Стихи разные Опции

[Дорик Тупотилов]

Медленно и неуверенно
Месяц встает над землей.
Черные ветки качаются,
Пахнет весной и травой.
И отражается в озере,
И холодеет на дне
Небо, слегка декадентское,
В бледно-зеленом огне.
Все в этом мире по-прежнему.
Месяц встает, как вставал,
Пушкин именье закладывал
Или жену ревновал.
И ничего не исправила,
Не помогла ничему,
Смутная, чудная музыка,
Слышная только ему.

© Георгий Иванов

[ArabeskA]

Когда теряет равновесие
твоё сознание усталое,
когда ступеньки этой лестницы
уходят из под ног,
как палуба,
когда плюёт на человечество
твоё ночное одиночество, —
ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия
произведения искусства,
и — кстати — самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.
Но лучше поклоняться данности
с глубокими её могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.

Да.
Лучше поклоняться данности
с короткими её дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими,
пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.

Да. Лучше поклоняться данности
с убогими её мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице.

И. Бродский.

[ArabeskA]

Пилигримы.

Мимо ристалищ, капищ,
мимо храмов и баров,
мимо шикарных кладбищ,
мимо больших базаров,
мира и горя мимо,
мимо Мекки и Рима,
синим солнцем палимы,
идут по земле пилигримы.
Увечны они, горбаты,
голодны, полуодеты,
глаза их полны заката,
сердца их полны рассвета.
За ними поют пустыни,
вспыхивают зарницы,
звезды горят над ними,
и хрипло кричат им птицы:
что мир останется прежним,
да, останется прежним,
ослепительно снежным,
и сомнительно нежным,
мир останется лживым,
мир останется вечным,
может быть, постижимым,
но все-таки бесконечным.
И, значит, не будет толка
от веры в себя да в Бога.
…И, значит, остались только
иллюзия и дорога.
И быть над землей закатам,
и быть над землей рассветам.
Удобрить ее солдатам.
Одобрить ее поэтам.

И. Бродский.

[Дорик Тупотилов]

случается денёк,
когда как лист кленовый
шикарно одинок –
летишь себе в пространстве,
забыв про то да сё,
японец икебанский,
какой-нибудь Басё.
И кто тебя поймает,
пусть исповедь поймёт…
А осень полыхает,
А птицам – в перелёт.

© Дмитрий Авалиани

[Дорик Тупотилов]

В переплетение веток, в капкан теней,
брошу душистый пепел и воздух сладкий.
День пищит во мне, как больной птенец,
выпавший из гнезда птенец,
золотые лапки

Больно ему, бедному, тяжело
встать бы ему на крыло, подрасти бы малость,
чтобы всё вокруг него – зажило,
чтобы всё внутри у него зажило,
и опять сломалось.

И тогда никто не скажет уже, мол, чьи
здесь под ногами марта желтеют перья,
крутятся перья, шуршат, а весь мир молчит,
многоголосый мир от того молчит,
что не молчу теперь я,

что не кричу теперь, а сижу я на
тоненькой ветке, подле гнезда пустого,
каясь, что боль в душе моей так юна,
что весна вокруг меня так юна,
и неподвластна слову,

души в снопы повяжет, а ветер-жнец
срежет их, просыпая на землю зёрна,
и запоёт в руках золотой птенец,
видишь, в терновом венчике тот птенец
спит на боку пронзённом.

© Ксения Август

[Айя-Софи]

Грустные стихи всегда красиво....
Найти бы весёлый шедевр

[Дорик Тупотилов]

Держи меня, солёная вода,
сегодня отдаю тебе я тело,
я в этой жизни камнем быть хотела,
но я тростинка, Божия дуда.

Играй на мне, живи во мне, качай
меня легко, и робости не ведай,
пусть Бог тебя помилует, пусть ветры
меня не переломят невзначай,

пока звучу – тревожно, горячо,
а ты меня ласкаешь, как младенца,
и никуда мне от судьбы ни деться
и голос мой на вечность обречён.

© Ксения Август

[Дорик Тупотилов]

Душу нараспашку,
напоследок речь.
Вечер, как рубашку,
сбрасываю с плеч.

Грудь на амбразуру,
сердце под каблук.
Вечер, как цензуру,
вырву я из рук.

Нежности под по́лоз,
мысль на пьедестал.
Вечер, как твой голос,
пел и перестал.

© Ксения Август

[kapushka]

сверху все кажется маленьким и игрушечным -
как такое нас заставляло злиться?
я сегодня задыхаюсь от равнодушия,
с которым смотрю на съем-твоё-сердце лица.

мы, не меняясь в зеркале, т а к меняемся:
голосом, манерами, чаще - взглядом.
неужели мы болезненно расставались
даже с теми, с кем не бывали рядом?

Саша Мисанова

[mogilschik]

я, как обычно,
рвусь по покатым крышам,
чтобы сбежать
от обязательств жал,
но остаюсь,
радость моя, слышишь -
ты была единственной,
кто меня не держал…