человек
Глядит на меня в упор,
И глаза покрываются
Голубой блевотой.
Словно хочет сказать мне,
Что я жулик и вор,
Так бесстыдно и нагло
Обокравший кого-то.

....................................

Ночь морозная. Тих
Покой перекрестка.
Я один у окошка,
Ни гостя, ни друга не жду.
Вся долина покрыта
Сыпучей и мягкой известкой,
И деревья, как всадники,
Съехались в нашем саду.

Где-то плачет ночная
Зловещая птица.
Деревянные всадники
Сеют копытливый стук.
Вот опять этот черный
На кресло мое садится,
Приподняв свой цилиндр
И откинув небрежно сюртук.

"Слушай, слушай, -
Хрипит он, смотря мне в лицо.
Сам все ближе и ближе
Клонится. -
Я не видел, чтоб кто-нибудь
Из подлецов
Так ненужно и глупо
Страдал бессоницей.

Ах, положим, ошибся!
Ведь нынче луна.
Что же нужно еще
Напоенному дремой мирику?
Может, с толстыми ляжками
Тайно придет "она",
И ты будешь читать
Свою дохлую томную лирику?

Ах, люблю я поэтов!
Забавный народ.
В них всегда нахожу я
Историю, сердцу знакомую -
Как прыщавой курсистке
Длинноволосый урод
Говорит о мирах,
Половой истекая истомою.

Не знаю, не помню,
В одном селе,
Может, в Калуге,
А может, в Рязани,
Жил мальчик в простой
Крестьянской семье,
Желтоволосый,
С голубыми глазами.

И вот стал он взрослым,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину
Сорока с лишним лет
Называл скверной девочкой
И своею милою".

"Черный человек!
Ты прескверный гость.
Эта слава давно
Про тебя разносится".
Я взбешен, разъярен,
И летит моя трость
Прямо к морде его,
В переносицу...

................................

...Месяц умер. Синеет
В окошко рассвет.
Ах ты, ночь! Что ты, ночь,
Наковеркала?
Я в цилиндре стою.
Никого со мной нет.
Я один...
И разбитое зеркало...

Сергей Есенин
Ноябрь 1925

Извините, писала по памяти, поэтому, может, кое-где перепутала знаки препинания и деление строк.

[Шарик]

Сейчас по НТВ идет "К барьеру" с Соловьевым...Вот, навеяло- учила в школе. Это Семен Надсон

Сколько лживых фраз, надуто-либеральных,
Сколько пестрых партий, мелких вожаков,
Личных обличений, колкостей журнальных,
Маленьких торжеств и маленьких божков!..
Сколько самолюбий глубоко задето,
Сколько уст клевещет, жалит и шипит,—
И вокруг, как прежде, сумрак без просвета,
И, как прежде, жизнь и душит и томит!..
А вопрос так прост: отдайся всей душою
На служенье братьям, позабудь себя
И иди вперед, светя перед толпою,
Поднимая павших, веря и любя!..
Не гонись за шумом быстрого успеха,
Не меняй на лавр сурового креста,
И пускай тебя язвят отравой смеха
И клеймят враждой нечистые уста!..
Видно, не настала, сторона родная,
Для тебя пора, когда бойцы твои,
Мелким, личным распрям сил не отдавая,
Встанут все во имя правды и любви!
Видно, спят сердца в них, если, вместо боя
С горем и врагами родины больной,
Подняли они, враждуя меж собою,
Этот бесконечный, этот жалкий бой!..



Ребята- это написано в 1862 году! Такое впечатление- что за полтора века НИЧЕГО не изменилось...

[таракаша]

иосиф бродский


От окраины к центру

Вот я вновь посетил
эту местность любви, полуостров заводов,
парадиз мастерских и аркадию фабрик,
рай речный пароходов,
я опять прошептал:
вот я снова в младенческих ларах.
Вот я вновь пробежал Малой Охтой сквозь тысячу арок.

Предо мною река
распласталась под каменно-угольным дымом,
за спиною трамвай
прогремел на мосту невредимом,
и кирпичных оград
просветлела внезапно угрюмость.
Добрый день, вот мы встретились, бедная юность.

Джаз предместий приветствует нас,
слышишь трубы предместий,
золотой диксиленд
в черных кепках прекрасный, прелестный,
не душа и не плоть --
чья-то тень над родным патефоном,
словно платье твое вдруг подброшено вверх саксофоном.

В ярко-красном кашне
и в плаще в подворотнях, в парадных
ты стоишь на виду
на мосту возле лет безвозвратных,
прижимая к лицу недопитый стакан лимонада,
и ревет позади дорогая труба комбината.

Добрый день. Ну и встреча у нас.
До чего ты бесплотна:
рядом новый закат
гонит вдаль огневые полотна.
До чего ты бедна. Столько лет,
а промчались напрасно.
Добрый день, моя юность. Боже мой, до чего ты прекрасна.

По замерзшим холмам
молчаливо несутся борзые,
среди красных болот
возникают гудки поездные,
на пустое шоссе,
пропадая в дыму редколесья,
вылетают такси, и осины глядят в поднебесье.

Это наша зима.
Современный фонарь смотрит мертвенным оком,
предо мною горят
ослепительно тысячи окон.
Возвышаю свой крик,
чтоб с домами ему не столкнуться:
это наша зима все не может обратно вернуться.

Не до смерти ли, нет,
мы ее не найдем, не находим.
От рожденья на свет
ежедневно куда-то уходим,
словно кто-то вдали
в новостройках прекрасно играет.
Разбегаемся все. Только смерть нас одна собирает.

Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча.
Значит, кто-то нас вдруг
в темноте обнимает за плечи,
и полны темноты,
и полны темноты и покоя,
мы все вместе стоим над холодной блестящей рекою.

Как легко нам дышать,
оттого, что подобно растенью
в чьей-то жизни чужой
мы становимся светом и тенью
или больше того --
оттого, что мы все потеряем,
отбегая навек, мы становимся смертью и раем.

Вот я вновь прохожу
в том же светлом раю -- с остановки налево,
предо мною бежит,
закрываясь ладонями, новая Ева,
ярко-красный Адам
вдалеке появляется в арках,
невский ветер звенит заунывно в развешанных арфах.

Как стремительна жизнь
в черно-белом раю новостроек.
Обвивается змей,
и безмолвствует небо героик,
ледяная гора
неподвижно блестит у фонтана,
вьется утренний снег, и машины летят неустанно.

Неужели не я,
освещенный тремя фонарями,
столько лет в темноте
по осколкам бежал пустырями,
и сиянье небес
у подъемного крана клубилось?
Неужели не я? Что-то здесь навсегда изменилось.

Кто-то новый царит,
безымянный, прекрасный, всесильный,
над отчизной горит,
разливается свет темно-синий,
и в глазах у борзых
шелестят фонари -- по цветочку,
кто-то вечно идет возле новых домов в одиночку.

Значит, нету разлук.
Значит, зря мы просили прощенья
у своих мертвецов.
Значит, нет для зимы возвращенья.
Остается одно:
по земле проходить бестревожно.
Невозможно отстать. Обгонять -- только это возможно.

То, куда мы спешим,
этот ад или райское место,
или попросту мрак,
темнота, это все неизвестно,
дорогая страна,
постоянный предмет воспеванья,
не любовь ли она? Нет, она не имеет названья.

Это -- вечная жизнь:
поразительный мост, неумолчное слово,
проплыванье баржи,
оживленье любви, убиванье былого,
пароходов огни
и сиянье витрин, звон трамваев далеких,
плеск холодной воды возле брюк твоих вечношироких.

Поздравляю себя
с этой ранней находкой, с тобою,
поздравляю себя
с удивительно горькой судьбою,
с этой вечной рекой,
с этим небом в прекрасных осинах,
с описаньем утрат за безмолвной толпой магазинов.

Не жилец этих мест,
не мертвец, а какой-то посредник,
совершенно один,
ты кричишь о себе напоследок:
никого не узнал,
обознался, забыл, обманулся,
слава Богу, зима. Значит, я никуда не вернулся.

Слава Богу, чужой.
Никого я здесь не обвиняю.
Ничего не узнать.
Я иду, тороплюсь, обгоняю.
Как легко мне теперь,
оттого, что ни с кем не расстался.
Слава Богу, что я на земле без отчизны остался.

Поздравляю себя!
Сколько лет проживу, ничего мне не надо.
Сколько лет проживу,
сколько дам на стакан лимонада.
Сколько раз я вернусь --
но уже не вернусь -- словно дом запираю,
сколько дам я за грусть от кирпичной трубы и собачьего лая.